Михаил Зайцев - Час волкодава

Так и есть! Четверо ментов. Двое в бронежилетах с автоматами. Сержант с резиновой палкой в руках. На кнопку звонка давит мент в штатском.

Сан Саныч отпрянул от линзы глазка, придвинулся вплотную к Мише.

– Уходим, доктор. Держитесь за моей спиной. Никакой самодеятельности. Доверьтесь мне. – Губы Сан Саныча щекотали ухо. Говорит он на грани слышимости, быстро, но отчетливо.

– Куда уходим?

– Тсс-с! Тише, доктор... Уходим на волю. Или вы хотите ближайшие десять лет провести за колючей проволокой?

– Почему я должен вам довериться? Вы мне не брат и не сват. Сами говорили, что мои проблемы вас не колышут.

– Нет, не так. Я говорил о проигрыше, который общий для нас обоих. Мы, однозначно, в проигрыше, Миша. Оба. Подставляя вас, кто-то между делом подставил и меня. Вы, безусловно, можете остаться, рискнуть уладить проблемы законным путем, однако я бы не советовал. Проигрыш может обернуться поражением, что совсем не одно и то же. Решайте, что будете делать, Миша, только быстро, пока я разбираюсь с милицией. У вас есть десять секунд на раздумья, максимум двенадцать.

Миша не успел толком переварить, осознать скороговорку Сан Саныча. Его новый загадочный знакомый, который, казалось, вообще не умел нервничать, решительно отстранился, поправил темные очки на носу и потянулся к замку.

Щелчок замка – будто передергивание затвора. Рывок дверной ручки. Сан Саныч выскакивает на лестничную площадку. Секунду Миша видит его мощную спину. Дверь, стукнувшись о стену, с ветерком просвистев возле Мишиного лица, захлопывается. Чумаков остается один в квартире. Если не считать мертвеца со скальпелем в сердце.

Десять секунд, пока за дверью звучит симфония рукопашной схватки, звуки, к которым Миша успел привыкнуть за сегодняшнее бесконечное утро, десять секунд Чумаков морщит лоб и кривит губы. Что может быть мучительнее свободы выбора? Миша читал в какой-то книжке рассуждение о пресловутой свободе как о наказании роду человеческому за грехи. И сейчас, совершенно некстати, прочитанные когда-то строки всплыли в памяти. Издевательство какое! Именно сейчас в голову лезут философские разглагольствования. Сейчас, когда нужно не думать о выборе, а сделать его. Решиться на что-то. Или уповать на законность, или примкнуть к случайному в общем-то человеку, странному и подозрительному типу, похожему на волкодава. Здравый смысл голосует за закон и порядок. Убежишь сейчас из дома и больше сюда не вернешься – подсказывает логика. Прощай, работа, милые повседневные привычки, до свидания, старые «Жигули», прощайте, любимые видеокассеты, которые так кайфово иногда посмотреть еще раз, посасывая пиво «Петергоф», засунув ноги в уютные домашние тапочки. Навсегда прощайте. В тюрьму еще могут и не посадить, а убежишь сейчас – и все. Это конец прежней привычной жизни. Стопроцентный конец... Нет! Бежать нельзя. Нельзя! Нельзя!! Нельзя!!! Бежать глупо!!! Глупо!! Глупо! Глупо...

Трам-тарарам за дверью прекратился. Истекли десять секунд на раздумья. Кончился тайм-аут судьбы. Гулкий перестук удаляющихся шагов. Сан Саныч бежит вниз по лестнице. Еще секунда-другая, и его не догнать...

Миша сорвался с места, дернул за ручку двери, перепрыгнул через тело в бронежилете за порогом, нечаянно поддел ногой автомат. «Калашников» покатился по ступенькам. Чумаков обогнал его, цепляясь за перила, вписался в поворот лестничной площадки, одним прыжком преодолел следующий лестничный пролет. Сан Саныча нагнал у выхода из подъезда.

Сан Саныч оглянулся. Совершенно не удивился, увидев Мишу, крикнул «За мной!» и выбежал на улицу, придержал двери подъезда, чтобы Чумаков не тормозил зря у порога воли. У стартовой черты в новую жизнь.

Перебежали через двор. Сан Саныч впереди, Миша за ним. Вбежали под арку, пересекли еще один двор, выскочили на улицу. Утомленные солнцем прохожие, бредущие по своим делам, раскаленный асфальт, яркие блестящие автомобили. Улицу пересекли быстрым шагом.

– Чуть дальше, налево – проходной двор... – сообщил Миша, тяжело дыша.

– Поспешим. Вперед и налево, быстро, но без суеты. По сторонам головой не вертеть. – Сан Саныч, по крайней мере внешне, спокоен. Никакой одышки или испарины, как будто и не было трех сумасшедших минут спринтерского забега.

В проходном дворе, по счастью пустом, Сан Саныч на ходу выбросил в благоухающий помоями мусорный бак темные очки и бейсболку. Расстегнул куртку, спрятал золотой крест под рубаху.

– Все нормально, Миша. Милиционеры были из местного отделения, никаких сомнений. Получили сигнал – подозреваю анонимный телефонный звонок, и отреагировали. Перед подъездом стоял пустой ментовский «газик». Заметил?

– Нет... Что вы собираетесь делать, Сан Саныч?

– Не «вы», а мы. Это во-первых. Во-вторых, давай переходить на «ты», партнер. Политесы остались в прошлом. Мы проиграли, но попробуем взять реванш. Сдается мне, мы теперь надолго в одной команде. Вдвоем против всех, против всего мира. Не раскисай, Миша, тебе повезло с партнером. Запомни главное правило: отныне доверяем друг другу полностью, иначе – амба, проигрыш неизбежен!

– Я не знаю, кто вы... то есть ты, я не...

– Все расскажу. Позже. Сейчас ловим мотор и... Ты точно никому не называл адрес квартиры, где вчера оперировал волкодава?

– Нет.

– Уверен?

– Я, кажется, говорил уже! Вернулся вчера домой, пожрал, покурил, посидел-подумал и спать лег, а разбудили меня бандиты.

– Ладушки, для начала заедем на Юго-Запад.

– Зачем?

– Позже объясню. Доверься мне... Тихо, выходим на улицу. Молчи и веди себя естественно. Пять минут в запасе есть. По моим прикидкам, раньше мусора не очухаются.

Проходной двор вывел «партнеров» на перекресток. Светофор горел красным, запрещая автомобилям напротив арки проходного двора двигаться с места.

– Везет! – растянул губы в улыбке, похожей на оскал крокодила, Сан Саныч. – Эй! Такси!

Сан Саныч вразвалочку подошел к автомобилю, выделяющемуся в общем строе, помимо неприятного глазу горчичного цвета, рядом черных шашечек на дверце.

– Шеф, на Юго-Запад поедем?

Нагнулся к окошку помеченной шашечками автомобильной дверцы, постучал по стеклу перстнем-печаткой.

– Поехали, не обижу.

– Садись. – Дверца отворилась. Таксист оценил перстень.

– Залазь в зад, Клоп, не спи.

Не сразу до Чумакова дошло – Клопом Сан Саныч обозвал именно его. А тон-то какой! Говорит, будто пять минут назад проснулся. Лениво, тягуче. И осанка Сан Саныча изменилась. Ноги колесом, пальцы веером. И улыбочка эта – крокодилья. Ну прямо бандит из анекдота, честное слово!

Продолжая играть яркий запоминающийся криминальный образ, Сан Саныч всю дорогу болтал с таксистом. Причем сленг Сан Саныча более соответствовал выбранной маске, чем говор того же Черепа или тем более Креветки. Ни намека на уголовную «феню», ни грамма мата. Образцово-показательный базар по понятиям. Случись так, что спросят позже шофера такси, кого он вез такого-то числа в такое-то время, и труженик рулевого колеса откровенно ответит: «Крутого правильного братка вез, самого настоящего». Таксист охотно опишет колоритного бандита, однако скорее всего умолчит о царских чаевых в размере тридцати американских долларов.