Грег Айлс - Истинное зло

– Том! Я не знал, что у тебя здесь есть больные.

– Нет, – ответил Кейдж, быстро записывая что-то в медицинской карте. – Моих больных тут нет, но Дон Аллен попросил меня взглянуть на его пациента. Я хочу детально ознакомиться с историей болезни.

– Нашел что-нибудь интересное?

– Пока нет. Интуиция подсказывает, что у парня диффузная склеродермия, хотя в лабораторных анализах все чисто. Бывает, что внешне болезнь никак не проявляется. Но у него очень высокое давление, его практически невозможно сбить.

– Если у пациента внутренняя склеродермия, как можно справиться с гипертензией?

Седовласый врач поднял глаза от медицинской карты, и Крис увидел в них выражение, которое доктор Кейдж никогда не показывал своим больным: смесь безнадежности, горечи и гнева. Крис понимающе кивнул.

– Да, я взглянул на твою пневмонию, – добавил Том. – За ночь уровень лейкоцитов резко снизился.

– Черт возьми! – взволнованно воскликнул Шепард. – Я всерьез начинаю беспокоиться. Парнишке семнадцать лет.

Том сочувственно вздохнул:

– Мы все чаще сталкиваемся с атипичной пневмонией, особенно у подростков.

– Ты уже закончил обход?

– Да, возвращаюсь в клинику.

– Я тоже скоро буду.

Крис прошел в палату своего больного и, еще не заглядывая в карту, сразу заметил изменения. Впервые за эти недели в глазах мальчика появился здоровый блеск, и кожа утратила мертвенную бледность. Прослушав его с помощью стетоскопа, Крис нашел явные улучшения, особенно в левом легком. Он рассмеялся словам паренька, когда тот сострил насчет сиделок и подкладного судна, и вдруг заметил Шейна Лэнсинга – он стоял у столика медсестры и писал что-то в истории болезни. Голова Лэнсинга была опущена, но Крис ясно чувствовал, что тот некоторое время пристально смотрел на него.

В памяти Криса всплыли слова Майка Кауфмана: «Словно она только что проглотила противозачаточную таблетку».

Интересно, о чем сейчас думает Лэнсинг – о своем пациенте? Или о Торе? Криса радовало хотя бы то, что хирург оказался ранним утром в Натчесе. До Гринвуда четыре часа пути, и вряд ли Лэнсинг каждый день тратил по восемь часов на дорогу, чтобы трахнуться в отеле с Торой. А потом ему пришлось бы встать в четыре утра и мчаться в больницу. Но все-таки Криса так и подмывало выйти из палаты и заехать хирургу в челюсть. Пообещав пациенту, что еще заглянет к нему после обеда, он сделал запись в медицинской карте и шагнул в коридор.

– Доброе утро, Крис! – произнес Лэнсинг. – Ты еще не передумал насчет гольфа?

– Сегодня днем не получится. – Крис всматривался в лицо хирурга, выискивая на нем следы усталости. – Может, завтра.

– Ладно, тогда позвони заранее. Или оставь мне сообщение.

– А что, ты куда-нибудь уедешь?

– Днем. По утрам я по уши в дерьме.

– Ну, за это тебе и платят кучу денег.

Лэнсинг промолчал. Крис проследил, как обаятельный хирург берет очередную карточку, потом развернулся и вышел из реанимации.

Бесцельно бредя по длинному коридору, он едва не наткнулся на Джея Мерсье, единственного в городе гематолога. Подобно деревенским врачам, которым приходится лечить буквально все – от крапивных ожогов до подагры, Мерсье занимался каждым случаем, так или иначе связанным с онкологией, не только диагностируя все опухоли, но и лично берясь за их лечение или на худой конец выступая в качестве посредника между пациентами и специализированными онкоцентрами. Он являлся самым занятым специалистом в городе, однако всегда щедро тратил свое время на других, особенно когда дело касалось консультаций. Крису захотелось отвести доктора в сторону и расспросить его насчет возможности намеренно вызывать рак у человека, но он сознавал, что за этим последует неизбежный вопрос – а почему его, собственно, волнуют столь причудливые проблемы?

– Доброе утро, Крис! – улыбнулся Мерсье. – Как там дела с пневмонией?

– Кажется, ванкомицин сделал свое дело.

– Отлично. У парня был совсем бледный вид.

Можно, конечно, продолжить разговор, но Крис сделал над собой усилие и двинулся дальше. Повернув за угол, он увидел, что выход рядом, но по каким-то непонятным для себя причинам остановился и встал у стены, будто собираясь покурить. Через минуту он сообразил, что его задержало. Как только из-за угла появился Шейн Лэнсинг, Крис шагнул навстречу и преградил ему путь.

Хирург выглядел скорее удивленным, чем испуганным.

– Ты передумал насчет гольфа?

Крис уперся в него жестким взглядом и спросил:

– Ты трахаешь мою жену, Шейн?

Лэнсинг заморгал, но на его лице не отразилось никаких эмоций.

– Разумеется, нет. О чем ты говоришь?

Крис пристально смотрел ему в глаза.

– Ты лжешь.

Хирург хотел что-то сказать, но передумал и попытался обойти Шепарда. Крис поймал его за руку и толкнул к стене.

– Не смей от меня уходить, сукин сын!

Лэнсинг, казалось, был больше ошеломлен прямотой его слов, чем грубостью поведения.

– Ты спятил, Шепард!

– Наверное, ты уже навидался немало подобных сцен, да? Еще бы, у тебя было столько баб. Но знаешь, на сей раз тебе не удастся так легко отделаться. Будь мы с тобой двумя студентами, я бы просто надрал тебе задницу и отпустил. Но теперь на карте стоит жизнь ребенка. Я хорошо тебя знаю и не сомневаюсь, что тебе плевать на Тору. Тебе нравится ее трахать. И приятно думать, что она тебя хочет. Но весь комплект проблем тебя не интересует, верно?

Лицо Лэнсинга оставалось невозмутимым. Но потом, когда повисло тяжелое молчание, Крис заметил маленькую трещинку в его броне. Самодовольство. Лэнсинг не сумел скрыть одолевавшего его превосходства – тайного превосходства, основанного, разумеется, на плотской близости с его женой, на интимном знании подробностей ее тела, чувств и желаний. В следующий момент в голове Криса промелькнула еще более пугающая мысль.

– Или интересует? – усмехнулся он. – Дело в деньгах, да? Ты всегда любил деньги. А Тора весьма аппетитный кусочек!

Лэнсинг отбросил игру в невинность – так по крайней мере показалось Крису. Он стал что-то говорить, но Крис его не слышал. Не столько мозг, сколько его инстинкты среагировали на поднявшийся кулак хирурга. Боксером Шепард не был, зато в университете три года занимался рестлингом. Он мгновенно увернулся от удара Лэнсинга, подхватил его под руку и, перекинув через себя, резко бросил на пол.

Воздух с шумом вырвался из груди Лэнсинга. Крис перевернул его на живот, уперся коленом в спину и заломил правую руку. Хирург застонал от боли. Выскочившие из-за угла медсестры остолбенели и уставились на них разинув рты.

– Убирайтесь! – крикнул им Крис. – Прочь!

Обе попятились обратно в коридор, продолжая смотреть на драку. Крис нагнулся к уху Лэнсинга: