Ли Чайлд - Кровавое эхо

– И?

– Ал Юджин не является бесчестным адвокатом. Он достойный человек. Он организатор избирательной кампании. У него нет другого выбора. Так уж получилось, что в штате Техас не самым лучшим образом обстоит дело с защитой прав подсудимых. В особенности неимущих подсудимых. Вы и сами это знаете, поскольку вам пришлось искать адвоката для Кармен. Теперь вы знаете, что ее дело не будет передано в суд в течение ближайших нескольких месяцев. А адвокат, которого вы нашли, наверняка сказала, что занята в ближайшие месяцы. Никуда не годная система, и мне, как и Алу, об этом известно. Конституция гарантирует защитника каждому подсудимому, и Ал относится к таким вещам очень серьезно. Он готов защищать всякого, кто обратится к нему за помощью. Конечно, некоторые из них оказываются плохими парнями, но не забывайте, что конституционные права распространяются и на них. Однако большинство из его клиентов нормальные люди. Они просто бедняки – белые, черные и латиноамериканцы.

Ричер молчал.

– Разрешите мне сделать кое-какие предположения, – продолжал Уокер. – Я не знаю, кто вам рассказал о нечестности Ала, но ставлю доллар против десяти, что это был немолодой богатый белый человек, имеющий высокий социальный статус.

«Расти Грир», – подумал Ричер.

– Не нужно говорить, кто вам это сказал, но ставлю десять долларов против сотни, что я прав. Когда такой человек видит, как адвокат защищает бедняков или цветных, он считает такого адвоката глупым и бесполезным, а его поведение – предательством по отношению к собственной расе или классу, после чего назвать такого адвоката бесчестным уже совсем несложно.

– Ладно, – сказал Ричер. – Возможно, я ошибался относительно Ала.

– Я гарантирую, что вы ошиблись. Я гарантирую, что вы можете изучить с пристрастием каждый день его жизни после выпуска из университета и не найдете ни одного бесчестного поступка.

Он постучал ногтем по фотографии, указывая на Ала Юджина.

– Я счастлив, что он мой друг. Как человек и как окружной прокурор.

– А как насчет Слупа Грира?

Уокер кивнул.

– Мы до него еще доберемся. Но сначала разрешите рассказать вам, что значит быть окружным прокурором.

– А вам есть что рассказать?

– Ничего нового. Я очень похож на Ала. Я верю в Конституцию, в закон, беспристрастность и справедливость. Я могу с полной уверенностью гарантировать, что, если вы перевернете мой офис сверху донизу, вы все равно не сумеете найти ни одного случая, когда я не был бы беспристрастным и справедливым. Да, я бывал жестким, я отправлял людей в тюрьму, а некоторых даже на смерть, но поступал так только в тех случаях, когда не сомневался в своей правоте.

– Похоже на предвыборную речь, – заметил Ричер, – но я не зарегистрирован в этом штате и не буду голосовать.

– Я знаю, – ответил Уокер. – Мне наконец удалось это проверить. Вот почему я так с вами разговариваю. Речь не идет о политике. Все вполне серьезно. Я хочу стать судьей, поскольку смогу принести пользу. Вы знакомы с законами Техаса?

– Не слишком хорошо.

– Судей в Техасе выбирают. И они обладают немалой властью. У нас необычный штат. Здесь много богатых людей и много бедняков. Бедняки нуждаются в бесплатных адвокатах. Но в Техасе нет системы государственных адвокатов. В результате суд сам выбирает адвокатов для бедняков. Выбирает из любой старой юридической конторы. Иными словами, суд полностью контролирует процесс. И определяет плату. Имеет место система назначения сверху, патронаж. И кого же назначит судья? Естественно, того, кто внес вклад в его избирательную кампанию. При такой системе никого не интересуют качества адвоката или справедливость. Судья переводит десять тысяч долларов из кармана налогоплательщиков на счет юридической фирмы, те назначают какого-то бесполезного болвана, который работает за сотню долларов, а оставшиеся девять тысяч девятьсот долларов фирма получает в качестве чистого дохода. А несчастный подсудимый, который, вполне возможно, ни в чем не виноват, получает тюремный срок. Большинство адвокатов защиты встречаются со своими клиентами непосредственно перед началом процесса, прямо в зале суда. У нас есть адвокаты-пьяницы и адвокаты, засыпающие во время процесса. К примеру, за год до того момента, как я стал окружным прокурором, судили одного парня за изнасилование ребенка. Он был признан виновным и получил пожизненное заключение. А потом один любитель общественного блага вроде вас сумел доказать, что этот парень сидел в тюрьме в то время, когда произошло изнасилование. В тюрьме, Ричер. В тюрьме, где он дожидался суда по обвинению в краже автомобиля. Все необходимые документы, доказывающие его невиновность, имелись в распоряжении защиты, но его первый адвокат даже пальцем не пожелал пошевелить.

– Паршивое дело, – заметил Ричер.

– Поэтому я двигаюсь в двух направлениях, – продолжал Уокер. – Во-первых, я намерен стать судьей, чтобы исключить такие вещи в будущем. Во-вторых, прямо сейчас, пока я занимаю должность окружного прокурора, мы действуем в интересах двух сторон. Всякий раз, когда кто-то из нашей команды готовит обвинение, другой проводит работу для защиты и пытается разбить доводы обвинения. Мы трудимся изо всех сил, поскольку знаем, что никто другой не сделает это вместо нас, и я не могу спать спокойно, если мы оказываемся не на высоте.

– Защита Кармен Грир не вызывает ни малейших сомнений, – сказал Ричер.

Хэк Уокер опустил взгляд на бумаги, лежащие на его столе.

– Нет, ситуация с Грир – это настоящий кошмар, – возразил он. – Полнейшая катастрофа во всех отношениях. Лично для меня как человека, как окружного прокурора и как кандидата в судьи.

– Вам нужно взять отвод.

Уокер поднял глаза.

– Конечно, я возьму отвод. Тут нет ни малейших сомнений. Однако ситуация остается для меня очень личной. Так или иначе, но это мой округ. Любой результат будет иметь для меня далеко идущие последствия.

– Вы не намерены рассказать мне, в чем ваша проблема?

– Разве вы сами не понимаете? Слуп был моим другом. И я честный прокурор. Вот почему я хочу, чтобы восторжествовало правосудие. Но я не могу отправить на смерть женщину-латиноамериканку. Ведь если я так поступлю, мне придется забыть о победе на выборах, верно? В нашем округе много латиноамериканцев. Однако я хочу стать судьей, поскольку смогу сделать много полезного. А если мы потребуем смертной казни для Кармен, то у меня не будет никаких шансов. По крайней мере, здесь. Дело займет первые полосы всех газет. Вы можете себе это представить? Что напишет «Нью-Йорк таймс»? Они и так думают, что мы тупые варвары из южных штатов, которые женятся на своих кузинах. Это будет преследовать меня до самой смерти.