Алексей Яковлев - Астральный летчик

По сути, она действовала интуитивно верно. Но жутко безграмотно. Уничтожая свое чудовище, она мстила невинным людям. И порождала новых чудовищ. Может быть, еще более ужасных. В том мире законы просты и суровы. Если бы люди видели порожденных ими чудовищ, они бы ужаснулись. Конечно, современного человека страшилками не возьмешь. С детства к ним современные люди привыкли.

Но! Только с открытием микроскопа, когда люди воочию увидели окружающих их бактерий чумы, оспы, язвы, только тогда человечество стало регулярно мыться. До этого раз в неделю парились в баньках или кайфовали в римских термах, но только с открытием микроскопа человечество стало мыть руки перед едой. Я открыл человечеству новый мир, населенный чудовищами их фантазий, пороков, грязных поступков. Когда люди хоть одним глазом глянут на этот жуткий мир, я уверен, они начнут регулярно чистить свои души. Потому что поймут, что иначе вымрут от своих же чудовищ, как от бактерий чумы…

Извини. Это во мне проснулся врач. Доктор Саша. Которого фактически нет. Но он, безусловно, существует. Потому что ничто в этом мире не исчезает. Но это особый вопрос…

Я нашел ее чудовище. И помогла мне в этом славная девочка Таня. Ее скромная черноглазая подруга— одноклассница, которая ей ключ от своей квартиры дала. Марина рассказала ей свою тайну, которую не захотела открыть мне. Ей она не могла не рассказать. Она же сделала ее наперсницей своей мести.

Таня поведала мне тайну, когда я убедил ее, что Марина больна, а я ее хочу вылечить. Только тогда.

Ну тут совсем коротко, в двух словах. Вот что поведала мне подруга Таня…

Марине было тринадцать лет. Папа-профессор вовсю процветал. Пропагандировал научный коммунизм в Европе и Америке. Собирался с красавицей Светланой в очередную командировку. У бабушки-экономки прихватило сердце. И дочку впервые отправили на одну смену, всего на одну смену, в волшебный детский рай — Артек. Вручив ее драгоценную жизнь старшему надзирателю этого рая, хорошему знакомому профессора, Георгию Аркадьевичу, нашему «папе». Георгий Аркадьевич принял ответственность с благоговением. Тут мы совсем скупо. Чтобы избежать излишнего мелодраматизма…

Горы… Звездные ночи… Медведь-гора… Луна… Прибой… Девочка впервые одна. Предоставлена только самой себе. Без строгой опеки старого недоверчивого отца. Тринадцать лет. Возраст Джульетты. Ну, короче говоря, она влюбилась. И, на ее несчастье, не в загорелого шалопая-ровесника, а во взрослого мужчину. С девочками такое случается часто.

Про того человека я ничего не знаю. Вернее, не знал до сегодняшнего дня. Он был в их отряде не то вожатым, не то физруком. Сначала он не обращал на бедную влюбленную зеленоглазую девочку никакого внимания. Неожиданно проявил к ней интерес. Вечерами у костра пел ей под гитару о море, о шхунах, о парусах, о Фрези Грант… Он ее так и назвал: Фрези Грант… Короче, прощальный костер у моря…

Как пишут в старинных романах, негодяй овладел бедной влюбленной девочкой… Слово-то какое: овладел! Блин!

Утром на автобусах смену привезли в аэропорт. В Симферополь. И на прощание он сказал, как говорится… Он ей сказал грубо и прямо. Что он не любит ее. Просто он отомстил ее отцу. Профессору Паршину… Отомстил за свою сломанную им жизнь… Ты представляешь? Профессор был перед ним в чем-то виноват. И он отомстил ему, опозорив любимую дочь. Представляешь?

Вот он, кровожадный белый медведь! Вот ее чудовище!

А зовут его — Капитан Джо.

Но что интересно, у этого подонка тоже сработало замещение. Он отомстил отцу через дочь! Подлая крыса, рожденная чьей-то горячечной фантазией, кусает безвинных. Мы живем на постоянной войне, Андрюша.

Нет! Война — это что-то благородное. А мы живем на кошмарной войне. В мясорубке. В невидимой мясорубке. Нас крушат чужие фантомы, чужие мыслеобразы. Инфаркты, инсульты, увечья — результаты этой невидимой войны. Потери огромны. Выход один. Выйти в открытый мной мир и навести там порядок. Как? Это отдельный вопрос.

Теперь самое главное.

Я встретился с Мариной. Она не хотела встречаться со мной. Догадывалась, что Пойнтер мне все рассказал. Я настоял. Я взял ключ у ее подруги. Я привел Марину в комнату проститутки…

Как — зачем?

Во-первых, у меня не было времени. Я должен был вылечить ее всего за один сеанс. Светлана Филипповна считала ее совершенно здоровой. И не хотела, чтобы я встречался с ней.

Во-вторых, эта грязная, прокуренная комната, эта мятая, жирная кровать и была для нее изумрудной дверью, за которой скрывалось чудовище. Этот подлец убил в ней все. Она забыла его песни. Для нее его любовь ассоциировалась с грязной постелью проститутки. Здесь она мстила ему. Здесь она должна была вылечиться.

Я усадил ее в кресло. Я погрузил ее в гипноз. Я заставил ее вспомнить Медведь-гору, море, ночь, костер… Я ее все заставил вспомнить. Она кричала, плакала, кусала себе руки до крови. Стонала: «Родинка, родинка!» Это было похоже на изгнание дьявола. Да по сути так оно и было. Я изгонял ее беса. И мне, Андрюша, было ужасно глядеть на ее искаженное лицо. Я сам весь дрожал. Я думал, сердце не выдержит…

Я еле довел ее до дому. Опустошенную. Ослабевшую. На следующее утро она проснулась совсем здоровой.

А теперь она снова больна, потому что Капитан Джо нашел ее. Слышал, что она сказала в больнице? «Спасибо, что ты меня вылечил»… И тут же… Про записку: «Это последний крик погибающего»… Он нашел Марину, Андрюша. Он ее не отпускает…

Зачем она ему? Если бы знать…

Я убил фантом, а он объявился живым…

Что делать? Правильно, Андрюша, мочить от живота длинными очередями… Если нас самих не замочат. Первых.

Слышишь, идут.

Громко грохнул замок на железной двери. Со скрипом отодвинулась щеколда. Взвизгнула тяжелая дверь. В полосе света стоял Петрович. Поманил Алика пальцем. Алик широко потянулся и сел, сунул ноги в растоптанные кроссовки.

— Тапочки-то с покойничка, наверное? А? — спросил он у Петровича.

Тот кивнул ему на дверь. Алик встал:

— Великий немой не хочет говорить. Не скучай, Андрюша, я скоро.

Они снова пошли по тому же подвальному коридору. Впереди, за стеклянными дверьми, суетились люди. Много людей. Таскали какие-то картонные ящики, фирменные коробки. Еще вчера мертвый дом ожил. Было видно: к чему-то деятельно готовились.

Но они не дошли до стеклянных дверей. Свернули на служебную узкую лестницу. Прошли один пролет. Второй. В тесном лифте поднялись почти на самую крышу. Внизу шумел лес. Дождь не переставал.

— Стоять! — скомандовал Петрович.

Алик так мечтал услышать его голос. А сейчас услышал и не обрадовался. Голос не предвещал ничего хорошего. Алик остановился у дверей на балкон. Петрович открыл дверь. Пихнул Алика на балкон. Внизу, под козырьком подъезда, стоял белый знакомый джип «чероки». Значит, «папе» удалось угнать его со стрелки. Значит, он договорился с чекистами. Петрович подошел к Алику вплотную. Прижал его к перилам балкона. «Неужели хочет сбросить на козырек?» — успел подумать Алик.