Ричард Матесон - Посылка

— Добрый вечер,— приветствовал его высокорослый клиент, �довлетворенным кивком отметив отсутствие в фойе зеркала.

— Добрый...— На этом запас слов Силклайна иссяк.

Его голосовые связки задеревенели, а глаза, затянутые дымкой, метались с одной фигуры этого избранного круга на другую: горбун с перекошенной набок головой, которого, как он услышал, зовут Игорь; карга в трауре, в остроконечной шляпе и с черной кошкой на плече; массивный человек с волосатыми руками, который стискивал желтые зубы и поглядывал на Силклайна более чем многозначительно; маленький человечек с восковым лицом, который облизывал губы и улыбался Силклайну так, словно получал от этого одному ему понятное удовольствие; и еще полдюжины мужчин и женщин в вечерних платьях, все с яркими глазами и алыми губами, и еще — передернулся Силклайн — чрезвычайно зубастые.

Силклайн прилип к стенке (рот приоткрыт, руки слабо шарят по бокам), когда все общество двинулось мимо него в сторону Зала вечного отдохновения.

— Присоединяйтесь к нам,— позвал его высокий человек.

Силклайн рывком оторвался от стены и, спотыкаясь, двинулся на неверных ногах по коридору, глаза его от ужаса округлились, словно блюдца.

— Полагаю,— любезно произнес клиент,— все подготовлено как следует.

— О,— вякнул Силклайн.— О... да, конечно.

— Великолепно,— одобрил клиент.

Когда они оба вошли в зал, все остальные восхищенным полукругом толпились у гроба.

— Чудесный,— бормотал себе под нос горбун.— Чудесный гроб.

— Ну, как тебе такой гроб, как тебе такой гроб, Дельфиния? — захихикала старая карга.

— Муррр,— отозвалась с плеча Дельфиния.

Все остальные кивали, обменивались счастливыми улыбками и восклицали: «Ах!»

Затем одна из женщин в вечернем платье произнесла:

— Пусть Людвиг посмотрит,— и полукруг распался, пропуская Аспера.

Он пробежался длинными пальцами по золотой отделке на боках и крышке, удовлетворенно покивал.

— Великолепно,— пробормотал он, и голос его звучал хрипло от волнения.— Просто великолепно. Ровно то, о чем я всегда мечтал.

— Ты выбрал лучшее, мальчик,— произнес высокий седовласый человек.

— Ну давай, примерь! — потребовала хихикающая старая карга.

По-мальчишески улыбаясь, Людвиг забрался в гроб и улегся на место.

— В самый раз,— сообщил он довольным голосом.

— Хозяин прекрасно выглядит,— забормотал Игорь, кивая скошенной набок головой.— Прекрасно выглядит в ящике.

Затем человек с волосатыми руками потребовал, чтобы начинали, потому что у него в четверть десятого назначена встреча, и все спешно расселись по стульям.

— Иди сюда, голубчик,— сказала карга, маня скрюченной клешней окаменевшего Силклайна.— Садись со мной рядом. Люблю хорошеньких мальчиков, верно, Дельфиния?

— Муррр,— сказала Дельфиния.

— Перестань, Дженни,— обратился к ней Людвиг Аспер, на мгновение приоткрыв глаз.— Будь серьезнее. Ты же знаешь, что это значит для меня.

Карга пожала плечами.

— Хорошо, хорошо,— забормотала она, после чего стянула с головы остроконечную шляпу и взбила буйные кудри, пока Силклайн, словно зомби, опускался на стул рядом с ней, его при этом поддержал под руку маленький человечек с восковым личиком.

— Привет, очаровашка,— шепнула Силклайну карга, наклонившись и толкнув его под ребра острым локтем.

После чего поднялся высокий седой джентльмен, по виду выходец с Карпат, и служба началась.

— Дорогие друзья,— произнес джентльмен,— сегодня мы собрались в этих украшенных гирляндами стенах, чтобы отдать дань уважения нашему товарищу, Людвигу Асперу, вырванному из нынешнего существования горестной и непреклонной судьбой и на века помещенному в сей мрачный саркофаг.

— Гип-гип-ура! — пробурчал кто-то.

— Лебединая песнь,— прокомментировал кто-то еще.

Игорь плакал, а человечек с восковым лицом, сидевший по другую сторону от Мортона Силклайна, наклонился к нему, чтобы пробормотать:

— Смачно,— однако Силклайн не был уверен, что это относится к самой церемонии.

— И вот,— продолжал господин с Карпат,— мы, горько скорбя, собрались у погребальных дрог нашего собрата, вкруг этого помоста горести, возле этой раки, у этого дольмена... [28] Рака — ларец для мощей; дольмен — мегалитическое погребальное сооружение. (Прим. ред.)

— Непонятно, непонятно,— возмутилась Дженни, раздраженно топая ногой в остроконечной туфле.

— Муррр,— сказала Дельфиния, и карга подмигнула налитым кровью глазом Силклайну.

Силклайн шарахнулся вбок, только чтобы наткнуться на маленького человечка, который уставился на него глазками-бусинками и снова пробормотал:

— Смачно.

Седовласый джентльмен выдержал долгую паузу, устремив на каргу свой величественный нос. После чего продолжил:

— ...этой мастабы, этой скорбной ступы, этого гхата, близ этой дахмы... [29] Мастаба — тип египетской гробницы; ступа — могильное сооружение у буддистов; гхат — сооружение для кремации у индуистов; дахма — у зороастрийцев сооружение, где оставляют трупы умерших на съедение собакам и птицам. (Прим. ред.)

— Что он говорит? — спросил Игорь, прервав рыдание на середине.— Что, что?

— Это тебе не состязание в риторике, парень,— заявила карга.— Говори ясней.

Людвиг снова поднял голову, на его лице отражалось смущение.

— Дженни...— произнес он.— Прошу тебя.

— А-а-а... жабий зуб! — сердито огрызнулась карга, и Дельфиния зашипела.

— Requiescas in pace [30] Покойся с миром (лат.). (Прим. перев.) , дорогой брат,— продолжал граф раздраженно.— Память о тебе не иссякнет с твоей безвременной кончиной. Ты, наш дражайший друг, не выбыл из игры, ты просто перешел играть на другое поле.

При этих словах человек с волосатыми руками поднялся и выскочил из комнаты, утробно проворчав на ходу:

— Опаздываю.

И Силклайн ощутил, как леденеет, потому что услышал вдруг топот когтистых лап по ковру в коридоре и вой, эхом отдавшийся от стен.

— Улльгат говорил, что приглашен на обед,— пояснил сбоку маленький человечек, сверкая глазками и улыбаясь. Стул под Силклайном крякнул, когда он передернулся.

Седовласый джентльмен стоял, прямой и молчаливый, закрыв красные глаза, рот превратился в узкую щель, демонстрируя уязвленную аристократическую гордость.

— Граф,— взмолился Людвиг,— прошу вас.

— Сколько я могу терпеть эти вульгарные выходки,— спросил граф.— Эти...

— Ну началось, ля-ля-ля,— проворковала Дженни своей кошке.

— Молчи, женщина! — взревел граф, и на мгновение его голова исчезла, окутанная белым клубящимся туманом, затем появилась снова, когда он немного овладел собой.

Людвиг сел в гробу, лицо его исказилось от возмущения.

— Дженни,— заявил он,— по-моему, тебе лучше уйти.