Карин Слотер - Вслепую

– Я не из любопытства расспрашивала, – возразила Тесс. Явно рассерженная, она вылезла из постели.

– Почему ты так злишься на меня? – спросила Сара, тоже вставая.

Сестры стояли лицом друг к другу по разные стороны кровати.

Сара уперла руки в бока.

– Я не виновата, ясно? Я сделала все, чтобы ей помочь, а если она не смогла с этим жить, то это ее выбор.

– Хорош выбор. Лучше послать пулю в голову, чем хранить ее про запас.

– Что, черт побери, это значит?

– Сама знаешь! – огрызнулась Тесс. – Ты должна рассказать Джеффри, Сара.

– Нет!

Тесс оценивающе посмотрела на Сару, скрестила руки на груди и заявила:

– Тогда расскажу я.

– Что? – ахнула Сара. Ее меньше удивил бы удар в лицо. Рот открылся от изумления. – Ты не посмеешь.

– Посмею, – решительно возразила Тесс. – Если не я, то мама.

– Вы с мамой вместе вынесли решение, да? – безрадостно рассмеялась Сара. – Полагаю, папа тоже «за»? – Она вскинула руки вверх. – Моя семья сговорилась против меня.

– Мы не против тебя, – пояснила Тесс. – Мы хотим помочь тебе.

– Произошедшее со мной, – начала Сара, четко выговаривая слова, – не имеет никакого отношения к Сибилл Адамс и Джулии Мэтьюс.

– Не тебе делать выводы, – парировала Тесс.

Сара закипела от ярости.

– Хочешь узнать, в чем разница, Тесси? Хочешь узнать все детали? – Она не стала ждать ответа. – Во-первых, на моей груди никто не вырезал крест и не оставлял меня истекать кровью в туалете. – Она сделала паузу, чтобы слова возымели нужный эффект. Когда Тесс нападала на Сару, та знала, как отбиваться. – Во-вторых, никто не выбивал мне передние зубы, чтобы вставить в рот член.

– О Боже! – Тесс закрыла лицо ладонью.

– Никто не прибивал мне руки и ноги к полу, чтобы насиловать.

– Нет! – ахнула Тесс и заплакала.

Сара не могла остановиться, хотя понимала, какую боль причиняет Тесс.

– Никто не вымывал мне рот раствором хлорки. Никто не сбривал мне волосы на лобке, чтобы уничтожить следы. – Она остановилась набрать воздуха в легкие. – Никто не разрывал мне задний проход, чтобы…

Сара заставила себя замолчать, поскольку зашла слишком далеко. Тесс всхлипнула, догадавшись сама. Все это время она не отрывала глаз от Сары, и ужас на ее лице вызвал у сестры чувство вины.

– Прости меня, Тесси, – прошептала Сара. – Прости.

Тесс медленно опустила руку.

– Джеффри – полицейский, – сказала она.

Сара приложила ладонь к груди.

– Знаю.

– Ты такая красивая. И ты умная, ты веселая и высокая.

Сара рассмеялась, чтобы не заплакать.

– А ровно двенадцать лет назад тебя изнасиловали, – закончила Тесс.

– Знаю.

– Он посылает тебе открытки каждый год, Сара. Ему известно, где ты живешь.

– Знаю.

– Сара, – взмолилась Тесс, – ты должна рассказать Джеффри.

– Не могу.

– У тебя нет выбора, – не сдалась Тесс.

Джеффри надел трусы и захромал на кухню. Колено до сих пор не слушалось после порции крупной дроби, а желудок расстроился с того момента, как он вошел в палату Джулии Мэтьюс. Джеффри беспокоился о Лене. И о Саре. Он беспокоился о своем городе.

Брэд Стивенс несколько часов назад отвез образец ДНК в Мэйкон. Результат пришлют минимум через неделю, еще неделя уйдет на то, чтобы сверить его с архивами ФБР. Предстоит ожидание. Между тем нельзя предугадать, что затеет убийца. Наверняка он выслеживает новую жертву. А может, уже насилует, вытворяет с ней такое, что человеческому уму непостижимо.

Джеффри открыл холодильник и взял молоко. По пути за стаканом нажал на выключатель, но свет не загорелся. Выругавшись себе под нос, он достал из шкафчика стакан. Джеффри сам обесточил кухню пару недель назад, когда получил по почте новую осветительную аппаратуру. Едва он оголил провода, позвонили из участка, и она осталась лежать в коробке, дожидаясь, пока Джеффри найдет время ее повесить. Такими темпами ближайшие несколько лет ему придется ужинать при свете из холодильника.

Он выпил молоко и захромал к раковине сполоснуть стакан. Джеффри хотел позвонить Саре, спросить, как она, но не стал. Она отгородилась от него. После развода ему не на что надеяться. Не исключено, что сейчас она с Джебом. Он слышал от Марлы через Марти Ринго, что они снова встречаются. Джеффри смутно помнил, что Сара упомянула в больнице о каком-то свидании, но до него тогда не дошло.

Джеффри застонал, опускаясь на стул перед барной стойкой. Он построил ее уже давно и дважды переделывал. Джеффри стремился к совершенству во всем и терпеть не мог, когда где-либо отсутствовала симметрия. Он жил в старом доме и постоянно что-то исправлял и переправлял.

Легкий бриз всколыхнул вертикальные жалюзи на заднем окне. Может, стоит метра на три-четыре кухню расширить? Не помешал бы и уголок для завтрака, чтобы сидеть по утрам и наблюдать за птицами на заднем дворе. И обязательно надо построить широкий настил с площадкой для барбекю. Что бы там ни говорили, дом должен быть открытым. Джеффри нравилось, как днем падает свет через полупрозрачные полосы. Сейчас он заметил, что за окном кто-то есть.

Джеффри поднялся и достал из кладовки бейсбольную биту.

Выскользнул через щель меж полотнищ полиэтилена и на цыпочках пересек лужайку. Трава была сырой от ночного тумана, и Джеффри дрожал от холода, моля Бога, чтобы не получить очередной выстрел, стоя в одних трусах. Тот, кто маячит в его саду, скорее упадет со смеху, чем от страха при виде обнаженного Джеффри в зеленых трусах.

Знакомый звук, как будто вылизывается собака… Джеффри прищурился и увидел в лунном свете три фигуры. Две – это собаки. Одна, человеческая, высокая, заглядывала в окно спальни.

Джеффри подкрался к ней сзади. Его не беспокоили Билли и Боб, потому что ленивее этих двух борзых на свете животных не было. Они едва шевельнулись, когда он подошел вплотную.

– Сара?

– О Боже! – подпрыгнула она, споткнувшись об одну собак.

Джеффри поймал Сару, падавшую на спину, рассмеялся, похлопав Боба по голове.

– Подглядываешь?

– Дурак! – прошипела Сара, стукнув его в грудь кулаком. – Ты до смерти напугал меня!

– Что? – невинно произнес Джеффри. – Это ведь не я шастаю по ночам вокруг твоего дома.

– С тобой такого не бывало.

– Да, – сказал Джеффри. Он оперся на биту. Адреналин перестал бить ключом, и в ноге снова засвербела тупая боль. – Хочешь объяснить, почему суешь нос в мое окно посреди ночи?

– Не хотела тебя разбудить.

– Я был на кухне.

– Без света? – Сара скрестила руки, одарив его суровым взглядом. – Один?

– Пошли в дом, – предложил Джеффри и медленно зашагал обратно к кухне, прислушиваясь, идет ли Сара следом. На ней были выцветшие голубые джинсы и такая же старая белая рубашка с потайными пуговицами. – Прогуливаешь собак?