Сергей Бакшеев - Конкурс на тот свет

— О-по-зна-ни-е, о-по-знание… Что он имел в виду?

Евтушенко перебрал в уме возможные ответы и остановился на единственном печальном варианте: «Опознание тела». Но в слух он сказал:

— Уже поздно. Завтра все узнаем.

— Но, вдруг это…, - Наталья стушевалась и умолкла.

Саша вернулся в свою комнату. Там уже был Борис. Он возбужденно ходил по комнате, и когда появился Сашка, тут же накинулся на него с новостями:

— Представляешь, что в городе творится. Чума! Все только об убийстве и говорят. На улице все друг от друга шарахаются, девчонок из дома не выпускают, всюду патрули ходят. Но наша мамахен — железная баба. Лизку отпустила, как и обещала, экзамен все-таки сдали. Она мне доверяет, как настоящему мужику. Я был Лизкиным телохранителем, она трусила и ко мне сама жалась. Ух, как я охранял ее тело! Мне такая работа понравилась. А всюду слухи, слухи… Одни говорят, что это солдаты орудуют, другие, что сексуальный маньяк в приемной комиссии работает. Из Москвы приехал. Раньше ведь здесь такого не было. А кто-то говорит, что уже поймали этого маньяка. Студентом оказался.

— Это они про Тихона, — перебил Евтушенко. — Заколова арестовали.

— Чего? Он так и не вернулся? Из ментовки не выпускают? Ну и дела! — удивился Борис. — А еще все про Светку вспомнили. Ведь она давно пропала, а ее так и не нашли.

— Может, уже и нашли, — грустно заметил Сашка.

— Чего? Где?

— Ее отца недавно милиционер увез. На опознание.

— Трупа?

— Опознают обычно мертвых, — согласился Евтушенко. — Но я сейчас подумал, а вдруг обнаружили девушку в бессознательном состоянии? Поместили в больницу, и надо опознать ее личность. Может, такое быть?

— Во, блин! Да тут может быть все, что хочешь, — согласился Борис.

Тем временем наступила ночь. Ребята легли, но долго не засыпали. Борис, то курил, выпуская дым в открытое окно, то ходил обливаться холодной водой. Сашка ворочался на скрипучей койке, размышлял о сегодняшних событиях и почему-то не снимал очки.

— Где сейчас Тихон? — тихо спросил он сам себя вслух. — Неужели, в камере, на нарах? Как там?

— Известное дело — хреново, — отозвался Борис.

В этот момент раздались быстрые шаги на козырьке, и кто-то подошел к окну.

— Тихон, ты? — обрадовался Сашка.

На подоконнике появилась темная фигура, перевалилась в комнату и тревожно спросила:

— Мужики, спите?

Это оказался Карен. За ним, как всегда, лез Гамлет.

— Что мы сейчас видели! — возбужденно заговорил Карен. — Заколов сбежал от милиционеров! Прямо в наручниках. По нему стреляли!

Сержант милиции Федорчук присел на фундамент спортзала спиной к откопанной девушке, достал мятую пачку «Примы», пальцы торопливо выковырнули последнюю сигарету. Сержант с наслаждением затянулся. Лейтенант Мартынов с водителем уехали, а он остался один на этом проклятом месте в кромешной темноте караулить только что найденный труп.

Настроение было препаршивое.

Ну, что за дежурство сегодня выдалось: днем один труп, сейчас — другой, и все в его смену. И девушку эту угораздило найти именно ему. Тыкал, тыкал в песок металлический прут, как приказал лейтенант, и тут — на тебе! И надо же, дурень, не поверил сначала, и еще раз ткнул со всей силы. Второй раз туже пошло.

Когда откопали девушку, сразу увидел две дырки: одна в животе — это первая, другая — в груди. Наверное, по ребрам прут скользнул, потому и тормознулся маленько. Ну, что за день, а? И хруст этот тихий, но мерзкий, до сих пор в ушах стоит! Он тогда и понять не успел, что это? Так хрустнуло, будто куриные косточки ломаешь. Гадко!

Лейтенант, конечно, хорошо устроился, размышлял Федорчук. Только со стороны командовал, а ему с водителем пришлось девчонку откапывать и руками расчищать. А девчонка молоденькая, полненькая. Сержанту такие пампушечки всегда нравились. Должно быть, симпатичная. Но в темноте и в яме лицо не разглядишь, да и глаза слезятся, сами в сторону уходят. Девчонка не первый день лежит, дух уже пошел. И муравьи, черненькие гады, пищу учуяли, дорожку протоптали. Ужас!

Теперь, вот, один среди ночи. Сиди рядом с трупом, охраняй! А зачем? Кому она такая? Уволокут что ль?

Надо подальше отсесть, дух тяжелый. Или это уже от рук?

Черт, и сигарета последняя! Табачок из нее высыпался — быстро скурилась, чуть усы не опалил. Когда же наши подъедут? Тревожно тут как-то, муторно. Нехорошо.

Кто-то идет? Неужели приехали, а вроде, машины не слышал…

Сержант Федорчук обернулся на звук тихих шагов, краем глаза заметил что-то мелькнувшее над головой и в следующее мгновение, охнув, свалился калачиком к стенке фундамента.

Майор Петелин грубо впихнул Тихона Заколова на заднее сиденье УАЗика между двух оперативников из дежурной смены. Сам сел вперед.

«Что за тип Заколов?» — думал он. Со всех сторон замазан в этом деле, а ведет себя спокойно, будто, не причем. Ну, ничего, сейчас посмотрим, как он ночью на месте убийства у найденного тела запоет. Должен дрогнуть! В таких случаях и тертые калачи скисают. В этот момент я его и дожму. Он у меня признается. Должен признаться! Черт, что за гнусная работа! Сейчас бы водочки засадить два стакана, да на боковую. Жена убьет, если я отпуск сорву. Третье лето здесь на жаре безвыездно сидим.

Тем временем машина подъехала к темному зданию института и остановилась около забора.

— Объезжай кругом и прямо к стройке подкатывай. — Приказал майор водителю.

Вскоре в прыгающем свете фар показались чуть выступающий над землей фундамент, остов недостроенной стены и торчащие вверх бетонные столбы. Машина остановилась. Рядом не было видно ни одной живой души.

— А где Федорчук? — недоуменно спросил майор, не выходя из машины. Круглая голова вертелась до хруста позвонков. — Его лейтенант Мартынов здесь дежурным оставил.

Майор, как бы раздумывая, медленно открыл дверцу и осторожно вышел. Вслед за ним последовали два милиционера, сидевшие по бокам от Заколова. Тихон тоже решил выбраться на волю. Ему в этом не препятствовали, в наручниках все-таки.

Свет фар выхватывал лишь угол строящегося здания, все остальное тонуло в кромешной темноте.

— Федорчук, ты где? Сержант? — Сначала тихо, а потом все громче и громче выкрикнул несколько раз майор. Не дождавшись ответа, он приказал милиционерам. — Ну-ка, осмотреть тут все! Один слева, другой справа.

Оперативники осторожно двинулись вдоль фундамента и быстро растворились в темноте.

Водитель УАЗика, припав к рулю, старался прощупать темноту через лобовое стекло. Майор застыл на месте и напряженно вглядывался в сторону стройки. Что-то ему не нравилось.

Заколов в наручниках стоял около открытой дверцы машины. Он никогда не был здесь ночью, и на какое-то время все происходящее представилось ему вдруг нереальной картинкой из жуткого кинофильма. Черная коробка института, торчащие из земли столбы, отвалы песка, врезавшийся в плотную темноту пучок света, наручники на запястьях — все это создавало впечатление чего-то киношного, будто смотришь фильм на большом экране. Действие замерло, но оцепеневшие зрители чувствуют, вот сейчас что-то должно произойти. Страшное и ужасное.