Кит МакКарти - Окончательный диагноз

— Как я уже сказал, аутисты и лица, страдающие синдромом Аспергера, не склонны к насилию, — ответил он, когда она выразила свое удивление. — Поэтому меня озадачило то, что их обвинили в убийстве, и я решил в этом разобраться.

— И?..

Айзенменгер нагнулся вперед и обеими руками взял свой стакан.

— Эти больные изумляют и пугают; благодаря им начинаешь понимать, насколько странной вещью является мозг, дарованный нам Богом. — Он глотнул из стакана. — При аутизме происходят нарушения мозгового обеспечения, но они настолько неуловимы, что находятся за пределами наших сегодняшних представлений. Более того, они могут быть причиной других психических заболеваний. Аутисты могут становиться психопатами и невротиками, страдающими навязчивыми состояниями. Кроме того, у них может развиться шизофрения, как это было с Мелькиором.

Елена задумалась.

— Так к убийству его подтолкнула шизофрения, а не синдром Аспергера?

— Теоретически да, — пожал плечами Айзенменгер.

— А что ты имел в виду, когда сказал, что люди, страдающие аутизмом, изумляют и пугают?

— Они гениальные идиоты.

— Да, я слышала о таких. Умственно отсталые дети, обладающие фантастическими способностями в какой-то определенной области.

— Да нет, они не являются умственно отсталыми, просто они — аутисты, но вот что касается способностей, тут ты абсолютно права. Они могут в совершенстве исполнить на рояле раз услышанное произведение или идеально воспроизвести на бумаге сложную, единожды виденную сцену. В результате начинаешь понимать, что отклонение от нормы не всегда является злом.

— Но подобные люди не способны вести самостоятельную жизнь; они постоянно нуждаются в опеке. К тому же у аутистов понижен коэффициент интеллекта. И как Пендредам удавалось жить все эти годы?

— Тяжелая стадия аутизма приводит к полной недееспособности, но это нарушение характеризуется широким диапазоном состояний, и большинство людей, страдающих синдромом Аспергера, вполне успешно социализируются. А то, что аутизм сравнивают с умственной отсталостью, — это чистое недоразумение. Начнем с того, что у них невозможно определить уровень интеллекта с помощью обычного теста; это все равно что пользоваться весами для измерения высоты — инструмент не годится. Люди, страдающие аутизмом или синдромом Аспергера, могут быть очень умными, даже гениальными. Возможно, величайшие художники страдали этим синдромом.

И братья Пендреды далеко не глупы. Если бы не их заболевание, каждый из них смог бы сделать прекрасную карьеру. Но они родились в бедной семье, и их родители, кроме упрямства, ничего такого в своих детях не замечали.

— Если Мелькиор был шизофреником и они оба страдали синдромом Аспергера, почему ими не занимались психиатры?

— Их родители отказывались от помощи. Насколько я могу судить, они предпочитали «страусиную» политику. И в какой-то мере она оказалась успешной. Их отец работал в морге Западной Королевской больницы и туда же пристроил мальчиков. Заниматься бумажной работой они не могли, зато отличились на поприще вскрытий и обработки тел.

— Будучи гениальными кретинами?

— Да, — улыбнулся Айзенменгер.

— Странная профессия.

Айзенменгер допил бренди, откинулся на спинку дивана рядом с Еленой и повернул к ней голову.

— Я же сказал тебе, что аутизм — это изумительное и пугающее состояние.

Однако, похоже, у нее это вызывало другие чувства.

— Больные синдромом Аспергера ведут простую, жестко структурированную жизнь и впадают в полное отчаяние, если та разрушается.

А родители Пендредов погибли в автомобильной катастрофе. Подобное и для нормального человека стало бы немыслимым стрессом. Можно себе представить, до чего это могло довести Пендредов.

— До чего?

— Скорее всего, именно с этого момента у Мелькиора начала развиваться шизофрения, просто его просмотрели наши чудные органы соцобеспечения. О них просто никто не вспомнил. Они жили среди нас, но, как это ни странно, на них никто не обращал внимания, никто не замечал, что они не вписываются в нашу жизнь.

— И тогда Мелькиор спятил и начал убивать людей.

— По крайней мере, именно такого объяснения придерживается полиция, — не слишком уверенным тоном ответил Айзенменгер.

— А на самом деле? — спросила Елена.

— Эта теория не так уж плоха, — вздохнул Айзенменгер. — Однако меня она никогда не убеждала.

Она понимала, что пора бы уже привыкнуть к его манере думать сразу в десяти направлениях, а озвучивать лишь одно, но с таким же успехом Елена могла внушить себе, что не следует есть шоколад.

— Может, ты объяснишь мне подробнее?

— В каком-то смысле Мелькиора обвинили именно из-за его шизофрении, ну и из-за алиби, которое было у Мартина на время последнего убийства. Однако шизофрения, как и аутизм, передается по наследству. Поэтому если смерть родителей привела к проявлению шизофрении у Мелькиора, то есть все основания предполагать, что она могла вызвать аналогичное заболевание у Мартина.

— И при этом он не прошел никакого психиатрического освидетельствования?

— Нет. Да и с чего бы? Когда Мелькиора арестовали, про Мартина вообще забыли. Ему ведь так и не было предъявлено никаких обвинений.

— То есть, возможно, Мартин столь же безумен, как и его брат?

Айзенменгер не ответил, продолжая молча смотреть на свой пустой стакан.

— Или ты хочешь сказать, что Мелькиор не был виновен? — осторожно предположила Елена. — Что все эти убийства были совершены Мартином?

На его лице появилась ленивая и загадочная улыбка.

— Говоря по совести, у меня никогда не было уверенности в том, кто их совершил. Но я же был всего-навсего судмедэкспертом, и мое мнение мало что значило.

Ах ты черт.

Гомер в сотый раз за вечер бормотал себе под нос это проклятие, — впрочем, Райт уже потерял им счет и не мог поручиться за точное их количество. Правда, он не сомневался, что Гомер регулярно повторяет его про себя в паузах между своими безапелляционными распоряжениями, которые зачастую противоречили друг другу. При этом выражение его глаз было таким же обреченным, как у бедного капитана Смита, когда в его правый борт с оглушительным грохотом врезался айсберг.

Он явно предвидел ураган, и даже зонтика под рукой не было.

Теплее в часовне не становилось, несмотря на установленное в ней временное освещение и обилие присутствовавших в ней тел, лишь одно из которых было бездыханным. Нойман, Кули и Фишер занимались разнообразными делами, собирая образцы для судмедэкспертизы, помогая Блументалю и просто слоняясь из стороны в сторону. Место наибольшей активности находилось за алтарем и в глубине часовни, где были обнаружены разрозненные частицы человеческого мозга вперемешку с осколками керамики и заваленные горой мусора выпотрошенные останки Патрика Уилмса. Местонахождение его внутренних органов по-прежнему оставалось неизвестным.