Пи Трейси - Смерть online

Магоцци поскреб отросшую за день щетину на подбородке, нащупав новую морщину.

– Значит, сменили имена, фамилии, сочинили новые биографии…

Томми сунул в рот новую порцию чипсов.

– Разумно. Зачем еще брать такие фамилии, как Родраннер или Харлей Дэвидсон? Вопрос на сто долларов заключается в том, для чего пятеро обыкновенных людей так старались полностью уничтожить свое прошлое?

Об этом Магоцци даже не успел подумать.

– Из-за какого-то преступления.

– И я так думаю. Возможно, они заслуживают больше внимания, чем тебе кажется.

Магоцци автоматически потянулся за чипсами. Жирные хлопья оказались во рту, прежде чем он сообразил, что делает. Боже, как вкусно.

– Шайка из пяти серийных убийц? Нам крупно повезло, старик. На выручку от продажи авторских прав на киносценарий можно будет купить всю Японию.

– Угу. Может, они банки грабили или занимались международным терроризмом. Десять лет назад поняли, что наступает компьютерная революция, решили зарабатывать на программном обеспечении.

– Правильно. – Магоцци протер глаза, стараясь утихомирить усиливавшуюся головную боль. – Мы в тупике?

– Не обязательно. – Томми покрутил головой, разминая шею. – Можно еще кое-что попробовать, и, даже если ничего не выйдет, компьютеризация в принципе пока не полная. За каждым все равно тянется куча бумаг, только надо жить на свете достаточно долго, чтобы вспомнить, где искать. Дело затянется. Хочешь, чтобы я занялся?

– Всем сердцем. – Магоцци отвернулся от дьявольских чипсов, направился к двери. – Кстати, как у них там с финансами? Пойдут ко дну, если не выпустят игру на рынок?

Томми взглянул на него, как на слабоумного:

– Шутишь? В прошлом году заработали десять миллионов, и не в первый раз. Минимальный чистый доход каждого партнера составляет… – он вытащил из-под коробки с чипсами листок и заглянул в него, – четыре миллиона. Это сведения об Энни Белински. Не поверишь, сколько она выкидывает на одежду.

Магоцци вытаращил глаза:

– Значит, они богатые?

– Ну… да. – Запищал сотовый телефон, Томми начал копаться в куче принтерных распечаток. – Черт возьми, куда он подевался?..

– Это мой, – сказал Магоцци, вытаскивая из пиджачного кармана мобильник. – Сбрось мне на жесткий диск все, что откопаешь, Томми. И между делом всесторонне разберись с разрешением Грейс Макбрайд на ношение оружия. – Он нажал кнопку. – Магоцци слушает.

Наблюдая за ним, Томми увидел, как от лица детектива вдруг отхлынула кровь, и в следующую секунду тот вылетел в дверь.

Городок Калумет в штате Висконсин впервые удостоился пристального внимания средств массовой информации, когда тыква весом шестьсот пятьдесят семь фунтов, отправленная Элтоном Гербером на конкурс 1993 года, выпала из кузова грузовика. Но и тогда они проглядели истинную историю.

Телевизионные новости иронически освещали событие, в котором пострадала только тыква, и ни один репортер не сопоставил его с пулей, которую через две недели Элтон Гербер пустил себе в рот. Первый приз в том году составлял пятнадцать тысяч долларов, которых ему вполне хватило бы на погашение закладной на ферму, причем он обязательно выиграл бы, нет сомнений. Ближайшая соперница его тыквы весила всего-навсего пятьсот тридцать фунтов.

Совсем не смешная история, думал шериф Майкл Холлоран. Скорее, «американская трагедия», суть которой не поняли средства массовой информации. И на этот раз тоже.

Он почти не слышал гула роторных винтов где-то поблизости. Уже привык к новым вертолетам, к фургонам со спутниковыми тарелками на крышах, разъезжающим по улицам его городка, пугая или раздражая каждого прохожего, реагирующего на звуковую сигнализацию; привык к толпам репортеров на лестницах, подкарауливающих заместителей шерифа, которые старались поскорей добежать до машины.

Согласно заключению патологоанатома, производившего вскрытие, смерть Джона и Мэри Клейнфельдт наступила между полуночью и часом ночи. Через восемь часов это стало главной новостью на каждом висконсинском канале, «трагедией в небольшом городке, где пожилые богобоязненные супруги были зверски убиты в храме во время молитвы».

Нигде не упоминалось о вырезанных у них на груди кровавых крестах – пока удается скрывать эту жуткую небольшую деталь, – но происшествие и без того неудержимо манит журналистов и завораживает общественность. Застреленные старики – уже плохо. Добавим место преступления – церковь, и дело становится еще ужаснее и страшнее. У дурных вестей высокий рейтинг.

Известие о гибели Дэнни Пелтиера распространилось по радиоволнам утром, через полчаса после трагического события, когда шериф еще стоял над трупом, разглядывая веснушки на чистом, до боли невинном лице мальчика, убитого из-за того, что Майкл Холлоран забыл ключ от парадных дверей Клейнфельдтов.

– Майк!

Прежде чем поднять глаза, он сделал абсолютно бесстрастное лицо, только потом взглянул на стоявшего в дверях Бонара.

– Привет.

Старый друг подошел ближе, насупился, как рассерженный Джонатан Уинтерс. [36] Уинтерс, Джонатан – американский киноактер, снимавшийся в фильмах «Русские идут!», «Луна над Парадором» и др.

– Вид у тебя дерьмовый, приятель.

– Спасибо. – Холлоран сдвинул в сторону шаткую стопку бумаг, вытащил из нагрудного кармана сигарету.

Бонар сел, замахал мясистой ладонью, разгоняя стлавшийся над столом дым.

– Знаешь, я бы мог арестовать тебя за курение в общественном месте.

Холлоран кивнул и вновь затянулся. Много лет не держал сигарет в кабинете, и даже не припомнится, когда в последний раз курил с таким наслаждением. Противозаконность курения доставляет особое удовольствие. Неудивительно, что люди совершают преступления.

– Праздную. Я раскрыл дело.

Бонар окинул взглядом помятую форму, в которой шериф, видно, спал, круги под глазами такого же темного цвета, как волосы.

– Не похоже на праздник. Вдобавок несешь чушь собачью. Это я раскрыл дело. Убийца – их ребенок. Я сразу сказал.

– Нет. Сперва ты объявил убийцей отца Ньюберри.

– Это была пустая мимолетная мысль. Кроме того, тогда я не знал, что Клейнфельдты произвели на свет отпрыска. Как только узнал, сразу же, как ты знаешь, его заподозрил. Хотя очень уж не хотелось отказываться от падре. Идеальный вариант. Кресты на груди, колоссальное наследство для церкви… Я хочу сказать, старик был бы идеальным подозреваемым. – Он наклонился над столом, принялся шарить среди стопок бумаг. – У тебя тут еда есть какая-нибудь?

– Никакой.

Бонар горько вздохнул и откинулся на спинку стула, поглаживая толстый живот. Коричневая форменная рубашка разошлась между пуговицами, державшимися на честном слове.