Вячеслав Хватов - Охота на Сталина

— Переходим к водным процедурам, — сообщил репродуктор. Виктор потянулся и осторожно, чтобы не разбудить «молодую жену» встал с раскладушки.

Голова отказывалась соображать. Это же надо вспомнить, что было вчера, что он собирался делать сегодня, — Орловский подошел к отрывному календарю с грудастой колхозницей и запойного вида рабочим на картинке сверху, — а сегодня у нас седьмое сентября сорокового года. Вчера у них была свадьба, а сегодня, стало быть, первый день медового месяца. — Виктор посмотрел на свою спящую красавицу. — Вот еще надсмотрщика к нему представили, тоже мне. Только все равно этот очаровательный стаж в юбке не коим образом не сможет предотвратить его очередной побег в пятидесятые. Орловский и сам был бы рад задержаться здесь на долго, а лучше навсегда на всегда. И помочь ему в этом сможет только Саша Рутковский.

Орлов не стал звонить ему из квартиры, а пока жена спала, спустился вниз и пошел к ближайшей будке телефона-автомата.

Саша ответил сразу. Как будто сидел рядом с аппаратом и ждал звонка. Не виделись они года полтора со времен последних посиделок-чаепитий. Сам Рутковский не страдал излишней любознательностью. С тех самых пор, как он спас Виктора, буквально затащив к себе в квартиру, из которой Орловский сбежал через окно по пожарной лестнице, Саша стал своим. И теперь ему можно доверить все, даже то, что произошло с Виктором со дня его ареста.

Орловский почему-то был уверен, что его друг не станет смеяться, не покрутит пальцем у виска, а внимательно его выслушает и обязательно что-то придумает.

Когда Виктор вернулся, Анастасия уже встала. Он застал ее на кухне за готовкой. Яичница из трех яиц и бутерброд с сыром — то, что ему сейчас нужно. Орловский в момент проглотил завтрак, выпил обжигающего чаю, буркнул «спасибо» и десять минут спустя уже трясся в трамвае, везущем его на Красную Пресню.

Сразу к Рутковскому он не поехал. Покружил по городу на трамваях, зашел в галантерею на Садовом и купил себе новый галстук, посидел в пивной на углу Басманной, где с удовольствием выпил пару кружек пенного холодного пива, купил билет на дневной сеанс в «Иллюзионе». Правда, просидел там только двадцать минут. Потом вышел в вестибюль, и, посетив туалет, вышел через входные двери. Хвоста вроде не было. Теперь можно и на Пресню.

— Даже и не знаю, что тебе посоветовать, — Рутковский сел на подлокотник дивана. — Проблемами пространства и времени у нас пока никто не занимается. Сам видишь, вся наша наука работает на оборону и народное хозяйство. Не то время сейчас, брат. Хотя…

Розовые тени вползали в комнату, будто бы боясь, что увлеченные чем-то люди заметят их и тогда электрический свет-убийца сожрет их с потрохами. За скатом крыши соседнего дома разгорался закат. Тонкие, почти невидимые облака балансировали на грани голубого купола дневного неба и разрастающейся на западе пылающей полосы. Бодро позвякивали вечерние трамваи, которые спешили развести по домам очередную партию уставших работяг и вернуться за следующей. На углу у булочной кричал чистильщик обуви, предлагая освежить штиблеты не спешащим домой товарищам. Зажигались фонари возле входных дверей ресторанов. Занимали свои «блокпосты» у парадных дозорные бабки, любящие перемыть косточки всяк проходящему. Город плавно окутывали сумерки, и вечер принимал вахту у душного июньского дня.

Александр топтался в прихожей, дожидаясь пока Виктор наденет штиблеты.

— Значит до завтра. Как только договорюсь с Вершининым, сразу отзвонюсь.

Они попрощались. Орловский слетел на первый этаж. С его плеч словно гора свалилась.

Уж они, эти ученые мужи что-нибудь придумают. Не может быть, чтобы не придумали. От скарлатины и подагры лечат, золото и янтарь находят, самолеты строят, значит и с его недугом что-либо сделают.

Где-то далеко, на Белорусском вокзале свиснул паровоз, мимо промчался пацаненок на деревянном самокате, в сквере два старика, наверное заставшие еще отмену крепостного права, играли в шахматы, расположившись на скамейке возле огромного цветника. Жизнь возвращалась в привычное русло, наполняясь красками, запахами и звуками, которые орловский перестал замечать, попав в водоворот пространства и времени.

— Пространством-временем мы называем четырехмерный континиум, который создает общность событий, — профессор Вершинин сложил руки за спиной в замок и обошел инкрустированный перламутром письменный стол, остановился и, положив руку на черное бюро, посмотрел в окно.

— Евгений Федорович, а нельзя ли как-нибудь… ну более доступно что ли, — Рутковский виновато посмотрел на профессора.

— Ах да, извините. Вошел в роль, так сказать. Так вот. О трехмерном пространстве вы знаете. Четвертым же является линейка времени, делениями на которой служат события. Линейка прямая, но существует теория, в которой вектор времени закручивается в некую спираль, а то значит, что точки-события одного витка этой спирали находится гораздо ближе к такой же точке-событию другого витка, чем скажем точки-событий одного витка. Понятно?

Александр и Виктор дружно закивали головами.

— Алекс Фридман называет эту спираль «лентой времени». Причем лентой как бы «кипящей», состоящей из неделимых элементарных ячеек. Ячейки эти квантовом пространстве-времени элементарные ячейки непрерывно флуктуируют — появляются и исчезают. При исчезновении ячейки образуется вакантное место — дырка, не обладающая свойством ячеек пространства-времени. Немедленно после появления, дырка начинает захлопываться, заполняться окружающими частицами или ячейками, но поскольку скорость их движения ограничена скоростью света, то дырка захлопывается не мгновенно, а спустя малое, но отличное от нуля время, которое можно назвать временем жизни дырки.

Орловский наморщил лоб, пытаясь представить себе эту кипящую ленту.

— А теперь отвлечемся немного от скучной науки и вспомним книжку английского писателя-фантаста Герберта Уэллса. Все читали?

На этот раз Рутковский утвердительно кивнул головой, в то время как Орловский лишь покачал ею.

— Ну не важно. Так вот в его книжке «Машина времени» один ученый эту самую машину создал. Так вот, пока это нереально. Для запуска человека в прошлое или будущее нужна огромная энергия, чтобы разогнать агрегат и успеть юркнуть в эту самую «дырку». Я уже не говорю, что надо попасть в заданные координаты, а для этого необходимы титанические расчеты. Мда.

— Значит самому мне в будущее сейчас попасть никак нельзя, профессор? А как же тогда я…

— как вы перемещаетесь туда и обратно, хотите спросить, юноша? — Вершинин поправил пенсне и уселся за стол. — Есть у меня одно предположение. Если отвлечься от строгих научных догм, то можно сказать, что самого понятия времени не существует. Да-да. Понятие времени, как цепи событий придумали мы сами. Время — это измерение, а не материя. Измерение нашей жизни как линейка. Помните, я говорил о линейке? Здесь нет ни лево, ни право. Не существует прошлого и будущего, это просто логические связи созданные нашим воображением. Есть материя, которая все время меняется, и изменения эти не имеют вектора, так как изменяются во все возможные направления. Одни частицы распадаются, другие создаются. Ученые, говоря о невозможности путешествия в прошлое, как главный пример приводят так называемую причинно-следственную связь. То есть если вы, попав в прошлое, убили свою бабушку, то в настоящем времени вас уже не должно быть, так как тогда не родится ваш папа.