Мартин Смит - Волки сильнее собак

– Что это?

– Память о Чернобыле.

Аркадий не убирал руку, ощущая теплоту ее кожи, и Ева не возражала.

Внизу открылась дверь, и чей-то голос позвал:

– Ренко, это вы? У меня для вас кое-что есть. Поднимаюсь.

– Это Ванко. – Ева поспешно завязала шарфик.

– Я покажу вам… – снова начал Ванко.

– Подождите. Я спускаюсь, – опередил его Аркадий.

– Меня здесь не было, – прошептала Ева.

Кафе являлось чернобыльским вечерним клубом и парламентом, находка же трупа Бориса Гулака в охлаждающем пруду подняла статус Аркадия. Ему предоставили угловую кабинку и столик, а Ванко купил пива. Звучала музыка группы «Пинк Флойд», и некоторые даже танцевали.

– Алекс говорит, что вы, как магнит, притягиваете убийства.

– Алекс говорит очень приятные вещи.

– Он скоро будет. Следит за Евой.

Аркадий не сказал, что совсем недавно расстался с ней. «Интересно, – подумал он, – у нас с ней одна тайна на двоих».

– Вы сказали, есть что-то для меня?

– Для евреев. – Ванко открыл рюкзак и передал Аркадию видеопленку без наклейки и назвал цену – пятьдесят долларов.

– Ну и как, продается?

– Это подарок на память. Мы могли бы продать ее вашему американскому другу и разделить полученные деньги. Что вы об этом думаете?

– Видеозапись из гробницы? Той, которую мы видели вчера? Вы и впрямь сделали из нее бизнес.

– Могу быть и проводником. Я знаю, где что находится. Знаете, я был здесь во время аварии, еще совсем мальчишкой.

– Учитывая облучение, которому вы подверглись тогда, разве не лучше покинуть зону навсегда?

– Зону лучше покинуть всем. Во всяком случае, мы меняемся, сколько рабочих дней, столько и выходных.

– Что же люди здесь делают в свободное время?

– Я-то не много делаю. А вот Алекс получает хорошие деньги: он говорит, что работает в животе зверя. Именно так он называет Москву. Ева работает в киевской клинике. – Ванко подтолкнул локтем видеопленку поближе к Аркадию. – О чем вы думаете?

Аркадий перевернул кассету.

– Еврейская гробница? Что-то я не заметил здесь много евреев.

– Это из-за немцев и войны. Хотя тогда многие пострадали от немцев, не только евреи. Все время твердят о евреях.

Аркадий кивнул.

– Геноцид и всякое такое.

– Да.

– Но кажется, вы являетесь неофициальной приглашающей стороной для еврейских туристов.

– Стараюсь помочь. Я поместил вашего друга с его шофером в дезактивированном доме.

– Прекрасно. – Аркадий знал, что это против правил зоны, но он также знал, что доллары делают чудеса. – Так, значит, у вас есть видеоплейер? Я не могу продать пленку американцу, пока не узнаю, что на ней.

– Мой плейер сломан. У некоторых милиционеров в квартирах были свои аппараты, но их украли. Нет проблем, можно устроить просмотр. Держите пленку.

– Вы можете рассчитывать на Ванко. – Алекс подсел к столу. – Он все может устроить. И примите мои поздравления, старший следователь. Еще одно мертвое тело, как я понимаю. Вы обнародуете убийства. Полагаю, это ваше призвание. Где Ева?

Ванко пожал плечами. Аркадий сказал, что не знает, удивившись самому себе, почему он дважды солгал о Еве.

– Уверены, что не видели ее? – спросил Алекс Аркадия.

– Я только что вернулся из Киева.

– Это правда, – сказал Ванко. – Мотоцикл еще теплый.

– Может быть, нам следует объявить ее в розыск, – сказал Алекс. – Как вы думаете, Ренко?

– Почему вы волнуетесь?

– Я же ее муж.

– Вы в разводе.

– Не играет роли, если продолжаешь о ней заботиться. Ванко, не могли бы вы принести нам еще по кружке пива?

– Конечно. – Ванко, который рад был стараться, пробрался сквозь танцующих к стойке.

Аркадий не хотел говорить с Алексом о Еве.

– Итак, ваш отец был знаменитым физиком, и вы пошли по его стопам. Почему же сменили профессию и стали экологом?

– Опять вопросы.

– Интересный поворот.

– Нет, интересно другое – в мире двести атомных электростанций и десять тысяч ядерных боеголовок, и все это в руках некомпетентных людей.

– Пространное заявление.

– По-моему, нормальное. – Алекс доверительно понизил голос. – Дело в том, Ренко, что мы с Евой разведены не до конца. Официально – да. А в моем сердце – нет. Подобная близость – навсегда.

– Бывший муж не имеет права требовать отчета.

– За пределами зоны, может быть. А зона – это другое, более интимное. Вы человек образованный. Знаете, что такое запах?

– Чувство.

– Более чем чувство. Запах – это эссенция, притяжение свободных молекул в предмете. Если бы мы могли действительно видеть друг друга, то увидели бы рой свободных молекул и атомов. Мы испускаем их. С каждым встречным ими обмениваешься. Вот почему любящие так чувствуют запах друг друга – они настолько соединились, что фактически являются одним существом. Никакой суд, никакой клочок бумаги не сможет разделить вас. – Алекс взял руку Аркадия и начал ее сжимать. Благодаря установке капканов рука Алекса была широкой и сильной. – Кто знает, сколько тысяч молекул снует сейчас между нами?

– Это вы узнали из курса экологии?

Хватка Алекса стала крепче – не рука, а клещи.

– Из природы. Запах, вкус, осязание. Мысленно видишь ее с другим мужчиной. Знаешь каждую клеточку ее тела, внутри и снаружи. Даже черточку. Сочетание опыта и воображения – вот что сводит тебя сума. И, проводя вместе ночи, точно знаешь, что доставляет ей наслаждение. Ты ее слышишь. Представлять, что кто-то занимается с ней любовью, – это слишком. Волк бы не смирился. Скажите, кто вы – волк или собака?

Аркадий сжал руку в кулак для самозащиты.

– Я еж.

– Да, именно такой ответ понравился бы Еве. Я знаю тип мужчин, к которым ее тянет. Я понял все, когда она сказала, что вы ей нравитесь.

– Это было так очевидно?

– Вы даже внешне похожи – темные волосы и мертвенная бледность. Похожи, как брат с сестрой.

– Я не заметил.

– Даже если подвернется случай, то ради Евы вы не должны им воспользоваться. Спрашиваю вас как друг, ваш первый друг в зоне: между вами и Евой что-нибудь есть?

– Нет.

– Это хорошо. Вы же не хотите здесь осесть, верно?

– Нет.

– Каждый в зоне занимается своим делом. Ну и вы занимайтесь своим. – Алекс отпустил руку Аркадия, которая теперь была похожа на бледный комок рыхлой глины. Аркадий устоял перед искушением сжать пальцы, чтобы проверить, действуют ли. – Вопросы есть?

– Я понимаю, что для безопасности вы проводите исследования в зоне только через месяц. Чем вы заняты остальное время в Москве?

– Хороший вопрос.

– Так чем же?

– Посещаю разные экологические институты, обобщаю сделанные здесь исследования, читаю, пишу.

– И это прибыльно?

– Очевидно, вы никогда не писали для научного журнала. Это почетно.