Майкл Ридпат - На острие

– Мы горим! – крикнул Джако.

Кальдер бросил взгляд влево и увидел, что из крыла вырван большой кусок, а левый двигатель объят пламенем. В кабине «торнадо» сверкали красные предупредительные огни, и, извещая об опасности, ревела сирена. Но экипаж и без этого все понимал. Рычаги управления в руках Кальдера казались безжизненными, а начавший набирать высоту самолет вновь выровнялся, прежде чем перейти в пике. Пожар за стеклом кабины запылал сильнее.

Времени оставалось лишь на то, чтобы принять единственно верное решение. Кальдера специально этому учили, и он ни минуты не колебался.

– Приготовиться к катапультированию! – скомандовал он и взялся за выкрашенную в желтый и черный цвета рукоятку. Нос самолета уже начинал смотреть на землю. – Три, два, один… Выход! Выход!

Но прежде чем рвануть рукоятку, Кальдер поднял голову. Перед ним, опасно вырастая в размерах, находилась деревня. Его взгляд остановился на игровой площадке перед школой, пестреющей маленькими фигурками. Самолет устремлялся прямо туда. Он услышал, как с хлопком отскочил колпак кокпита, – это за его спиной катапультировался Джако. Кабина была открыта, и рев воздушного потока заглушал теперь все остальные звуки. В первый момент «торнадо» не послушался его команды, но когда он изо всех сил потянул ручку на себя, едва не вырвав из пола, нос машины каким-то чудом приподнялся. Теперь, вместо того чтобы рухнуть на школьный двор, ему предстояло врезаться в склон холма – возможно, в полутора-двух километрах от последнего дома. Для того чтобы пролететь полтора километра, требовалось около шести секунд.

Выждав две из этих шести и окончательно убедившись, что самолет не рухнет на дома, Кальдер потянул желто-черную рукоятку.

Стропы вокруг его тела натянулись, но больше ничего не произошло. В следующие полсекунды, показавшиеся ему половиной жизни, Кальдер уже решил, что опоздал, как вдруг ракеты под креслом заработали, ограничители прижали его руки к телу, и пилот взлетел вверх, оказавшись в оставленном самолетом воздушном потоке – стене воздуха, двигающейся со скоростью девятьсот километров в час. Кувыркаясь, он услышал сильный взрыв – это «торнадо» врезался в гору, – затем раскрылся вытяжной парашют и кувырки прекратились.

Через несколько мгновений, уже спускаясь на основном парашюте, он ощутил резкую боль в спине. В паре сотен метров от него полыхал «торнадо». Кальдер видел, как языки пламени лижут эмблему его эскадрильи – голову рыси, нарисованную на гигантском хвостовом оперении. Кальдер повернулся, чтобы взглянуть на школу. Та была целехонька, а в поле, с другой стороны поселения, полыхал еще один костер. Это горела «сессна». У ее бедняги пилота не было катапультируемого кресла, подумал Кальдер.

Нет, с его спиной что-то определенно не так.

Земля встретила его – он оказался на скалистом крутом склоне. После нескольких спокойных секунд спуск, к удивлению Кальдера, вдруг резко ускорился, и перед приземлением парашютист едва успел составить ноги вместе. Затем он врезался в большую скалу и погрузился в небытие.

Любители конькобежного спорта кружили по небольшому катку в центре Бродгейт-серкл. Они скользили, ковыляли, вращались, спотыкались и падали, при этом неукоснительно выдерживая движение против часовой стрелки. Какой-то нескладный молодой человек, не успевший сменить свой темный, в тонкую полоску, костюм, сражался со льдом, каждый раз удерживаясь на ногах не более пяти секунд. Вначале он вцепился в поручень, а затем, демонстрируя полное невежество, попытался двинуться по часовой стрелке, то есть против течения. Поток конькобежцев расступался перед ним, а затем снова смыкался. Наконец горе-фигурист упал, недоуменно моргая на свет ярких фонарей, но очень быстро поняв свою ошибку, поднялся и влился в поток.

Кальдер улыбался, потягивая шампанское. Он прекрасно себя чувствовал в дружеской, слегка пропитанной алкоголем атмосфере бара «Корни и Барроу», расположенного полукругом над самым катком. Он прекрасно понимал, что сейчас чувствует молодой человек в костюме, поскольку первые два месяца этого года сам плыл против течения, скупая итальянские государственные облигации, в то время как остальные их продавали. Затем он сдался, кардинально изменил направление и сделал два миллиона евро за одну торговую сессию, завершившуюся несколько часов назад. Два миллиона не так уж и много, поскольку за прошлый год его команда принесла своему работодателю сорок миллионов. Но и два для начала совсем неплохо. На бутылку шампанского они, во всяком случае, заработали.

– Посмотри, как это здорово. Может, и нам стоит попробовать прокатиться чуть позже?

Кальдер взглянул на своего нового младшего трейдера и сказал:

– Только не этим вечером, Джен. Как-нибудь в другой раз.

Он содрогнулся всем телом, когда молодой человек в деловом костюме в очередной раз шлепнулся. Лед казался Кальдеру ужасно твердым, и он представил, будто сам приложился об него своей поврежденной спиной. Поспешно покидая «торнадо» восемь лет назад, он получил компрессионный перелом позвоночника – повреждение довольно типичное при катапультировании пилотов. С течением времени последствия травмы стали такими ничтожными, что даже не мешали ему управлять самолетом, однако позвоночник был ослаблен, и риск повторного катапультирования следовало исключить. Конечно, он мог бы пересесть за штурвал менее скоростного летательного аппарата, но это было бы не для него, и Кальдер подал рапорт с просьбой о досрочном увольнении из Королевских ВВС.

Ощущая душевный трепет, он двинулся по следам некоторых своих сокурсников по Кембриджу и в конце концов оказался в Сити. Как показало время, это было правильное решение. У него оказался врожденный талант к операциям с ценными бумагами (так же как и к полетам), и довольно скоро он научился чувствовать рынок и все связанные с ним риски. Это приносило кучу денег и ему, и его работодателю.

По крайней мере, они с Джако были все еще живы, в отличие от пилота «сессны» – тридцатитрехлетнего предпринимателя из Суонси. Парень налетал двести часов, что было достаточно, чтобы начать задирать нос, но явно не хватало для обеспечения безопасности. Он низко кружил над фермой дядюшки, не позаботившись при этом предупредить о своих действиях местную диспетчерскую службу. Возможно, он не сделал этого потому, что ожидал неминуемого запрета на полет.

– Опасаешься, что я дам тебе сто очков вперед? – с улыбкой спросила Джен, словно бросая ему вызов.

– А ты и вправду умеешь кататься?

– Спрашиваешь! Когда я была еще маленькой, мы зимой после школы отправлялись на пожарный пруд за нашим домом и играли в хоккей. Я тогда запросто утирала носы мальчишкам.