Джош Бейзел - Бей в точку

Мы слились в поцелуе. Мне не терпелось разглядеть ее всю, но я также не мог от нее оторваться. Наконец она положила голову мне на грудь.

— Я хочу тебя, но мы не можем заняться сексом, — объявила она.

— Как скажешь.

— Я девственница. Я целовалась с мальчиками, но дальше этого дело не заходило.

— Я люблю тебя, — говорю. — Остальное не имеет значения.

Она сжала мое лицо в ладонях и заглянула мне в глаза, желая понять, насколько можно верить моим словам. И тут же набросилась на меня с поцелуями. Я услышал звук расстегиваемой молнии, а затем она взяла мою руку и положила на свое причинное место, оттянув в сторону трусики.

Там был настоящий пожар и при этом мокро. Она сдвинула ноги, и мои пальцы скользнули внутрь.

Кстати, Скинфлик одобрил мой выбор. Магдалина органически не умела врать. И хотя ее поступки не расходились со словами, чего нельзя было сказать о нем, нынешнем, он умел оценить столь редкое качество в других людях. Однажды, когда мы с ним оказались наедине, он сказал:

— Она идеально тебе подходит. Так же, как Дениз идеально подходила мне.

Иногда мы втроем покуривали травку. После заверений, что она ничего не чувствует, Магдалина, вдруг поплыв, лезла ко мне с поцелуями и требовала, чтобы мы сию минуту отправились в спальню. В этих случаях Скинфлик говорил:

— Валяйте. А я тут пока посмотрю что-нибудь по кабелю.

Но все это будет позже, когда мы с ним снова заживем под одной крышей.

А дальше произошло следующее.

Как-то под вечер, в октябре, я вернулся после пробежки домой и застал Скинфлика сидящим в гостиной. В руке он держал увесистый револьвер 38-го калибра. Вообще мы бегали с Магдалиной на пару, но в тот день она то ли репетировала с квартетом, то ли была на вечерних занятиях. Она изучала бухгалтерский учет.

Когда я возник на пороге, Скинфлик не направил пушку на меня, но и не опустил.

— Что происходит? — поинтересовался я.

— Это ты его убил? — спросил он.

Вид у него был неважнецкий. Бледный, осунувшийся, щеки провисли.

— Кого? — спрашиваю. А про себя подумал: «Блин. Кто-то пришил Дэвида Локано».

— Курта.

— Курта Лимми?

— Можно подумать, ты знаешь другого Курта.

— Может быть. Ты вспомни, когда ты меня последний раз видел.

— Ты его убил?

— Нет. Я от тебя услышал, что он мертв. Как это случилось?

— Кто-то выстрелил ему в лицо на пороге его собственной квартиры, — сказал Скинфлик. Лимми жил в Трибеке. — Вроде как он сам впустил этого человека.

— Что говорит полиция?

— Что это не ограбление.

— Может, это твой дядя Роджер, — предположил я, имея в виду мужа Ширл.

— Это такая шутка?

— Неудачная. Извини. — А в голове промелькнуло: «Вдруг я в самом деле убил Курта Лимми и забыл про это...» — Что говорит твой отец?

— Что ты с ним на эту тему не разговаривал, поэтому если это твоих рук дело, то он тут ни при чем.

— Очень мило. — Я придвинул себе стул. — Я сяду. Не стреляй, ладно?

Револьвер, отброшенный Скинфликом, тяжело упал на кофейный столик.

— Пошел ты. Никто не собирался в тебя стрелять, — сказал он. — Просто я боюсь, что теперь они придут за мной.

— Кто?

— Не знаю. В том-то все и дело.

— Ммм. Жаль Курта.

— Это меня не остановит.

— Не остановит от чего?

Он отвернулся:

— От вступления в мафию.

— Я и не знал, что это входит в твои планы.

— Все ты знаешь.

— Допустим. Но это паршивая идея, и лучше бы тебе выкинуть ее из головы.

— Поздно раздумывать. Я уже решил.

— Ты убьешь человека, чтобы произвести впечатление на кучку подонков?

— Этого хотел Курт.

— Курт мертв.

— Да. И я покажу палец тому, кто его убил.

— Ты думаешь, что убийце Лимми есть дело до того, вступишь ли ты в мафию?

— Ни хера я не думаю! — выкрикнул Скинфлик. — Я даже не знаю, кто это сделал! — Он набычился и несколько секунд молчал. — Ты бы вообще помалкивал. Не ты ли мстил за своих предков?

— Это еще не значит, что я поступил правильно.

— А что, нет?

— Я тебе не пример.

— А в чем разница?

— Между тобой и мной?

— Ну да.

— О господи. — Меньше всего мне хотелось развивать эту тему. — Для начала мне было кому мстить. Это не было убийством ради убийства.

Скинфлик с облегчением вздохнул.

— Старик, не парься, — сказал он. — По-твоему, я собираюсь убивать невинную жертву? Я найду какого-нибудь мерзавца. Вроде тех, что мой папаша находит для тебя. Какого-нибудь психа, который сам напросился.

— Вот так?

— Вот так. Если хочешь, обговорю это с тобой.

— О'кей, — не сразу выдавил я из себя.

Больше ничего. Одно слово. По-вашему, я дал ему индульгенцию?

Первым делом я поднимаюсь в отделение терапии за антибиотиками, которые мои студенты аккуратно сложили в пластмассовый стаканчик, где они еле поместились.

— Сэр, вы не хотите убедиться...

— Некогда, — отрезаю я и, наугад набрав номер на сейфовом замке, достаю из шкафчика бутылку воды с пятипроцентной глюкозой. [51] Почти вся вода в медицинских учреждениях с пятипроцентной добавкой глюкозы. Чтобы, получая счет за пребывание в больнице, пациенты не возмущались: «Эти шакалы дерут тридцать пять баксов за обыкновенную воду». Сорвав зубами крышку, я залпом проглатываю таблетки.

А если мои студенты ошиблись и будет передоз?

Не думаю, что это намного сократит отпущенный мне срок.

По дороге в офис для приглашенных хирургов я в панике посматриваю на часы.

Перед входом угрюмый ассистент доктора Френдли подпирает собой стену. Взглянув на меня исподлобья, он отваливает.

Между моим стуком в дверь и недовольным «Чего?» повисает такая пауза, что впору биться головой об косяк. Вместо ответа я молча прохожу внутрь.

Офис для приглашенных хирургов отделан как след быть. Дубовый стол, особенно уместный для сообщения плохих новостей, аккуратные ряды дипломов на стене, выигрышно смотрящиеся на расстоянии.

Френдли сидит за столом, а рядом с ним на краешке примостилась Стейси, представительница фармакологической компании. Заметив удивленные взгляды, которыми мы с ней обменялись, Френдли кладет руку ей на бедро. Под ее короткой юбкой все просматривается.

— В чем дело? — спрашивает Френдли.

— Я бы хотел ассистировать вам во время операции ЛоБрутто.

— С какой стати?

— Он мой пациент. Я могу быть вам полезен.

Френдли на секунду задумывается.

— Ладно. Не вы, так мой врач-резидент. Что в лоб, что по лбу. Сами сообщите ему о замене.

— Пойду его поищу.

— С вами или без вас, я начинаю в одиннадцать.

— Хорошо.

Стейси напоследок изображает что-то на своем лице, но мне сейчас не до интерпретаций, и я просто ретируюсь.

Чтобы успеть на операцию Скилланте, чувствую, мне придется вкалывать в ближайшие четыре часа за двоих. И дать моим студентам дополнительную и, может статься, не вполне законную нагрузку. И еще постоянно держать под языком таблетку моксфена. Из этических соображений своим студентам я моксфен не даю.