Грегг Гервиц - Обвинение в убийстве

«…памить ним…»

Памятник.

Памятник вечером пуст. Хорошая линия видимости вниз по холму со всех сторон.

«Я тебе скажу, что такое хороший памятник. Когда на каждой ветке висит по виновному, но так и не осужденному уроду. Вот какой памятник мы должны построить этим жертвам».

Завтра при первых лучах солнца жителей Лос-Анджелеса будет приветствовать мрачный силуэт на линии горизонта.

Тим нейтрализовал бомбу в коридоре и маркером написал на полу предупреждение. Он не стал тратить время, придумывая, как дозвониться до Медведя по безопасной линии. Если у него есть шанс обойтись без насилия – явно очень маленький шанс, – то он будет потерян, как только в дело включатся мигалки Полицейского департамента и Службы судебных исполнителей. Чтобы спасти жизнь Кинделлу, надо действовать незаметно.

Когда Тим остановился, чтобы забрать куртку, доберман подошел и застенчиво понюхал его руку; глаза собаки были красными и покорными.

Тим осторожно прошел по выложенному плиткой коридору и проскользнул в комнату 17, сверив номер по смятой бумажке, которую зажал в руке. Баурик сидел на кровати, скрестив ноги и накрыв плечи одеялом, как индейский вождь. Он вздрогнул, потом прижал руку к груди, и на его лице промелькнула тень облегчения.

– Ты можешь хоть раз постучать, как нормальный человек?

Тим прижал указательный палец к губам и жестом показал Баурику следовать за собой. Они ушли через задний ход.

Баурик заговорил только после того, как они проехали два квартала.

– Слушай, ты как раз вовремя. Сестра Нидлстикс просто пеной изошла, требуя страховое свидетельство. Задавала кучу вопросов и все такое. Сорок восемь часов содержания тебя никто не трогает, потом начинаются допросы с пристрастием, не лучше Инквизиции.

Он поднял голову. Над их головами проплыл зеленый дорожный знак.

– Куда мы едем?

– У тебя остался электронный пропуск на Моньюмент-Хилл?

Баурик вынул из кармана цепочку для ключей и показал пропуск.

– Там сейчас два парня, которые пытались тебя убить. У них заложник, которого они планируют повесить на дереве. Я собираюсь нанести им визит. Расскажи, что ты знаешь о холме.

Баурик задумчиво присвистнул:

– Единственный вход через передние ворота, потому что забор высокий и по нему идет электрический ток. Это плохая новость. Хорошая новость заключается в том, что ворот с холма не видно и они открываются тихо. Держись подальше от грязной дорожки – она хорошо просматривается. К востоку от нее больше всего кустов, и подъем там круче, так что ты сможешь спрятаться.

– А как насчет памятника? Как на него поднимаются? Лифт-платформа или что-то еще?

– Нет. Карабкаешься по лесам, и все. На задней стороне есть несколько перекладин типа лестницы. Чтобы поднимать материалы, используют шкив, а мусор сбрасывают по специальным трубам.

– Какой там есть инструмент? Чтобы можно было использовать как оружие?

– Наверное, несколько молотков и – кстати! – пескоструйный аппарат. Им можно нехило обстрелять, всю кожу содрать. Еще стальные листы, доски, гвозди. Я покажу.

– Ты останешься внизу. Ты слишком дорого мне достался, чтобы тебя сейчас убили.

– Тебе-то что? – Баурик осмелел. – И вообще, я хочу знать, что происходит?!

– Послушай. – Тим облизал пересохшие губы. – Когда я пришел к тебе домой, чтобы убить тебя, я увидел тебя и почувствовал, словно смотрюсь в зеркало.

Взгляд Баурика заметался по приборной доске.

– Зеркало. А, ну да.

– Посмотри на меня. Не опускай глаза, не отводи взгляд.

Баурик посмотрел на Тима; его лицо побледнело, а руки подергивались.

– Ты думаешь, ты такой плохой, что никто не может смотреть тебе в глаза. Так вот, я могу. Мы оба убивали людей по одинаковым причинам. И я вижу, что ты в начале пути, который может стать искуплением. Готов побиться об заклад.

– А если я не хочу всего этого?

– Если ты свернешь с этого пути, я всегда могу вернуться и пристрелить тебя.

Баурик коротко хохотнул, но его ухмылка исчезла, когда он увидел, что Тим не улыбался.

– Ладно. Искупление. Черт. Ладно. Но ты тоже должен кое-что понять. Потому что, если ты смотришь на меня и думаешь: «Черт, этот парень не так плох, как я полагал, может быть, и я не так плох», – тогда, черт, ты ни хрена не понял. Это путь, а не статус. – Он судорожно вздохнул. – Я и сам ни хрена не знаю об искуплении, но уже достаточно давно иду по этому пути и знаю, что нужно просто продолжать идти.

Они повернули за поворот шоссе и увидели памятник. Темный силуэт вырисовывался на фоне черного неба. Он смотрел на центр города и на 101-е шоссе, как ангел-хранитель. Они доехали до подножия Моньюмент-Хилл, оставили машину на улице и тихо подобрались к воротам. Баурик поднес к панели пропуск, и створки медленно открылись. Они проскользнули внутрь и направились на восток – Баурик впереди, Тим сзади, придерживая бинокль, чтобы тот не стучал ему по груди. Тим забрал Бетти из дома Аиста и почтительно держал ее под мышкой; наушник он обмотал вокруг ручки.

Аист был прав: с холма действительно просматривалась вся местность. Баурик вытянул руку, показывая, как лучше идти по неровному склону холма. Тим кивнул, потом отдал ему «Нокию» и ключи от машины, поймав его взгляд, чтобы убедиться, что Баурик его понял. Жестом приказав ему оставаться на месте, он начал осторожно подниматься вверх. Через какое-то время Тим пополз обратно к дорожке, пробираясь сквозь заросли кустарника, которые заслоняли ему обзор.

Вынырнув, он увидел впереди памятник. Теперь это было законченное дерево, металлические листы закрывали опоры последних ветвей. На плато у подножия памятника Тим заметил припаркованные нос к носу «форд экспедишн» и «Линкольн». Никого видно не было, но Тим различил тихое гудение голосов. Ветер усилился и перекрывал звуки, доносившиеся с вершины. Тим включил Бетти, но она не выявила ничего, кроме гудения ветра.

Между грудами металлических листов показался сначала один, а потом и второй Мастерсон. Ошибиться было невозможно: у обоих были мощные грудные клетки, широкие плечи и воинственная осанка. Первый поставил ногу на козлы для пилки дров и зажег сигарету, опершись на поднятое колено. Горящий кончик сигареты опустился, и рты у обоих зашевелились в разговоре. Судя по всему, настроены они были решительно.

Один из них открыл багажник «экспедишн» и подтолкнул к краю лежавшего там мужчину со связанными руками.

Кинделл.

Мастерсон схватил его за рубашку на спине и с силой потянул из багажника.

Кинделл упал лицом в грязь, и Бетти донесла до Тима его судорожное дыхание.

Роберт и Митчелл что-то обсуждали. За звуками их голосов Тим различил обрывки переговоров по рации: «…засекречен пока… потом возвращайтесь…» По всей вероятности, эти звуки доносились из портативного радио, такого же, как у Аиста на кухне.