Дэвид Уилсон - Нечестивый Грааль

— Практически всю свою сознательную жизнь я слепо придерживалась церковного учения, пока меня не осенило однажды, что церковники, возможно, не говорят всей правды, что они трансформировали изначальную доктрину с целью оправдать свои земные слабости, стремление к власти и могуществу. Эта мысль и привела меня к гностицизму и гностическим евангелиям. Думаю, вам стоило бы изучить их более пристрастно и оценить по достоинству.

Романо заметил, что Бритт готова сбросить свою защитную маску, и решился копнуть глубже:

— Я тоже изучал гностические Евангелия.

— Ну вот в них, несомненно, можно найти немало пищи для размышлений. Например, почему вы столь уверены, что Иисус был физически и духовно един? Откуда взялось такое представление? Есть ли на этот счет какие-либо убедительные, последовательные теории или неопровержимые факты?

Священнику хотелось понять, куда клонит Бритт с подобной аргументацией, и он решил пока ретироваться:

— Видите ли, с нынешним уровнем развития науки и техники не так-то просто изучить духовный аспект проблемы. Но с другой стороны, за прошедшие два тысячелетия наука ничем не опровергла ни церковные каноны, ни основы, на которых зиждется Новый Завет.

— Вы обвиняете меня в принижении важности канонической версии. Но ведь вы даже не даете себе труда рассмотреть альтернативные воззрения! За последние годы моя вера претерпела серьезную трансформацию. Теперь я думаю, что Иисус сочетал в себе две отдельные сущности — физическую и духовную. Физическую его суть могли распять, умертвить и похоронить, а духовная, в свою очередь, воскресла и вознеслась на небеса.

Романо кивал, а сам пытался отыскать хоть малейший намек на то, откуда Бритт черпает свои мотивировки и почему она так упорно старается развенчать общепризнанную церковную доктрину.

— Придется мне позаимствовать у Чарли одно из его любимых программистских словечек. Так мы рискуем, что называется, зациклиться. Фактор духовности препятствует доказательству обеих позиций, однако наука не располагает и очевидными данными, чтобы их опровергнуть. Таким образом, мы попадаем в заколдованный круг. Интереса ради все же скажите, как бы вы объяснили опустевшую гробницу, описанную во всех Евангелиях, или более поздние свидетельства о Туринской плащанице?

— Если взять мое предположение о том, что Иисус был захоронен в семейной гробнице — а это подтверждается фрагментом Евангелия от Иакова, — то мы получим несколько вариантов. Например, Иисус действительно умер, а его родственники и ученики решили спрятать тело. Или его реанимировали, а потом переправили вместе с Марией Магдалиной в Южную Францию, где они впоследствии и растили своих крошек-близнецов.

— А плащаница?

— В этой теме я чувствую себя как рыба в воде. Мое мнение: из-за нее церковь оказалась в двусмысленном положении.

— Поясните-ка.

— Многие ученые подтвердили высокую вероятность того, что отпечаток на плащанице оставлен именно телом Христа, и причиной тому послужили некие физико-химические процессы в гробнице, где он был захоронен. Медицинские эксперты, рентгенологи, криминалисты и светила судебной медицины — все как один сошлись на том, что совокупность признаков указывает на подлинное изображение распятого Иисуса, вплоть до порезов от тернового венца и ран от гвоздей на запястьях — а не на ладонях, вопреки распространившимся в Средние века изображениям. Даже большие пальцы рук оказались завернуты внутрь вследствие поражения срединного нерва, поскольку гвозди прошли через полости Десто. В ходе исследования также выяснилось, что вопреки иудейским за конам и обычаям тело не омыли, а, напротив, обильно умастили дорогостоящими маслами, а затем сразу же обернули погребальным саваном. Этот факт говорит в пользу предположения о попытке оживить Христа с помощью алоэ и мирриса.

— Позвольте мне прихоть спорить ради спора, — поднял палец Романо. — Если гробница принадлежала Иосифу, члену еврейского самоуправления, и если тело передали ему римские легионеры, разве невозможно предположить, что иудейские обычаи были им более чем безразличны? Ведь и синедрион, и римские власти сочли Иисуса смутьяном и подстрекателем к мятежу. Они даже в насмешку называли его Царем Иудейским.

— Вот мы и вернулись к противоборству теорий и снова угодили в «цикл» вашего Чарли. Почему бы нам просто-напросто не обратиться к доказанным, строго научным фактам?

— Согласен, — кивнул Романо.

— Микроскопический анализ волокон показал, что полотно соткано в Палестине, где-то у побережья Мертвого моря. В тысяча девятьсот девяносто восьмом году независимый радиоуглеродный анализ был проведен сразу тремя учреждениями: Университетом штата Аризона, Швейцарским государственным технологическим институтом и Оксфордской исследовательской лабораторией. Все они на 99,9 процента сошлись во мнении, что Туринская плащаница датируется периодом с тысячного по тысяча пятисотый год новой эры, а на девяносто пять процентов — что она изготовлена между тысяча двести шестидесятым и тысяча триста девяностым годами.

— Что и дало любителям конспирации простор для буйной фантазии.

Пришел черед Бритт грозить пальцем:

— Не забывайте, что и церковь вздохнула с облегчением, когда подлинность плащаницы поставили под сомнение, поскольку она доказывала, что снятый с креста Иисус не обязательно был мертв.

— В споре о плащанице точка еще не поставлена. Я нарочно поднимаю этот вопрос, потому что вы наверняка сейчас упомянете последние результаты исследований. Остается спорным, не попал ли на радиоуглеродный анализ более поздний, восстановленный фрагмент плащаницы, либо пожар тысяча пятьсот тридцать второго года в часовне, где она хранится, затронул и ее вместилище. Серебряный реликварий оплавился, и это могло повлиять на результаты анализа.

— Однако следует помнить и о биогенном покрытии — об осевших на волокнах бактериях и проросших на них спорах. Сама плащаница подвергалась анализу менее чем на сорок процентов, а микрофлора с нее — на шестьдесят.

— Вижу, что вы провели собственное расследование на тему плащаницы, — вскинул брови Романо. — Тогда почему бы нам не сойтись на том, что она, скорее всего, принадлежит эпохе Христа?

Бритт от изумления вытаращилась на него:

— Не могу поверить: хоть в чем-то мы с вами пришли к согласию!

— Мне кажется, что все наши несогласия объясняются разной ценностью для нас тех или иных теорий. Для меня же остается несомненным лишь одно. — Романо задумчиво склонил голову и взглянул в глаза Бритт: — Идея «вечной истины» есть миф, выдуманный людьми в борьбе за выживание в этом несовершенном мире.