Итан Блэк - Мертвые незнакомцы

Они сидели в комнате Мичума, как сидели почти каждый вечер, смотря по телевизору повторы «Звездного пути» или «Смертельной битвы». Только на этот раз из телевизора раздавалось завывание настоящих машин «скорой помощи», а на экране не актеры, а настоящие морпехи, с текущими по лицам настоящими слезами, тащили носилки, на которых лежали их окровавленные товарищи.

По телевизору очертания казармы были странно похожи на увеличенный кукольный домик. От взрыва фасад обвалился, и открывшиеся комнаты – часть их уцелела – являли собой нечто вроде диорамы смерти – с кроватями, комодами и фотографиями сексапильных девиц в купальниках на стенах.

Среди облаков пыли качались, подобно маятникам, балки, а голос потрясенного диктора, говорившего о пластите и ударных волнах, не заглушал крики очевидцев и пронзительные стоны, доносящиеся из-под руин.

– Может быть, когда взорвалась бомба, Ала не было в казарме, – сказал тогда Конрад Мичуму, и тут по всему дому зазвонили телефоны: в прихожей, на кухне и в спальнях – какофония параллельных телефонов, электрических сигналов; так когда-то по городу разносились звуки набата. И Мичум, и его мать боялись брать трубку, но, конечно, брали, и еще несколько часов, пока о судьбе Ала никто не знал, было еще много звонков из Вашингтона. Звонили друзья Ала, офицеры, с которыми он служил, мэр, конгрессмен от Скенектади в штате Нью-Йорк. Им все время звонил капитан морской пехоты из управления по связям с общественностью и говорил, пытаясь успокоить, а на самом деле мучая неизвестностью: «Пока ничего».

Но в конце концов капитан сказал Линн:

– Ваш сын умер мгновенно. На него обрушился потолок, когда он спал.

Воорт делает глубокий вдох, выдыхает и возвращается в гостиную. Джилл по-прежнему сидит на диване, но не ест. Микки отступил в угол и с притворным интересом изучает артефакты на полках.

– Многим людям трудно понять, что я делаю, – говорит доктор Таун.

– Вам за это платят? – спрашивает Микки.

– В свое время израильского премьер-министра Бегина называли террористом, – говорит она. – Как и Нельсона Манделу, который потом стал президентом ЮАР. И Томаса Джефферсона тоже.

– Хватит, – обрывает Микки. – Нашли, с кем сравнивать.

– Я только хочу сказать, – в голосе Джилл Таун звучит прежняя раздражительность, – что он основал движение и руководил сопротивлением. Иногда в таких вопросах все зависит от точки зрения.

– Да идите вы с вашей точкой зрения, – рычит бывший морпех Микки.

Воорт возвращает разговор к делу:

– Похоже, мы нащупали связь.

Джилл поворачивается к нему, в зеленых глазах светится интерес.

– Какую?

– Мичум предупреждал, что это может походить на бред. Но и вы, и Алан Кларк в Монтане, и Чарлз Фарбер связаны с террористами. Или, по крайней мере, так считает правительство.

– Сербы, – не соглашается Джилл Таун, – не совершали терактов. Я, во всяком случае, о таком не слышала.

– Но женщина из правительства в Чикаго сказала миссис Фарбер, что они, возможно, что-то планируют, – напоминает Микки. – Правительство знает о таких вещах больше, чем мы. По крайней мере, я на это надеюсь.

– Вы полагаете, что несчастные случаи устраивает некий правительственный «эскадрон смерти»? – Доктор Таун всем своим видом изображает, насколько абсурдной кажется ей эта мысль.

Микки пожимает плечами:

– Если хотите знать мое мнение, убирать террористов – не такая уж плохая идея.

– Я не террористка, – сухо говорит Джилл Таун и встает.

– Твердите себе это, когда будете ремонтировать своего террориста.

– Прекратите, – вмешивается Воорт. – Пока что мы знаем о трех случаях. Во всех присутствует политический элемент, причины везде разные. В сущности, жертвы весьма далеки друг от друга. И географически тоже, хотя все они находятся в Соединенных Штатах. Но я не понимаю другого. Если кому-то надо остановить Абу бен Хусейна, почему нельзя заняться им? Почему вы? И почему нельзя выследить предполагаемых сербских террористов за границей? Почему собиратель пожертвований в Чикаго?

– Потому что они не могут отправиться за ними за границу, – предполагает Джилл.

– Потому что мы имеем дело не с правительственными агентами. – Микки обращается к Воорту, игнорируя Джилл. – Наши мальчики, – продолжает он, имея в виду злоумышленников, – обладают весьма специфической информацией о жертвах. Они более чем опытны. Но вместе с тем их деятельность имеет ограничения. У нашего правительства есть масса людей для операций за границей, значит, это не может быть правительство. И в любом случае, – добавляет он, – правительство не занимается устройством «несчастных случаев». Такое бывает только в плохих фильмах по телевизору. Черт возьми, армия похитила из Панамы генерала Норьегу и привезла на суд. А могла и убить. В Айдахо ФБР потратило несколько недель на переговоры с запершимися в поместье сектантами. Там тоже не начали стрельбу. И никто не устраивал там «несчастного случая» со взрывом бойлера. Их посадили в тюрьму.

– Значит, по-вашему, действует небольшая группа, – говорит доктор Таун. – Но кто?

– Это всего лишь догадка, – говорит Воорт. – Пока у нас есть минимум информации о трех из пяти человек в списке Мичума. Мы не знаем, полная ли эта сводка жертв или кусочек какого-то другого плана. И возможно, мы не узнаем какого, даже проверив два последних имени.

Микки обращается к Воорту, говоря о докторе так, словно ее здесь нет:

– Она следует своему расписанию каждый вторник. Они следили за ней? Знали, что она включит газ сегодня вечером, или подправили камин несколько дней назад, а сегодня – бац! – она осталась дома?

Воорт, повернувшись, видит свое отражение в темном окне, и до него внезапно доходит, что есть другие квартиры, расположенные выше, а еще более высокие здания за парком или по диагонали – на другой стороне Шестьдесят седьмой улицы. Тысячи ньюйоркцев обладают дорогими телескопами и наводят их не на луну, а на окна соседей. Другие заходят в магазинчики, торгующие средствами электронного наблюдения, где можно купить подслушивающее устройство или направленные микрофоны, не менее мощные, чем те, что использует ФБР.

Теперь Воорт сознает, что по крайней мере дюжина балконов и водонапорных башен смотрят на окна Джилл Таун сверху вниз.

– Я не прочь полетать, – говорит Микки, и Воорт понимает намек: напарник не имеет желания нянчиться с Джилл.

– Думаю, нам следовало бы прикрыть окна.

– Черт, – фыркает Микки.

– Почему? – спрашивает Джилл и зажимает рукой рот. – О Господи. Вы шутите?

– Я переоформлю билеты на тебя, – говорит Воорт Микки через несколько минут, когда занавеси задернуты.

– А Хью? – спрашивает Микки, подразумевая: «Расскажем Аддоницио, что происходит?»