Эрик Богосян - Торговый центр

Он смотрел, как девушка дошла до поворота к банку. Один из здешних полицейских, заступивший на пост у ночного хранилища, должен стоять у входа. Как только девушка повернет, все будет в порядке. Конечно, полицейский мог опоздать или не появиться.

Мишелю не надо было внимательно следить за коридором, чтобы понять: тут что-то не то. Он провел много часов, наблюдая, как мимо течет человеческая река. Человек, шагающий по коридору размашистым шагом, выделялся, как экзотический крокодил. Он двигался не как покупатель, и в руках у него не было магазинных пакетов.

Мишель знавал таких. На Гаити такие были, тощие мародеры, голодные настолько, что за бесплатную кормежку сделали бы что угодно. Он знал эти покрасневшие, кровью налитые глаза, лоснящуюся кожу, туго обтягивающую кости. Он знал эту походку – ныряющую, будто в спину им тыкали винтовкой.

Кто этот худой человек? Что у него в руках? Спортивная сумка? Мишель успел мельком взглянуть на него, когда тот проходил мимо. Парень подтянут, но давно не стригся и не брился. Мишель смотрел ему в спину. (Сумка, должно быть, тяжелая, судя по тому, как она провисает.) Мишель подумал об ограблении, но парень двигался не к банку – он шагал к «Сирз», к коридору прямо перед магазином. Там ничего не было, только ателье по прокату смокингов, починка обуви и маленькая конфетная лавка. Нет смысла грабить.

Человек свернул за угол. За поворотом – ничего особенного. Мишель достал рацию, включил ее и заговорил.

– Прием, центральная, это Мишель, пересечение А и три, хочу сообщить, что человек подозрительной наружности только что прошел мимо моего поста.

– Да, Мишель, что? Что ты говоришь?

Мишель постарался произносить слова внятно и спокойно:

– Я говорю, что видел человека, который, судя по всему, что-то замышляет.

– А. Они еще не заперли двери? Блин! Ладно. Погоди, а почему он кажется тебе подозрительным? Он белый?

Мишель не любил этого начальника.

– Ну белый, да. Но одет необычно. И у него такая сумка… там может быть оружие. Свернул во второй коридор, на север. Не могу понять, что ему там нужно. Какие будут указания?

– Мишель?

– Да?

– Оставайся на месте. Я сообщу все это полиции.

– Пойти туда и проследить за вторым коридором?

– Нет. Никуда не ходи. Если он вооружен, пусть полиция разбирается.

– О'кей. Порядок.

– Отбой.

Мишель следил за выходом в коридор номер два и грыз ноготь. Он не доверял начальнику. Торговый центр почти опустел. Никакой полиции не было и в помине. Мишель приготовился. Он собирался сделать то, что нужно было сделать.

Барри считал выручку – ну, уж сколько вышло. В такое время года много не заработаешь, сдавая напрокат смокинги. В сущности, именно в это время года Барри обычно раздумывал, что бы такого изменить в бизнесе. В мае и июне деньги текли рекой, и Барри не успевал их считать. Но сейчас стояли самые жаркие дни лета.

Барри никогда и не думал становиться бизнесменом. Тридцать лет назад, еще подростком, валяясь в грязи Вудстока, он отрекся от денег и бизнеса на веки вечные. Но когда он задумался о той блочной стереосистеме, об ужинах в якиториях и о понюшках кокаина – в общем, это все стоило денег. И он начал работать на отца. Теперь папочка жил в кондоминиуме в Боке, а Барри держал ателье проката смокингов. Он уже не нюхал кокаин и пришел к выводу, что суси – гадость, но деньги любил до сих пор.

Он владел двумя ателье в двух торговых центрах. В обоих ассортимент смокингов был неплох, а когда они теряли лоск, всегда можно было найти покупателя, который собирался сдавать их в аренду клиентам поплоше. Нет, клиенты Барри не были прям уж высший класс. Все это дело основывалось на том, что некоторым не по карману собственный смокинг – в основном студентам и работягам.

Барри порой задумывался о том, что в разных ателье приходилось держать разные размеры. Здесь он обслуживал в основном студентов, так что размеры были преимущественно сороковые-пятидесятые. Клиентами второго ателье были, по большей части, копы на пенсии и рабочие со стройки, огромные мужики, которым смокинг требовался всего дважды в жизни: на собственную свадьбу и на свадьбу детей.

Вот, в общем-то, и все – больше ничего интересного во всем этом бизнесе не было. Разобраться с размером, купить, продать, отправить в химчистку – свести рвоту и пятна от шампанского. Заработать чуть больше денег от продажи галстуков-бабочек с застежкой-крючком сзади, «особого» блеска для обуви, строгих подтяжек и рубашек с жабо.

Барри считал выручку, как тридцать пять лет это делал его отец, и как это делал в своей цветочной лавке его брат. Каждый новый день жизни вырастал из предыдущего, и Барри никогда не задумывался, как, собственно, все это происходит и куда идет. У него был собственный дом, дети учились в колледже. Матери в прошлом году удалили доброкачественную опухоль. Ему нравилась китайская еда. Не так давно он впутался в ненужную и неловкую связь со своей бухгалтершей. Он даже трахнул ее в ночь перед ее свадьбой – это сильно подняло его в собственных глазах, он до сих пор ощущал прилив счастья, когда думал об этом. Но и это прошло.

Поэтому Барри глазам своим не поверил, когда увидел, как Мэл входит в его ателье, хотя уже достал ключи, – пора было закрываться. Он сразу же узнал парня, но в это время и в этом месте Мэл выглядел нелепо и неуместно, что-то не сходилось. Так что Барри стоял, будто увидел привидение, и ничего не говорил.

Мэл поставил на пол сумку и шагнул к Барри, взял ключи у него из рук и прошел обратно к дверям ателье. Волна зловония от Мэла накрыла Барри. Он начал что-то говорить, но передумал, и вместо этого смахнул небольшую пачку наличных с прилавка в коробку из-под галстука-бабочки.

Мэл повернул ключ в потайном замке слева от дверей, и плексигласовые рольставни, закрывавшие ателье на ночь, скользнули вниз. Между остальным торговым центром и Мэлом с Барри возникла прочная прозрачная стена. Мэл подвинул ко входу двух манекенов, чтобы никто не сомневался, что ателье закрыто, потом шагнул к стоявшему столбом Барри.

Барри предположил, что надо что-нибудь сказать:

– Мэл? Сколько лет, а? Давно не виделись – лет десять уже? Ты сильно повзрослел.

Мэл отодвинул Барри, залез под прилавок и вытащил небольшую панель с кнопками.

– Код, Барри.

– Ты чего, Мэл? Ты меня грабишь? Если деньги нужны, бери все, что есть. – Барри подтолкнул к Мэлу коробку из-под галстука-бабочки.

– Мне деньги не нужны, Барри, скажи код.

– Пять-восемь-семь-шесть, и ни в чем себе не отказывай. Слушай, тут в торговом центре копов куча. Везде бродят. И сюда придут через пару минут, проверить, как у меня дела.

Мэл потыкал в панель, набрал нужные цифры и все еще с ключами в руках побрел к дверям, подобрал спортивную сумку, а потом прошел мимо Барри в глубь ателье.