Филипп Ванденберг - Восьмой грех

Он задумчиво повертел в руках листок, потом снял трубку и набрал номер. После череды длинных гудков в трубке что-то щелкнуло и на автоответчике раздался женский голос: «Вы позвонили к Лиане Аммер. К сожалению, я сейчас не могу подойти к телефону, потому что лечу либо в Мадрид, либо в Рим, либо I в Афины, либо в Каир. Если вы хотите мне сообщить что-то важное, обратитесь к моему оплаченному наличными автоответчику. Или молчите вовеки. Пожалуйста, говорите после сигнала».

Мальберг остолбенело прослушал сигнал. Он не готов был что-то говорить на автоответчик прямо сейчас. «Как мне себя вести с ней? — пронеслось у него в голове. — Может, положить трубку? Если я назову причину своего звонка, Лиана наверняка сообразит, что разговор пойдет о сестре. На тот случай, — подумал Мальберг, — если она еще не знает о смерти сестры, мне нужно будет как-то на это намекнуть».

— Я школьный друг вашей сестры Марлены. Вы, вероятно, уже знаете, что с ней произошло, и я буду вам благодарен, если вы со мной свяжетесь. Я позволю себе еще раз вам позвонить.

Он с облегчением повесил трубку.

Было уже темно, когда Мальберг вышел из антикварного магазина на Людвигштрассе и направился в южный пригород Мюнхена, Грюнвальд, где находились шикарные виллы и квартиры.

Десять лет назад, еще в то время, когда цены на жилье были относительно умеренными, Мальберг купил здесь квартиру.

С отвращением, которого Лукас не мог объяснить, он вошел в парадное. Когда открыл дверь, ему стало еще противнее от душного, застоявшегося воздуха, который ударил в нос. Десять летних недель его квартира, заставленная антикварной мебелью, была заброшена. А теперь наступила осень с ее неласковой погодой.

Мальберг распахнул окна. Потом сбросил пиджак, повесил его в гардероб, уселся на диван (страшилище, обтянутое красно-коричневой английской кожей) и закинул руки за голову.

Он думал, и при этом у него возникали все новые и новые сомнения. Правильно ли он поступил, позвонив сестре Марлены? Может, стоило с ней лично договориться о встрече, причем заранее? В этом случае она едва ли смогла бы отказать ему. И тут зазвонил его мобильный телефон.

Мальберг ждал звонка Катерины, но в ответ на дружелюбное «алло» он услышал низкий холодный голос:

— Мальберг, это вы?

— Да, — растерянно ответил Лукас. — А вы кто?

— Это не имеет значения, — прозвучало в ответ.

— Послушайте, если вы не считаете нужным представиться, — возмутившись, начал Мальберг, но не успел закончить предложение.

— Марлена мертва, — перебил его незнакомец. — Зачем вам нужно что-то знать о ее личной жизни? Оставьте Лиану в покое!

— Но Марлена была убита! Кто вы, мистер незнакомец? Если вам так дорога Марлена или ее сестра, вы должны быть заинтересованы в раскрытии этого преступления!

В трубке наступила тишина, которая, казалось, продолжалась вечно.

— Алло? — Лукас прижал трубку к уху, но уловил лишь далекое шуршание. Он уже хотел выключить телефон, как тот же голос сказал:

— Мальберг, это первое предупреждение! Второго не будет. Вы становитесь слишком назойливым. Подумайте о Джанкарло Соффичи — секретаре кардинала Гонзаги!

Затем последовал щелчок. Связь оборвалась.

Мальберг поднялся. Он чувствовал себя не в своей тарелке. Неожиданный звонок поставил перед ним новые загадки. Кто звонил? Откуда этот человек узнал номер его мобильного телефона и его имя? Откуда незнакомцу известно, что Лукас оставил сообщение Лиане Аммер? Что значит фраза о секретаре Гонзаги?

Было холодно, и Мальберг вскоре замерз. В задумчивости закрыв окно, Лукас стал смотреть через залитое дождем стекло на мокрую улицу.

Чтобы хоть как-то охладить голову, в которой, словно искры, вспыхивали мысли, Лукас прислонился к влажному стеклу и закрыл глаза. Казалось, ему чуть-чуть полегчало. Темнота обычно способствовала течению мысли. Но в тот вечер все его усилия были напрасны.

У дома остановился автомобиль. Лукас открыл глаза и быстро отступил от окна. Свет фонаря бил вверх, прямо в его окно. Из машины вышел мужчина и скрылся в доме напротив. Вскоре после этого на втором этаже, напротив квартиры Мальберга, засветились окна.

Мальберг в испуге бросился выключать свет. Потом он снова подошел к окну. В квартире напротив тоже погас свет. Сердце Лукаса билось так сильно, будто он пробежал тысячу метров. Он в оцепенении смотрел на фасад соседнего здания и даже не отваживался опустить жалюзи.

Почему он не завязал с незнакомцем разговор? Почему он вел себя, как застенчивый школьник?

Вскоре из дома напротив вышел тот же мужчина, сел в машину и уехал. «В ситуациях, которые требуют большого умственного напряжения, — подумал Мальберг, — можно из мухи сделать слона». Он вздохнул. И тут от мрачных раздумий его отвлек сигнал мобильного телефона.

Сначала он не хотел брать трубку. Но телефон все звонил и звонил. Лукас осторожно, не называя своего имени, произнес:

— Да?

— Проклятие, где ты ходишь? — чуть ли не кричала Катерина. Ее голос для Лукаса прозвучал как спасение.

— Слава Богу! — тихо сказал он.

— Слава Богу? — переспросила Катерина. — Я же еще ничего не сказала. С тобой все в порядке?

Мальберг начал заикаться:

— Да… То есть нет… Только что был странный звонок.

— Кто звонил?

— Я и сам не знаю. У мужчины был низкий холодный голос Я спросил, как его имя, но он так и не представился.

— И чего он хотел?

— Чтобы я прекратил копаться в личной жизни Марлены Аммер. И прежде всего оставил в покое ее сестру. А потом он добавил нечто странное: я, дескать, должен подумать о секретаре кардинала Гонзаги. Вот только я забыл, как зовут этого секретаря.

— Монсеньор Джанкарло Соффичи.

— Да, именно так.

Наступила долгая пауза.

Мальберг снова заговорил:

— Катерина, почему ты молчишь? Что случилось?

— Я за тебя боюсь, — наконец ответила она.

— Боишься? — Мальберг с трудом сохранял спокойствие. — Чего ты боишься?

— Ты не читаешь газет?

— К сожалению, у меня нет на это времени.

— В итальянских газетах напечатано сообщение о трагической гибели секретаря кардинала Гонзаги.

— Что в ней такого трагического?

— С ним произошел несчастный случай на горной дороге, которая вела к замку Лаенфельс на Рейне. Ты знаешь этот замок?

— Никогда о нем не слышал. На Рейне стоит много старых замков.

— Случай очень загадочный. Соффичи сгорел не в обычной машине, а в служебном «мерседесе» государственного секретаря Филиппо Гонзаги. Машина незадолго до этого пропала в Риме. Во время аварии на ней были фальшивые немецкие номера.

— Странно, — заметил Лукас. — Действительно странно!

Он старался говорить спокойно, чтобы не волновать Катерину еще больше. На самом деле у него в голове постоянно вертелись угрозы незнакомца: «Подумайте о Соффичи!» Теперь Лукасу стало ясно, что тот хотел сказать. «Подумайте о Соффичи», — наверняка ему грозили смертью. И именно этот факт служил доказательством, что смерть монсеньора Соффичи вовсе не несчастный случай, а убийство.