Скотт Смит - Сумка с миллионами

В такой обстановке Аманда тоже стала намного беспокойнее, чем была раньше. Девочка часто без причины кричала, плакала и капризничала. Голос у нее стал еще резче и громче, от ее криков у меня болела голова.

Малышка почему-то стала слишком зависима от матери: она начинала плакать каждый раз, когда не видела Сары, не чувствовала ее прикосновений или не слышала ее голоса. К моему ужасу, кроме Сары, Аманду мог успокоить только плюшевый мишка Джекоба. Как только она слышала мужской голос, который доносился из груди игрушки, она сразу же успокаивалась, замолкала и слушала:

Только так мне удавалось успокоить дочь.

Вскоре после некоторых дебатов я продал фургон Джекоба магазину. Теперь каждый день, когда я приезжал на работу, я видел машину брата, припаркованную у входа в магазин.

Через неделю после того как я освободил квартиру, в которой жил Джекоб, ко мне в офис пришел шериф. Он спросил меня, что я собираюсь делать с ружьем Джекоба.

– Честно говоря, я еще даже не думал об этом, Карл, – ответил я. – Наверное, продам.

Шериф сидел напротив меня. Он был в форме, поверх которой была надета темно-зеленая куртка.

– Я так и подумал, – сказал он. – Я надеялся, что ты предложишь его мне.

– Вы хотите купить ружье?

– Да, – ответил шериф, – я уже давно ищу хорошее охотничье ружье.

Идея того, что ружье Джекоба будет храниться у шерифа, показалась мне крайне небезопасной. Как бы то ни было, я считал ружье неким свидетельством, уликой, и я не хотел, чтобы оно оказалось в полиции. Но разумного и объективного предлога, чтобы отказать шерифу и при этом не вызвать подозрений, не было. Так что мне ничего не оставалось, как согласиться.

– И сколько вы за него дадите? – спросил я.

– Как насчет четырехсот долларов?

Я махнул рукой:

– Ладно, я продам вам его и за триста.

– Эх, Хэнк, нет в тебе коммерческой жилки, – заметил Карл, улыбаясь.

– Я просто не хочу, чтобы вы переплачивали.

– Четыреста долларов – это справедливая цена. Я знаю, сколько стоит оружие.

– Хорошо, но я продам вам ружье за триста долларов.

Карл задумался. Он не собирался переплачивать, и мое предложение ему явно понравилось.

– Завтра утром я завезу его к вам в участок, хорошо? А вы пришлете мне чек после того, как осмотрите оружие и убедитесь, что оно в порядке.

– Хороший план, – сказал шериф.

Потом мы еще немного поговорили о погоде, Саре и ребенке. Но когда Карл уже собрался уходить, он снова заговорил о ружье.

– Ты уверен, что хочешь продать его? – спросил он. – Я бы не хотел давить на тебя, если ты еще не решил.

– Что вы, Карл, мне оно не нужно. Я не охотник.

– Отец никогда не брал тебя на охоту в детстве? – удивленно поинтересовался Карл.

– Нет, – ответил я. – Я даже ни разу не стрелял из ружья.

– Ни разу?

Я покачал головой.

Карл несколько секунд смотрел на меня молча. Он стоял посередине моего кабинета, в руках Карл держал шляпу. На мгновение мне показалось, что он хочет вернуться и снова сесть напротив меня.

– Но ты же знаешь, как стрелять, да?

Я насторожился. Голос шерифа вдруг изменился. Последний вопрос он задал уже более официальным тоном. Это был не простой вопрос, не попытка поддержать разговор, Карл спрашивал это, потому что хотел знать ответ.

– Наверное, могу предположить, – сказал я.

Шериф кивнул и некоторое время стоял молча, как будто ждал, что я скажу что-нибудь еще. Я отвел от него глаза и посмотрел на стол и на свои руки. Пальцы на руках побледнели и стали серого цвета. Я сжал руки в кулак.

– Ты хорошо знал Сонни? – вдруг спросил шериф.

Я взглянул на Карла. Сердце быстро забилось у меня в груди.

– Сонни Меджора? – переспросил я.

Шериф кивнул.

– Нет, не очень. Я просто знал, кто он, а он знал, кто я. Вот и все.

– Знакомые.

– Да, – согласился я. – Мы здоровались, когда случайно встречались на улице, но никогда не останавливались, чтобы поговорить.

Карл подумал, потом надел шляпу и уже хотел было уйти.

– А что? – поинтересовался я.

Он пожал плечами и улыбнулся.

– Просто интересно.

Я поверил ему. Это, скорее всего, действительно было любопытство, а не подозрительность. Думаю, даже при его отношении ко мне, ему не приходило в голову, что я мог убить Джекоба, Сонни и Нэнси. Луи намного лучше меня подходил на роль убийцы. Возможно, Карл и чувствовал, что в этой истории есть какие-то темные пятна, но он точно не мог понять, что именно могло показаться странным. Он не расследовал, он скорее просто пытался восстановить картину происшествия, собирая ее, как пазл. Я знал это и понимал, что шериф не опасен. Тем не менее наш разговор немного расстроил меня. После того как Карл ушел, я пару раз мысленно прокрутил в памяти свои ответы и проанализировал, не допустил ли я каких-либо ошибок или неточностей, которые могли бы натолкнуть шерифа на мысль о моей причастности к делу. Но, к счастью, в своих словах я не нашел ничего подозрительного. Меня только пугал мой страх, который я испытывал каждый раз, когда разговор касался преступления. Мне казалось, что в эти минуты вокруг меня появляется какая-то аура страха и неуверенности. С этим надо было бороться.

Когда я приехал домой, я рассказал Саре о том, что шериф покупает у нас ружье, но о его вопросах я говорить не стал.

В следующую ночь после того, как Карл заходил ко мне на работу, Аманда долго не давала нам с Сарой уснуть. Мы даже взяли ее на свою кровать. Сара обнимала дочку, а я постоянно заводил мишку Джекоба. Когда малышка, наконец, заснула, было уже далеко за полночь. Некоторое время мы с Сарой сидели на кровати и боялись пошевелиться и разбудить Аманду. Под одеялом мы касались друг друга ногами.

– Хэнк? – шепотом позвала она.

– Что?

– А ты бы смог убить меня из-за денег? – спросила Сара, как бы шутя, но в ее голосе я почувствовал серьезные нотки.

– Я убил их не из-за денег, – ответил я.

Я почувствовал, что Сара посмотрела на меня сквозь темноту.

– Я сделал это, чтобы нас не поймали, чтобы защитить нас.

Аманда вздохнула, и Сара слегка покачала ее.

– Тогда смог бы ты убить меня, чтобы избежать наказания? – шепотом поинтересовалась она уже серьезно.

– Конечно нет, – ответил я, лег на спину, и отвернулся от Сары, пытаясь показать этим, что не настроен продолжать этот разговор.

– А что, если бы ты знал, что я могу предать тебя?

– Ты не можешь меня предать.

– Ну, предположи. Например, меня замучила совесть и я захотела во всем признаться.

Я помолчал несколько секунд, потом повернулся и посмотрел на жену.

– Что ты сказала? О чем ты?

– Успокойся. Я всего лишь предположила.

Я ничего не ответил.

– Ты сядешь в тюрьму, – добавила она.