Михаил Кречмар - Центр мира

Зим сделал несколько шагов назад, продолжая держать этот сгусток тусклого свечения под прицелом. Наконец сияние исчезло. На камнях лежал обнажённый труп немолодого жирного человека.

– Измаил Башири…

Хорхой подошёл ближе.

– Собственно, вот так и возникла жизнь на планете, – устало произнёс он. – Сила Камня вначале свела воедино все химические элементы. А затем Камень вдохнул в бессловесную тварь разум.

Зим перевёл взгляд с трупа на край ущелья Кара-Суу. Камень сиял на самом краю пропасти, приглашая к себе невероятными переливами космического свечения.

Зим оценивающе посмотрел на своего товарища. Перед ним стоял бесконечно уставший человек.

Потом перевёл взгляд на Камень. Поднял двумя руками винтовку.

Первая пуля растворилась в ярком свете, исходившем от Чинтамани. Камень не шелохнулся – то ли он распылил, то ли отразил всю направленную в него энергию пули. Не произошло ровным счётом ничего. Даже сияние его не изменилось, по освещаемым ярким голубым светом стенкам пещеры не пронеслось даже тени.

Зим чуть изменил прицел и выстрелил в скалу перед Камнем. Взвизгнул рикошет, Камень осыпало скальными брызгами, на краю обрыва появилась сеть трещин.

Зим выстрелил ещё два раза с тем же прицелом.

Камень качнулся на скальной кромке, а затем, как не желающий идти в лузу бильярдный шар, исчез в пропасти.

Зим подошёл к самому краю обрыва.

Внизу, в двухстах метрах под ногами, безумный водный поток освещался призрачным голубым светом. И свет этот уходил всё дальше и дальше, пропадая в толще скалы, пока и вовсе не исчез из виду.

– Это на время, – сказал подошедший Хорхой. – На миг или на миллион лет – кто его знает… В любом случае Земля выплюнет его наружу.

– Надеюсь, на мой век хватит этого мига, – хмыкнул Зим. – И на век моих детей с внуками тоже…

Хорхой похлопал его по плечу.

– Будем надеяться.

Они медленно поднимались по гигантским каменным ступенькам, высеченных кем-то (или чем-то?) в толще Тянь-Шаньского хребта. Наверху они встретили двух людей, церемонно беседовавших, будто на светском рауте.

– Скажите, ведь всё, что хотел совершить Измаил Башири, в конце концов было направлено во славу и на пользу исламскому миру. Почему же шейх Калеб всё-таки решил помешать ему? – спросил Спадолин Омара.

– Когда-то в Великобритании жил очень умный еврей, которого сделали премьер-министром. Звали его Бенджамин Дизраэли. Так вот, этот еврей, когда к нему приходили молодые члены парламента с требованием сделать то-то и то-то, показывал им, как ладонь поднимается над ладонью на сантиметр, и говорил: «В Британии раз в год можно сделать столько». А потом приподнимал ладонь ещё на полсантиметра и говорил: «А вот столько сделать уже нельзя». Шейх Калеб считал, что пока просто не пришло время.

– Что там у вас произошло, Зим?

– Очередное подтверждение «золотого правила Зимгаевского»: в жизни не бывает ситуации, которая бы не разрешалась правильным выстрелом…

– Кара-Суу унесла Камень куда-то к самым корням гор, – сокрушённо произнёс Хорхой. – Легенда утверждает, что Центр Мира перемещается вслед за Камнем. Интересно, где он окажется сейчас?

– Какая хрен разница? – проговорил Зим, протирая свою самозарядную винтовку. – Там, где ты находишься, там и Центр. Ну, может, ещё там, где Тара, – задумчиво проговорил он и пристегнул последний неиспользованный магазин. – Куда вы собираетесь, генерал Омар?

– Ну, если у вас нет на меня никаких видов, то я предпочту исчезнуть, – церемонно произнёс саудит. – В конце концов, мы находимся в мусульманской провинции…

– В таком случае, – Зим поглядел на небо, с которого уже доносился гул вертолётных турбин, – вам самое время…

– Зим, – Хорхой тронул его за руку, – генерал уже ушёл…

Они снова стояли втроём на краю земли.

Или в Центре Мира?