Брайан Гарфилд - Смертный приговор

Дождь остался позади, на границе скоростного шоссе, и Пол бездумно, не вполне четко представляя себе, куда едет, направился к югу. Вот мимо проскочила Уолтер Тауэр, а затем небоскреб Джона Хэнкока, и гостиница «Континентал Плаза», где он провел первые две ночи пребывания в Чикаго. Развернувшись, «понтиак» двинул по улочке с односторонним движением к Озерному проезду и покатил к югу, где но правую руку вырастали небоскребы. Но доехав до поворота, где находился его дом, Пол проскочил мимо: домой не хотелось. Дальше, туда, где горят огни Лупа, Сегодня ему впервые захотелось обследовать Саут-Сайд.

Ехал Пол медленно, и нетерпеливые водители с соседних полос озаряли его резким светом противотуманных фар. Впереди при подъезде к городу виднелись темные пятна. Что это было? Болота? Железнодорожные мастерские? Парки? Но в такой темноте Пол не в состоянии ничего разглядеть. Возле светофора он остановился и, когда зажегся зеленый свет, повернул направо к Бальбе и понял, что очутился в Лупе, он слишком рано свернул с проезда. Вывернув налево, Пол оказался в путанице тупиков, заканчивающихся возле железной дороги.

Повинуясь какому-то импульсу, Пол припарковался на боковой улочке. В этом районе торговля шла исключительно днем: сейчас же магазины оказались закрытыми, да и фонари почти все были погашены. По обочинам тоже никто не бродил. Пол распаковал коробку и зарядил пистолеты. «Сентенниал» сунул карман пальто: автоматический двадцать пятый он положил в карман брюк, – он оказался не тяжелее бумажника. Приспособления для чистки оружия и коробки с патронами он сунул под переднее сидение и вышел, тщательно заперев дверь машины.

В нем медленно закипала старая ярость. На углах пол останавливался и читал указатели, стараясь запомнить перекрестки: он хотел выучить город наизусть, – Холден, Плимут, Федерал, ЛаСалль, Возле пересечения Мичигана и Рузвельта он увидел длинный крытый пешеходный мост, высоко возносящийся в воздух над железнодорожными путями и огороженный по бокам стеклом. Высоченные крытые лестницы с каждого края обеспечивали хороший доступ на мосту: «Отличное место для засады», – подумал Пол. Минут десять он наблюдал. Если жертва вступит на мост, последует ли за ней хищник? Внутреннее пространство моста отлично просматривалось с улицы, но освещение было не слишком ярким, ив одном месте, где перегорело несколько фонарей, стояла глубокая тьма: в таких местах обычно и таятся те, кто хочет найти жертву. Минут через десять мужчина в рабочей одежде подошел к западной лестнице и поднялся на мост; он спокойно совершил свой длительный переход, с ним ничего не произошло, и только тогда Пол двинулся дальше, чувствуя, как мозглый ветер задувает и кусает уши.

Эстер… Кэрол…

К восьми часам он уже снова мчался в машине на юг, и характер города менялся с каждым кварталом, пока он не заехал в гетто. Похоронное бюро. Бассейн. Общественный Клуб. Алкогольные напитки. Товары по сниженным ценам. Спасение в Иисусе. Пол свернул и покатил по улице, параллельной бульвару: трехэтажные дома с деревянными пожарными лестницами… Молодые цветные сгорбились под фонарями и провожали его медленно тащившуюся машину недобрыми взглядами. «Давайте же. Все на меня». Но они только молча и неподвижно наблюдали за ним, и Полу пришлось двигаться дальше.

Он свернул влево на широкий бульвар. Мимо лихо прокатил автобус, движение в этот час и в этом районе нельзя было назвать чересчур оживленным. Пол остановился перед красным огнем светофора и опустил стекло. Где-то вдали смутно прогрохотал «Эль Трэйн» – из бара доносились металлические переливы испанской музыки. Как гигантское насекомое-мутант, мимо прокатила машина с огромными, прилепленными на заднем бампере, запасными шинами. В следующем квартале, почувствовав, что проголодался, Пол припарковался и поел у стойки кафе: мексиканскую кухню он открыл для себя еще в Аризоне, когда покупал свой первый пистолет.

«Сентенниал» приятно оттягивал карман пальто: последние несколько дней Пол чувствовал себя в городе безоружным и голодным.

«Чиль редено» оказался неплохо приготовленным. Пол запил еду пивом. Расплатившись с толстухой-хозяйкой, он снова вышел на улицу. Время близилось к девяти и становилось все холоднее. Трое хохочущих мужчин, один из которых тащил упаковку пива, выползли из дверей.

В некотором замешательстве Пол снова уселся в машину, он пока еще плохо знал этот город, поэтому наобум катался туда-сюда.

Патрулировал.

Он понятия не имел, в каком именно районе находится, но, по счастью, в «бардачке» лежала карта местности, и, если потребуется, он всегда мог проверить свой путь и добраться до дома.

Немного севернее, а вернее северо-западнее центра, находился на темной улочке бар, сквозь окна которого была видна шумная многоголосая компания пьяниц, а несколько дальше двое в рванье сидели на приступочке, наблюдая за входом. Пол лишь мельком взглянул на них, проезжая мимо, но словно прочел их мысли, и когда завернул за угол, выскользнув тем самым из поля их зрения, то сразу же принялся искать место, где можно было бы припарковать машину. Обнаружив стоянку примерно в квартале от бара, он запер дверцы машины и обогнул дома, остановившись на углу. Отсюда был виден вход в бар, и если бы Пол сделал шаг вперед, то молодцы на ступеньках его бы заметили. Поэтому, чтобы не вспугнуть добычу, он выглянул лишь на мгновение и снова исчез в тени. Они все так же сидели, передавая друг другу бутылку, видимо, с вином. Под их лохмотьями таились молодые и жилистые тела, и неподвижность черт в их лицах сразу же привлекла внимание Пола: он знал эту породу, изучил ее давным-давно, особи подобного рода в Чикаго ничем не отличаются от своих собратьев в Нью-Йорке.

Пол быстренько продумал план и тут же вышел из своего укрытия на тротуар. Шел он так, будто был «под шафе»: не шатался из стороны в сторону, но ступал с чрезвычайной, преувеличенной осторожностью, несколько манерно и нарочито. Посмотрев по сторонам, он довольно бодро перешел улицу и резво вскарабкался на противоположный тротуар: Пол как бы показывал всем, что он не потерял достоинства, входя в бар. Ему не нужно было смотреть в сторону молодых людей, он и так был уверен, что они за ним внимательно наблюдают.

Внутри стоял грохот, хохот и приветственные крики – похоже, кого-то чествовали. А может, справляли поминки, словом, обычный салун. Народ расползался по кабинкам, и места у стойки были почти все забиты. Этой забегаловке было лет пятьдесят от роду и ничего со времен ее открытия не изменилось, кроме разве что увеличенных плакатов на стенах: Брендан Бехан и Юджин О'Нил и кто-то еще, кого Пол не узнал, наверняка, какой-нибудь ирландский республиканец из двадцатых годов; зальчик просто тонул в ирландском акценте из группы жирных мужичков, сидящих за стойкой, доносилась живенькая мелодийка, которую нельзя было ни с чем спутать. Барменша в рыжем парике оттолкнула Пола локтем и пронесла мимо него поднос, полный пивных кружек.