Уильям Лэшнер - Меченый

Юноша с отражением звезд в глазах и горьким вкусом на губах, с темным прошлым и более чем туманным будущим, я обдумывал ее предложение. Риск был огромен, но кто не рискует, тот не пьет шампанского.

Вице-президент одной кинокомпании дал мне почитать книгу. У него была мания совать ее кому ни попадя. Он хотел казаться начитанным и современным. Все верно. Ницше. К концу года вице-президент вернулся к себе, в Уокиган, а книга осталась у меня. Вот из нее я извлек самый важный урок: мы можем реализовать свою волю к власти. «Человек – это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком, канат над пропастью». И я поверил этому. На одном краю пропасти был Тедди Правитц, бармен из Филадельфии, медленно идущий ко дну неудачник, на другом – незнакомец, которого я едва мог разглядеть. Теодор Перселл – такое имя я придумал человеку, у которого появится свой бизнес, человеку, которым я всегда хотел быть. Оставался один вопрос: достаточно ли я силен, чтобы перепрыгнуть пропасть и вступить в новую жизнь.

Очень занятно было слушать, как Теодор Перселл оправдывает свой жизненный выбор. Он наслаждался возможностью рассказать свою историю тем, кто знал, откуда он вышел и чего добился. Он не извинялся – наоборот, был горд и напорист! Повествуя о том, как он уговорил Хьюго, как подключил к делу остальных старых приятелей, как все организовал, Теодор Перселл прямо-таки лучился самодовольством. Рассказывая, он подавался вперед и наклонялся над столом. Его предложения походили на боксерские удары, короткие и сильные. Вот, мол, что я сделал, вот как стал настоящим магнатом. И кто, черт побери, вы такие, чтобы судить о моей жизни?

– Должно быть, вы устроили целое представление в том баре, – сказал я, – убеждая Чарли, Джоуи и Ральфа принять ваш сумасшедший план.

– Я убедил их тем, что убедило меня: Ницше. Я нахваливал план так, как будто продавал сценарий продюсеру, и они подключились к разработке операции прямо в баре. Все напоминало голливудский боевик. Характерные герои, сюжетные переплетения, кульминация, побег. Эта операция – самое крупное достижение в моей жизни. Даже по сравнению с успехом, которого я добился. Я рискнул и прыгнул через пропасть. Вот так-то, малыш. А тебе когда-нибудь приходилось полностью менять свою жизнь?

– Нет, – сказал я.

– Это не так легко, поверь мне.

– Как вы, ребята, сумели попасть в Фонд?

– Это была ее идея, – сказал Перселл. – Когда она увидела Хьюго, ее осенило, как все можно устроить. Он был ростом со старика, так же сложен и с таким же цветом волос. А старик был единственным, кто входил и выходил без регистрации. Она тайком вынесла его костюм и шляпу, загримировала Хьюго, научила ходить и сутулиться, как старик. Когда она со стариком гуляла в саду, Хьюго проник в заднюю дверь и спрятался в туалете. Потом пришли остальные.

– И вы удрали, прихватив с собой целое состояние.

– Ну, не совсем целое. Мадам была чересчур оптимистична – некоторых драгоценностей, на которые мы рассчитывали, той ночью не оказалось. И потом, разумеется, мы знали с самого начала, что картины продать невозможно: они слишком известны.

– Тогда зачем вы их взяли?

– Одну для нее – это было все, что она хотела получить; сентиментальное желание, как она сказала. А другую для себя, на случай если попадемся. Всегда имей запасной план, малыш, иначе стервятники заклюют тебя.

– И вы оставили этот «козырь в рукаве» у Чарли?

– Да, верно. У Чарли.

– Почему именно у него?

– У кого-то надо было оставить. Видишь ли, выбор был небогатый. После того как Ральф переплавил золотые украшения в слитки, а скупщик краденого взял остальное, у нас оказалось около семидесяти тысяч баксов. Достаточно для того, чтобы я смог начать собственное дело, но слишком мало для дележа на четверых. Поэтому я забрал все и сбежал. Все равно остальные спустили бы деньги при первом удобном случае, я знал это. Ральф – на девочек, Джоуи – на машины, Чарли – на тщетную попытку расстаться с матерью. Они оказались в западне, а у меня был шанс. Поэтому я забрал все и купил свой шанс.

– Роман «Влюбленный Тони».

– Фильм имел огромный успех, малыш. Я поставил свою жизнь на карту и выиграл. Причем не просто продал сценарий, хотя имелись желающие его выкупить, а заключил выгодную сделку: подписал контракт на три картины, обзавелся продюсерской компанией, офисом на киностудии и креслом за обеденным столом руководства. С тех пор обедаю там.

Я отодвинул тарелку с остатками цыпленка.

– Обедаете на останках ваших старых приятелей.

– Обедаю на останках моей прежней жизни. Тедди Правитц не мог надуть старых друзей. Но Тедди Правитц был всего лишь барменом в дешевой забегаловке. Я похоронил его труп и стал новым человеком. Законно поменял имя – на случай, если старые приятели будут меня искать, и стал тем, кем мечтал стать. Вот что нужно, чтобы выжить в этом мире, малыш. Ставишь на карту все и смотришь, что получится.

– И поэтому испугались, что все обратится в дым, когда до вас дошел слух, что Чарли хочет обменять картину на освобождение от уголовного преследования.

– Не то слово – «испугался».

– Умерли со страху?

– Нет, ты неправильно понял. Увидел возможность помочь своим старым приятелям. Я уже помог Хьюго закончить юридический факультет, сменить имя, учредил для него крупную фирму. Считал, что, купив картину и дав возможность остальным поделить выручку от продажи, смогу расплатиться с ними и при этом остаться в тени. Дать возможность достойно встретить старость.

– Поэтому послали Лавендера Хилла, чтобы тот заключил сделку.

– Верно.

– И собирались купить картину.

– Правильно.

– На что? Я смотрю вокруг и вижу комнаты без мебели, бассейн без обслуги, сад без ухода. Вижу человека на краю финансового краха.

– Это превратности бизнеса, малыш. Да, сейчас мне не везет, но я возвращался в дело столько раз, сколько не снилось бессмертным. Кроме того, у меня выходит фильм, который принесет состояние.

– Но если у вас сейчас не лучшие времена, какие деньги вы собирались дать Чарли?

– Я все продумал. У меня есть банкир в Швейцарии, который увлекается кино и живописью. Он повесит картину над камином и будет ей любоваться.

– И вы получите свою долю.

– Боже, храни Америку.

– А что насчет убийств?

– Да, что насчет них? Кто убийца?

– Вы.

Он покачал головой:

– Это не моих рук дело, малыш. Когда-то все они были моими друзьями. Я только хотел помочь. Лучшее, что приходит в голову, – все убийства связаны с Чарли. Он попал в плохую компанию после нашей маленькой операции. Его бывшие приятели-гангстеры не хотят, чтобы он вернулся домой и заговорил, в этом все дело. Поэтому мне нужно, чтобы он принял предложение Лавендера и держался подальше от материнского дома. Поэтому я согласился принять тебя. Ты должен убедить Чарли, что ему ради самосохранения необходимо принять мое предложение.