Стиг Ларссон - Девушка, которая играла с огнем

Сразу после того, как ей исполнилось пятнадцать лет, ее вдруг перевели обратно в Стокгольм и передали в приемную семью. Этот поворот в судьбе стал для нее полной неожиданностью. В это время Телеборьян уже не занимал должность главного врача, и Лисбет считала, что только поэтому ее так внезапно выписали. Если бы это зависело от Телеборьяна, она по-прежнему лежала бы в изоляторе, привязанная к койке.

И вот она увидела его по телевизору. Она не знала, мечтает ли он вернуть ее назад к себе в больницу или теперь она уже недостаточно молода, чтобы вызывать у него фантазии. Но его выпад против решения гражданского суда, отказавшегося ее госпитализировать, произвел должное впечатление. Беседовавшая с ним женщина-репортер разделила его возмущение, но она явно не знала, какие вопросы следовало бы задать по этому поводу. Там не нашлось никого, кто мог бы возразить Телеборьяну: прежнего главного врача больницы Святого Стефана уже не было в живых, а председатель гражданского суда, который выносил решение по делу Саландер, а теперь поневоле оказался в роли козла отпущения, с тех пор давно вышел на пенсию и отказался дать интервью прессе.

На текст, наиболее ее поразивший, Лисбет наткнулась в вечернем выпуске одной из местных газет Центральной Швеции. Она перечитала его трижды, а потом выключила компьютер и закурила. Сидя на подушке в уголке у окна, она смотрела на улицу и любовалась ночным освещением.

«ОНА БИСЕКСУАЛКА», –

СКАЗАЛА О НЕЙ ПОДРУГА ДЕТСТВА

Двадцатишестилетнюю женщину, которую разыскивают по подозрению в трех убийствах, знакомые описывают как человека с большими странностями, у которого еще в школьные годы были трудности с общением. Несмотря на многие попытки вовлечь ее в коллектив, она все время держалась особняком.

«У нее были явные проблемы с определением своей сексуальной ориентации, – вспоминает Юханна, одна из ее немногих подружек по школе. – Уже очень рано стало понятно, что она не такая, как все, и что она бисексуалка. Мы очень беспокоились за нее».

Далее в тексте приводилось несколько эпизодов из воспоминаний Юханны. Лисбет нахмурила брови. Сама она не помнила ни этих эпизодов, ни женщины, которую она могла бы назвать своей близкой школьной подругой, пытавшейся вовлечь ее в коллектив.

Из текста не было ясно, когда именно произошли приведенные случаи, но она практически перестала ходить в школу с двенадцатилетнего возраста. А значит, ее обеспокоенная школьная подружка сумела обнаружить ее бисексуальность еще в очень юные годы. Несмотря на огромный поток дурацких текстов, который обрушился на нее за прошедшую неделю, интервью Юханны поразило ее больше всего – настолько это была явная ложь. Либо репортер наткнулся на законченную мифоманку, либо он сам сочинил эту историю; Лисбет запомнила фамилию репортера и включила его в список объектов, подлежащих более пристальному изучению.

Даже самые снисходительные репортажи, нацеленные на критику современного общества и выходившие под заголовками вроде «Общество оказалось несостоятельным» или «Она не получила необходимой помощи» не могли смягчить ее образ врага народа номер один: серийной убийцы, которая в припадке безумия прикончила трех уважаемых сограждан.

С интересом читая различные описания своей жизни, Лисбет отметила, что в опубликованной информации есть один заметный пробел. Несмотря на неограниченный, по-видимому, доступ ко всем самым засекреченным и интимным деталям ее жизни, средства массовой информации ничего не знали про Весь Этот Кошмар, приключившийся с ней незадолго до ее тринадцатилетия. Все их сведения о ее жизни относились к двум периодам: от поступления в начальную школу до одиннадцатилетия и потом начиная с выписки из детской психиатрической больницы и перехода в приемную семью – в возрасте пятнадцати лет.

Создавалось впечатление, что некто, имевший доступ к полицейским архивам, делился сведениями со средствами массовой информации, но по какой-то неведомой причине решил оставить Весь Этот Кошмар во мраке неизвестности. Это очень удивило Лисбет. Ведь если полиция хотела подчеркнуть ее склонность к применению грубой силы, то факты того расследования могли бы прекрасно этому способствовать: ведь именно они послужили непосредственным поводом для ее отправки в Уппсалу, в больницу Святого Стефана, и далеко превосходили те пустяки, которые случились на школьном дворе.

В Пасхальное воскресенье Лисбет занялась изучением хода следствия. Средства массовой информации помогли ей составить довольно отчетливое представление об участниках следственной группы. Она отметила, что прокурор Экстрём является начальником предварительного следствия и что именно он, как правило, выступает на пресс-конференциях, практически же руководит расследованием инспектор криминальной полиции Ян Бублански – полноватый мужчина в плохо сидящем костюме, который во время пресс-конференций иногда устраивается сбоку от Экстрёма.

Через несколько дней она уже знала про Соню Мудиг, единственную женщину в группе полицейских, которая первой обнаружила тело адвоката Бьюрмана. Она отметила имена Ханса Фасте и Курта Свенссона, но не узнала про Йеркера Хольмберга, имя которого не упоминалось ни в одном из репортажей. Для каждого из этих людей она завела отдельный файл в своем компьютере и начала заполнять их информацией.

Ход полицейского расследования, конечно же, описывался в материалах, которые члены следственной группы хранили в своих компьютерах, а их базы данных содержались на полицейском сервере. Проникновение во внутреннюю Сеть полиции было связано с исключительными трудностями, однако не являлось невозможным, и Лисбет уже случалось это делать.

В связи с одним заданием, которое она четыре года тому назад выполняла для Драгана Арманского, она ознакомилась со структурой полицейской Сети и придумала, каким образом можно для своих нужд войти в полицейский регистр. При попытке проникнуть в Сеть извне она потерпела полную неудачу: та была слишком хорошо защищена и снабжена неожиданными ловушками, которые могли привлечь к взломщику нежелательное внимание.

Внутренняя полицейская Сеть была выстроена по всем правилам искусства: там имелась отдельная система кабелей, защита от внешних подключений и Интернета. Таким образом, здесь требовалось либо содействие настоящего полицейского, имеющего право доступа в Сеть, либо способ притвориться «своим человеком» для внутренней полицейской Сети. В этом отношении ей повезло, так как именно тут в системах защиты зияла огромная брешь. По всей стране имелось множество полицейских участков, подсоединенных к Сети. Некоторые из них представляли собой крошечные отделения без ночных дежурных, они не были оборудованы сигнализацией и на ночь оставались без охраны. Ближайший полицейский участок в Лонгвике неподалеку от Вестероса был как раз одним из таких отделений. Оно занимало помещение примерно в сто тридцать квадратных метров в одном здании с местной библиотекой и страховой кассой, в дневное время там находились трое полицейских.