Алексей Яковлев - Астральный летчик

— Какая Фрези Грант? — смутился Андрюша.

— Мариночка, — фустно улыбнулся Алик. — Мне она тоже очень нравилась. За-ме-ча-тель-ная девочка. Сейчас таких не делают. Атавизм. Давай выпьем за нее, Андрюша.

Андрюша раздумывал всего секунду и решил, что за нее нужно выпить. В первый раз в жизни он встретил такую. В первый раз в жизни ему казалось, что он знает ее давным-давно, и родилась она второго августа! В такой день! В его день!

— Призрачно все в этом мире бушующем! — пел Алик, расставив руки навстречу солнцу. — Есть только миг, за него и держись!… За-ме-ча-тель-ная девочка! Я дарю ее тебе, Андрюша.

Андрюша только улыбнулся разбитым ртом:

— Спасибо.

— Потому что дружба… — Алик запел вдруг на мотив Бетховена: — Фройндшафт, фройндшафт юбер аллес… Андестенд, Первозванный?

Они сели на остывший уже гранит. Алик вцепился зубами в холодную жирную куриную ногу, оторвал кусок, вытер руки о майку.

— С Мариночкой все ясно. Как она на тебя глядела! Она твоя.

— Кончай.

— Не веришь?! Опять не веришь! Да ты не Андрей Первозванный — ты Фома Неверующий. Можно, я буду называть тебя просто Фома? Можно?

Андрюше стало тоскливо и грустно, но нужно было договориться с Аликом, и он решил подождать, когда он опять волшебно отрезвеет.

— Слушай, Фома. — Алик схватил его руку, положил ее на свою грудь, прямо на сердце. — Я вложил твою руку в мою рану! Видишь, какая жуткая рана! Видишь, как я ее… любил? — Алик откинул его руку, отвернулся, положил ногу на ногу. — Кстати, Мариночка раньше у твоего Сережи работала в «Ариадне». «Папа» ее у Сережи выкупил. Когда мы «папу» расколем, мы с него кроме денег Мариночку потребуем! Все по-честному. Правда? — Алик протянул Андрюше тощую руку. — Договорились, дружище?

Андрюша машинально пожал его руку. Пожал просто так, потому что думал о другом.

— Как же она чистая, если продается и покупается?

Алик замахал руками:

— Ты не понял! Она не продается. Ее продают. А она даже не подозревает об этом.

— Как это может быть? — возмутился Андрюша.

— А как с тобой было? — ехидно спросил Алик. — Ты знал, на что идешь? То-то… Мариночка в «Ариадне» на приемке товара работала. Менеджером. Занималась с поставщиками. Самая скользкая работенка. Ее после института к Сереже знакомые устроили. Знакомые ее мамы. Совершенно чокнутой мадам, но это так, к слову.

Алик схватил матовую бутылку, поглядел ее на свет:

— На ход ноги как раз осталось. — И он разлил остатки по стаканчикам. — А эта сука Ксюша, то есть Сергей Николаевич, сделал так, что скоро Мариночка оказалась должна «Ариадне» десять тысяч баксов. Из-за махинаций посредников. Ну кого это колышет? Сережа потребовал с нее долг, а у них с чокнутой мамой таких денег отродясь не водилось. Мариночка была на грани. — Алик покрутил в ладонях стаканчик, крепко сжал губы. — Я уже хотел из подполья выйти, но «папа» меня опередил. Одолжил ей деньги. Одолжил, негодяй! Внес их за нее Сереже…

— Стой! — Андрюша перебил его. — Он же не просто так внес?… За что-то…

Алик понял его волнение. И улыбнулся:

— Пока просто так, Первозванный. Нравится «папе» Мариночка. Очень нравится. Последняя любовь д'Артаньяна, как говорится. Устал, старый негодяй, от дешевой продажной любви. На чистоту, подлеца, потянуло. Хочет, чтобы Мариночка оценила его щедрое, бескорыстное сердце. Он может нашу Фрези Грант в секунду скрутить, в секунду на колени поставить, а он ей пионерские песни поет! Слышал? Кстати, «папу» питерская братва «старшим вожатым» зовет. Это его кликуха. Был он когда-то пионервожатым в Артеке. Потом инструктором в обкоме комсомола. Оттуда и начал свой крестный путь. Понимает невинную детскую душу, знает ее психологию. С него и начнем, сотрудник! Он мне отдаст сто тысяч! Больше мне не нужно. Всего сто тысяч. Я скромный.

Алик посмотрел на Андрюшу, и Андрюша не узнал его. Перед ним сидел суровый сухощавый мужчина. Четко обозначились складки вокруг рта.

— Давай, сотрудник, за нас! За наше Бюро. За КГБ! Давай, уже утро. Тебе в «Ариадну» пора. — Алик подал ему стаканчик.

Андрюша упрямо закрутил головой:

— Подожди, я еще не решил.

Алик встал, отошел, завозился со своей длинной майкой и достал из-за спины обшарпанный ТТ.

— Решать уже поздно,— сказал он.— Ты узнал страшную тайну сфинкса. Теперь у тебя выбор простой: или ты работаешь со мной, или… Извини…

Третий раз за день на Андрюшу наводили ствол, третий раз за один кошмарный день! Это уже было слишком, и Андрюша засмеялся:

— Убьешь меня, что ли?

— Ты мне сразу понравился, — загадочно улыбнулся Алик. — Выбирай.

Андрюша не понял, в каком смысле он ему понравился. Он уже не пытался понять, пьян Алик или трезв. Сейчас это уже не имело никакого значения. Алик глубоко выдохнул. Ствол качнулся от головы к груди.

— Слушай, Алик, а зачем я тебе?

— Ты мне сразу понравился,— повторил Алик.— Улыбка у тебя хорошая, чистая, а я отвык от порядочных людей, Андрюша. — Все это он произнес, не отводя от Андрюши своего пистолета. — Я один, Андрюша… Совсем один… Мне друг нужен… Первозванный… Или я умру… — закончил он неожиданно и передернул затвор.

Андрюша оглядел его тощую фигуру в длинной, несуразной майке. Подтемненные очки съехали на кончик носа. Алик глядел на него жалобно поверх очков.

Броситься ему в ноги. Выбить ствол — не составляло большого труда. Заломить тонкие руки за спину. Садануть мордой о шершавый гранит — запросто. Но только не после таких слов…

— Ни хрена себе, — сказал Андрюша. — Дружбу под стволом предлагаешь…

Алик вздохнул. Ствол качнулся от груди к голове.

— Что делать, Андрюша… Меня уже столько раз предавали… Столько раз нажигали… Извини…

Андрюша не понимал — то ли его проверяют, то ли на жалость берут? В первый раз Андрюша оказался в такой ситуации.

— Думаешь, я голубой? — вдруг сказал Алик. — Даю тебе честное слово, Андрюша. Мир вывихнул колено. Если человек предлагает дружбу, сразу думают, что он голубой или подлец, а я просто атавизм, Андрюша. Я старомодный островитянин. Все мои предки родились на Васильевском, только и всего…

Андрюша и верил, и не верил этому лохматому сумасшедшему парню, решил проверить его окончательно и сказал между прочим:

— Алик, дай мне твою пушку посмотреть.

Алик с готовностью подошел, протянул на ладони пистолет:

— На. Это ТТ.

— Вижу. — Андрюша взял пистолет за ствол.

На рукоятке вокруг выпуклой черной звезды четко читались буквы «Мейд ин Чина. 1993». Значит, пистолет был совсем новый. Только ствол обшарпался. Видать, его все время носили с собой. Андрюша вынул обойму. В лучах восходящего солнца в обойме поблескивали пять латунных горошин. Шестая была в стволе. Андрюша всадил обойму обратно. Протянул пистолет Алику: