Грегг Гервиц - Специалист

– Очень смешно, Рэк. Но сейчас не до шуток.

Они направились к пропускному пункту. Охранник отвлекся от ростбифа и исподлобья посмотрел на них. Его усы были выпачканы майонезом. Тим объяснил цель их прихода. Охранник посмотрел на предъявленные значки, затем перевел взгляд на официантский передник Криндона. Его лоб сморщился:

– Это кто?

– Он с нами.

Охранник бросил на короткую стойку блокнот.

– Он должен записаться. Вы все должны записаться.

– Он внештатный консультант, – сказал Тим. – Он не станет записываться.

Из старенького приемника, стоявшего на стойке, раздавалась неугомонная трескотня диджея, взбодренного большим количеством кофеина. Он рассказывал о сирийском оружии массового уничтожения. Охранник сложил руки и откинулся в кресле.

– Не пущу, если не запишется.

Криндон склонился над блокнотом. Когда он отошел от стойки, Тим увидел подпись: «Герберт Хувер».

– Все в порядке?

Охранник перевел взгляд с лица Тима на подпись, затем раздраженно махнул рукой.

«Лексус» Дядюшки Пита они нашли в неосвещенном углу арестплощадки. Он был заперт.

Тим, Медведь и Геррера начали спорить, кто пойдет требовать ключи у охранника, и в этот момент услышали, как щелкнули дверные замки. Криндон засунул дистанционный дешифратор в карман и скользнул на сиденье водителя. Машину привезли на буксире, и сиденье до сих пор было отрегулировано под Дядюшку Пита. Криндон закатал штанину, под которой была спрятана тонкая монтировка, с железным прутиком в руке согнулся над коробкой навигационной системы, достал из передника штопор и поддел прибор.

Навигационная система держалась крепко. Устав выковыривать корпус устройства, Криндон отвлекся и вытер лоб.

– Такие навигационные системы получают сигналы от спутника, поэтому они выдают себя так же легко, как мобильные телефоны или беспроводные модемы. Что-то наподобие системы видеонаблюдения.

Геррера спросил:

– То есть каждый может узнать, где была эта машина?

– Нет, не каждый, – недовольно прорычал Криндон и снова принялся возиться с навигационным устройством. – В любой компьютерной системе всегда остаются какие-либо данные, даже после их удаления. Просто нужно знать, как их извлечь. А для того чтобы знать, как их извлечь, нужно быть мной. – Он еще раз подковырнул устройство, наконец оно поддалось и упало ему на колени. – Итак, вы хотите выяснить, в каких местах побывал Дядюшка. Какое из них именно вас интересует? Какая-нибудь ночлежка?

– Или тайное укрытие, или притон, или какое-нибудь предприятие, или лаборатория по производству наркотиков, – ответил Тим. – Любое из тех мест, где Дэн Лори мог бы укрыть свою буйную голову. Сейчас он чересчур популярен, поэтому вряд ли станет селиться в отеле «Бест Вестерн».

– С какого времени мне начать?

– Узнай маршруты за последние полгода.

– Но Лори сбежал только шесть дней назад.

– Это ведь машина Дядюшки Пита. Сомневаюсь, чтобы он навещал Дэна с тех пор, как произошел побег, – но мы можем выяснить наиболее посещаемые «грешниками» места и плясать оттуда.

Криндон засунул навигационное устройство под мышку, вышел из машины и закрыл дверь.

Геррера сказал:

– Нам лучше запереть замки, как и бы…

Кисть Криндона, опущенная в карман, сжалась, и замки «лексуса» щелкнули. Он обернулся и пошел к своей машине. Его тень вытянулась в тусклом освещении. Не оборачиваясь, он сказал:

– Оставайтесь на связи.

Хотя Тим сомневался, что Дэн начнет разыгрывать из себя голливудского маньяка, он вошел к себе в дом осторожно, осмотрел каждую комнату, закрыл на два оборота все дверные замки, занавесил окна и выключил свет.

Он позвонил Смайлзу и Мелейну, чтобы скоординировать действия на завтрашнее утро. Он надеялся, что они смогут найти какие-либо улики для нового плана действий.

Автоответчик был переполнен. Тим подержал палец на кнопке «стереть» и очистил кассету.

Он открыл дверцу холодильника, поморщившись от запаха испорченной пищи. Выгреб из холодильника скоропортящиеся продукты и посмотрел, что осталось. Луковица, банка горчицы, бутылка соуса для салата, две бутылки земляничной газировки и упаковка крекеров с индюшкой.

Тим поставил крекеры и бутылку газировки на серебряный поднос и постоял в темной кухне, не зная, куда ему идти с этим подносом. Если включить телевизор, станет понятно, что он дома, поэтому он решил поесть без света за столом на кухне. Он и раньше ужинал в одиночестве, когда Дрей выходила в ночную смену, но осознание произошедшего отзывалось в нем болью даже во время еды. На душе у него лежал тяжелый камень, поэтому неудивительно, что он почти не бывал дома с тех пор, как стреляли в Дрей. Чтобы отвлечься, он полностью сосредоточился на расследовании. Сейчас, когда Пит Криндон работал с единственной уликой, Тиму стало нечего делать. Его охватила детская тоска, но спать в больнице рядом с койкой Дрей тоже было невыносимо.

Он швырнул поднос на стол так, что крекеры завертелись. Тим прошел по коридору, остановился у детской и, не заглядывая внутрь, запер дверь. Зайдя в спальню, он собрал рубашки Дрей, аккуратно сложил их и убрал на полку в шкаф. Каждая вещь из гардероба Дрей напоминала ему о каком-нибудь событии или чувстве. Вот синяя рубашка, похожая на матросскую, с пятном от кетчупа на правом рукаве после того, как Дрей перебрала пива «Бад» из бутылки, напоминающей кеглю для боулинга. Рубашка с надписью «Морро Бэй» напомнила ему недовольную гримасу Дрей перед посещением акушера две недели назад. Желтое платье с крохотными голубыми цветочками – их первую встречу. Она надела его и в то утро, когда пришла забирать Тима с работы домой.

Опустевший дом и переполненный одеждой шкаф лишь малая доля того, что оставил после себя Дэн, но Тиму этого было достаточно, чтобы ощущать полное опустошение. Бабушка Марисоль Хуарес, мечущаяся сейчас в своей крохотной комнатенке перед светом заупокойных свечек, испытывала то же чувство, потеряв свою единственную внучку. «Мы сделаем все возможное», – обещал ей Тим, но Марисоль была жестоко убита и брошена на пол в складе, словно ненужный хлам. Так уж получилось, что время и обстоятельства сложились для нее фатально. И для Дрей перипетии судьбы выстроились таким образом, что в нее должна была попасть эта злосчастная дробина. Он размышлял о том, как сможет сохранить рассудок, если вдруг потеряет жену. После смерти Джинни, несмотря на множество противоречивых чувств, одолевавших его, он открыл в себе способность сопротивляться и идти вперед – как тот солдат Северного альянса, которого он встретил под опаленным небом Кандагара: заплетаясь, он шел вдоль открытого горного хребта, из ушей его струилась кровь, и он нес свою собственную оторванную руку. Он был готов идти вперед, даже если бы его разорвали на куски.