Вольфганг Хольбайн - Немезида: От полуночи до часа кошмаров

— Об этом нам Карл вообще ничего не говорил, — злобно сказала Юдифь, откладывая две страницы подробных расчетов обратно на стол. — Он и не мог нам ничего такого рассказать, потому что он просто не знал, что здесь еще совсем недавно что-то перестраивали!

Я подошел к ней и взял листки, чтобы внимательно просмотреть их второй раз, может быть, в надежде, что я с первого раза просто не так понял.

— Когда мы вернемся на кухню, нужно будет заняться им как следует, — пообещала Элен. — Мы должны продолжить то, что не удалось Стефану. Я уверена, ему еще есть, что нам рассказать, хоть он этого и не подозревает.

Я согласно кивнул, уже в третий раз, и на этот раз особенно внимательно, прочитав расчеты. Ошибки не было, наоборот, внимательно изучив все проведенные работы, я пришел к мрачному выводу: Зэнгер специально установил в воротах устройство, которое приводило в действие сенсоры крепостной решетки. Подрядчик оставил предостережение, которое свидетельствовало, что эти сенсорные контакты ни в коем случае нельзя оставлять включенными, так как через пять секунд решетка должна обрушиться. При этом решетка не приводилась в действие, если вы заезжали во двор. Если же попытаться покинуть двор при включенных сенсорах, то происходило то, что мы уже проверили с Эдом на собственной шкуре — смертельно опасное обрушение решетки. Я сказал всем, что я об этом думаю.

— Но… — Юдифь, не понимая, потрясла головой и, несмотря на царящую темноту, я заметил, что Элен заметно побледнела. Только Марию не смутила моя интерпретация, она продолжала нервно перелистывать классные журналы, которые ей передала Элен. — Ну, и какой во всем этом смысл? Кому придет в голову такая гадость?

— Тому, кто готов к тому, чтобы выложить четырехзначную сумму за то, чтобы построить это безумие, — сухо сказала Элен. — Тому, для кого эта установка, которая запрет людей в этой крепость, имеет огромный смысл.

По звуку ее голоса и по ее позе было не трудно понять, о чем она думает, когда говорит. По всей вероятности, она была права, когда она сравнивала нас с крысами в клетке, как минимум в том пункте, что это была не цепь следующих одна за другой случайностей, что мы застряли здесь. Мы были заперты здесь по чьей-то воле. Я снова вспомнил, как необычно холодно в этом старом учительском общежитии.

— И все это было сделано еще два года назад, — пробормотал я. — Уже несколько лет назад Зэнгер принял решение заманить сюда людей. Он…

Элен удивленно вскрикнула и не дала мне договорить. Во время наших рассуждений она задумчиво раскрыла большую черную кожаную папку, которую вместе с другими предметами вынула из среднего ящика и положила на столешницу красного дерева вместе с ключами и расчетами.

— Строительные планы! — воскликнула она. В первый раз за этот вечер к моему удивлению присоединилось радостное чувство. Элен тоже была довольна.

— Это чертежи 1940 года, — констатировала Юдифь при первом беглом взгляде на верхний пожелтевший лист целой стопки покоробившихся от времени листов бумаги.

Мария наконец отвлеклась от чтения классных журналов, взяла первые два чертежа и развернула их, нахмурив лоб.

— И, кроме того, оба они относятся к так называемой начальной фазе строительства, фазе «А», — попыталась она умерить эйфорию Элен, указывая на соответствующую пометку, стоящую на каждом листе, похожем на старинную карту. — Итак, надо исходить из того, что эти чертежи не на все сто процентов соответствуют теперешним конфигурациям построек. А особенно когда здание стало после войны интернатом, там совершенно точно были сделаны какие-то перестройки.

— Я бы не была в этом так уверена, — покачала головой Юдифь. Я спрашивал себя, не мог ли тот скепсис, который она проявила, когда ей стал ясен возраст этих чертежей, так быстро улетучиться, если бы она не имела потребности в том, чтобы во всем, что бы она ни делала, противопоставлять Марии и противоречить ей во всем, в чем только возможно. Из-за своего трудного характера, неумения сходиться с людьми, она в чем-то казалась даже надменнее Элен, поэтому ей трудно было сдружиться с кем-либо. — В конце концов, крепость Грайсфельдена всегда была собственностью профессора Клауса Зэнгера, — пояснила Юдифь. — Возможно, он все время занимался здесь своими исследованиями, как бы они ни выглядели, под прикрытием учебной деятельности, причем десятилетиями.

А может быть, он и сейчас ими занимается, мрачно подумал я про себя, все ближе склоняясь к безумной теории Элен.

Элен ткнула указательным пальцем в левый нижний угол второго чертежа, который Мария разложила на столе.

— Вот лаборатории, — воодушевленно заявила она. — Думаю, что они сохранились. Ну по какой причине Зэнгер мог бы их уничтожить? Судя по всему, что мы до сих пор узнали, Зэнгер — настоящий экстремист. Я не знаю, чем он занимался в этих подвалах, но совершенно ясно, что занимался он этим фанатически. И я не могу себе представить, чтобы он прервал свои исследования из какого-то стыда по поводу проигранной войны или из-за крушения своего идеализма. А если они сохранились, то в них должны вести потайные ходы как изнутри школы, так и снаружи. И если нам повезет, мы их обнаружим.

— Были еще камеры, — я удрученно показал на явно обозначенное место рядом с теми квадратами, которые Элен приняла за лабораторные помещения, и, зябко поежившись, подумал о камерах в подземелье с зарешеченными окошками в дверях, которые мы обнаружили во время нашего первого путешествия по подвалам. «Опыты над людьми» — пронеслось у меня в голове. Может быть, Элен со своими предположениями насчет опытов по спариванию и зашла слишком далеко, но, тем не менее, все выглядело именно так, как будто профессор Зэнгер в этих таинственных подземельях действительно проводил опыты на людях. Я спросил себя, как должны были бы выглядеть эти опыты и какой цели они могли бы служить, но, однако, быстро решил, что мне вовсе не хочется искать ответ на этот вопрос. Инкубатор для выращивания маленьких арийцев под прикрытием пансионата для матерей, позже школы, оснащенный зарешеченными камерами в подвале, совсем рядом с множеством лабораторий, которые ничем не уступали лучшим университетским научным центрам… Даже представить такое было попросту противоестественно.

— Может быть, там держали крупных зверей для каких-то опытов с животными, — несмело предположила Элен, но у меня не было впечатления, что таким образом она отвлеклась от своего предположения, от которого волосы встают дыбом. В конце концов, она была первой, которая договорилась до такого предположения, которое мне позже, как я ни сопротивлялся, после находки расчетов для крепостной решетки уже не казалось более невероятным, чем все остальные, например, что нас тут всех заперли для того, чтобы продолжить над нами те опыты, которыми в этих подвалах занимались уже длительное время после Второй мировой войны.