Майкл Ридпат - На острие

Стоя у окна терминала, Кальдер наблюдал, как банкиры, подняв воротники плащей и втянув головы в плечи, чуть ли не рысцой движутся по бетонному полю, торопясь укрыться от начавшего валить с прежней силой снега. Тарек, увидев Кальдера, широко улыбнулся, а подойдя, крепко пожал руку друга. Штал принялся стряхивать снег с плаща, во рту у него дымилась изрядно помятая и мокрая сигара. Штал был невысоким человечком лет шестидесяти, однако из всех пор его организма ключом била энергия. Заметив запрещающий курение знак и сурово взирающего на него охранника, он оставил в покое плащ и быстро зашагал к Тареку и Кальдеру.

Кальдеру в его бытность трейдером в Нью-Йорке довелось несколько раз обменяться любезностями со Шталом. С тех пор прошло несколько лет, и Кальдер не знал, стоит ему называть себя или нет. Однако Штал сразу его узнал.

– Зеро! Как дела? Ты на машине?

Кальдер утвердительно кивнул.

– Ты не будешь возражать, если я стану в ней курить?

– Не буду, Сидни. Курите сколько душе угодно.

– В таком случае я еду с тобой. Пошли, Тарек. С остальными увижусь в отеле.

Четверо лакеев ринулись искать такси, а Штал и Тарек двинулись следом за Кальдером к его машине. Влезая в «бронко», Штал уже дымил вовсю и не прекращал этого занятия всю дорогу. Примерно через минуту за окнами машины остались лишь засыпанные снегом кусты полыни – ничего другого видно не было.

– Прекрасный вид, – сказал Штал. – Правы те, кто уверял меня, будто это очень красивое место. Оно напоминает мне Чикаго. Когда бы я ни приехал в этот замечательный город, там либо снег, либо туман. Одним словом, он всегда белый.

– Все готово? – спросил Кальдер.

– Не совсем, – ответил Тарек. – Но все, что надо, мы завершим здесь. Встреча с Мартелем назначена на три часа. Местные копы готовы.

– Окружной шериф и его верные помощники, – фыркнул Штал. – Круто. Ты, случайно, не знаешь, есть ли у них «кольты» и кони?

– Коней я пока не видел, – ответил Кальдер. – Но поскольку это Вайоминг, я готов держать пари, что «кольты» у них имеются. И само собой, усы.

– Копа без усов быть просто не может, – заметил Штал.

– Между прочим, сержант, с которым я общался, похоже, свое дело знает.

– Ему придется использовать свои способности на всю катушку, – ответил Штал, – поскольку за нами стоит конгресс США в лице комиссии по ценным бумагам, помощник окружного прокурора и ФБР. Для полного счастья нам не хватает лишь знаменитого бомбиста, являющегося по совместительству братом Тарека. Одним словом, вечеринка будет что надо. Да, кстати, когда прибывает твой парень… как его… Перумаль?

– По расписанию его самолет должен приземлиться через два часа, – ответил Кальдер.

Несмотря на все опасения Сэнди, Перумаль был рад выступить в роли ключевого свидетеля, чтобы заставить Мартеля признать свою вину. В то же время индус требовал, чтобы ему была предоставлена судебная неприкосновенность. Его преступление состояло в том, что он вынудил людей шерифа зря потратить их драгоценное время на поиски его тела. Надо сказать, что реализация этого условия потребовала довольно серьезных усилий.

– Кто будет присутствовать на встрече с Мартелем? – поинтересовался Кальдер.

– Вначале я, Тарек и Арни Робач. Мы сообщим ему печальную новость, что денег у нас нет и у фонда «Артсдален», увы, тоже. Затем на сцену выйдете вы с Перумалем, детектив местного шерифа и парень, делегированный окружным прокурором Нью-Йорка. Затем мы забираем его бизнес. Есть надежда, что Мартель сломается и все расскажет. Как только он представит нам своих трейдеров, мы сможем стабилизировать положение. Трейдеры, поняв ситуацию, наверняка пойдут на сотрудничество.

– Что слышно из Лондона?

– Завалы там разбирает Саймон Бибби. Судя по имеющейся у меня информации, в этом ему очень помогает Карр-Джонс.

– Кто бы сомневался… – пробормотал Кальдер.

– Новая переоценка показала, что фонд «Тетон» теряет на облигациях «ДЖАСТИС» шестьсот миллионов долларов. Это означает, что Мартелю для покрытия долга потребуется триста шестьдесят восемь миллионов. Мы уже направили ему соответствующее требование.

– Как ведут себя другие брокеры? – спросил Кальдер.

– Никакого давления с их стороны мы пока не замечаем, – ответил Тарек. – Полагаем, что в результате недавнего роста на рынке Японии потери фонда «Тетон» повсюду сократятся и у брокеров высвободятся кое-какие средства.

– Судя по всему, пока никто не испугался, – заметил Штал и, фыркнув, добавил: – По крайней мере до тех пор, пока я не нагоню на них страх.

– И когда вы собираетесь это сделать? – поинтересовался Кальдер.

– Как только мы прибудем на место, я сделаю несколько звонков. Отель должен подготовить для нас конференц-зал.

– Коль скоро речь зашла об отеле, то мы уже почти на месте.

Он пересекли город, свернули с главной улицы и проехали к «Арманьяни» – самому дорогому отелю Джексон-Холла.

Штал непрерывно пыхтел сигарой, и салон «бронко» был наполнен густым дымом.

– А что касается моего брата… – заговорил Тарек.

– Я же тебе сказал – забудь. Мой младший брат, когда ему было семнадцать, угодил в кутузку за рэкет. Я не шучу. Ты не можешь отвечать за всю семью, поэтому перестань дрожать.

Кальдер провел «бронко» через строй охраняющих вход в отель серых полноприводных «лексусов». Угнездившееся на склоне холма сложенное из камня и необхватных бревен здание производило сильное впечатление.

– Отсюда открывается потрясающий вид на горы, – сказал Кальдер.

Штал огляделся по сторонам и, не увидев ничего, кроме стены падающего с неба снега, сказал:

– Аж дух захватывает. Сейчас я заскочу в номер, потом мы встретимся внизу и взглянем, что они для нас приготовили.

Кальдер и Тарек остались ждать Штала в холле – большом зале с покрытыми дубовыми панелями стенами, деревянными с кожей креслами, квадратными гранитными столиками и двумя огромными, гудящими огнем каминами. В зале без всякого порядка были разбросаны артефакты явно индейского происхождения: каноэ, снегоступы, копья. Все это призвано было создать впечатление, что всего каких-то пару дней назад здесь побывали индейцы племени сиу. Снаружи, за стеклянными дверями, поблескивала вода плавательного бассейна с бортиками из камня. Над водой клубился пар. По лобби прошествовала семья в банных халатах: сравнительно молодой банкир в бифокальных очках, его блондинка-супруга и пара маленьких рыжеволосых девчушек. Семейство торопилось на свидание с холодным снегом и теплой водой.

– Прости меня, Зеро, – сказал Тарек.

– За что?

– Ты знаешь, за что. За все. За то, что я не поддержал тебя в истории с Джен. За то, что ты был вынужден уйти из «Блумфилд-Вайс», а я за тебя не сражался. За то, что не прислушался к твоим словам о Перумале.