Алексей Яковлев - Астральный летчик

Алик смотрел на тонкие тюлевые занавески, чуть раздувающиеся от начавшегося ветерка:

— Слушай, Никита, а вы с этих бойцов параметры снимали?

Никита уже сидел за столом, листал толстую папку. Всем видом показывал, что разговор их окончен:

— Нет, ни с кого еще не снимали.

— Почему? Ведь, чтобы поймать AT в ловушку, нужно иметь параметры ПФТ. Так?

— Так, — кивнул Никита, не подняв головы. — Василий Иванович сказал, что он позже определит, с кого снимать параметры. Это его проблемы.

Алик встал. Подошел к окну. Солнце затягивали серые кучевые облака. А вдали над заливом послышался далекий громовой рокот.

— Значит, он позже определит, у кого будет смертельный исход? Он сам определит. Еще до боя. Интересное кино…

И Алик пошел к двери.

— Куда? — встал за столом Никита.

— В главный корпус. Переоденусь. Холодно в одних трусах.

— Тебе все в мансарде приготовлено. Отсюда теперь не выйдешь, Алик. Ничего, привыкнешь.

Алик возмутился:

— Что за дела?! Катитесь вы с вашей шарашкой! Я же с ним контракта не подписывал!

— Как — не подписывал?

Никита достал из папки и бросил на стол голубую картонку. То ли открытку, то ли перфокарту. Алик узнал на ней красные размашистые подписи. Свою и Василия.

— А это что? Чья это подпись? — удивленно спросил Никита.

Алик, разомлевший после сауны, лежал на жесткой армейской койке в своей мансардочке. Уже давно за лесом печально пропел отбой пионерский горн:

Уже охранники вежливо попросили сотрудников лаборатории с теннисного корта.

Все стихло. На черном предосеннем небе зажглись крупные не летние звезды, уже угомонились в своих игрушечных замках ласточки под застрехой мансарды. А Алик все лежал в темноте закинув руки за голову, думал. Информации было много, но она никак не укладывалась в систему.

В мансарде вдруг зажегся яркий свет. Алик зажмурился и сел на койке. Различил в голубом ореоле черный силуэт. Алик закрыл глаза и снова открыл. Из ореола, как привидение, возник улыбающийся Василий в черной форме и в черной пилотке.

— Прямо к тебе. С развода караула. Даже переодеваться не стал.

Алик ему не поверил. Решил, что Василий специально захотел показаться ему именно в таком виде.

— А что это за форма на тебе?

Василий сел на табуретку прямо под яркой лампой:

— Наша форма… форма ОЭТа.

— А-а, — сказал Алик, — общества рогатых тружеников?

— Не уподобляйся Льву Наумовичу, — мягко попросил Василий.

Алик скинул ноги с кровати. Василий внимательно оглядел его розовое распаренное тело. Посмотрел в глаза:

— Другой человек! Ясный, лучистый взгляд. То, что нужно АЛу.

Алику даже неудобно стало от его пристального взгляда. Он натянул серый свитер с красными буквами на груди. Василий понял его замешательство по-своему.

— О своих вещах ты не волнуйся. Утром их сюда принесут. Да и вещей-то там. Мятый костюм да рваные кроссовки.

— ATT?

— Пистолета не было. Наверное, твой Андрюша его куда-то заныкал.

Василий бросил пилотку на стол:

— Боевой паренек. Ох, боевой. Вылитый я после первой зоны. Волчонок.

Он сам дал повод. И Алик задал ему весь вечер мучивший его вопрос:

— А с Андрюши параметры сняли?

— Какие параметры? — Василий сделал вид, что ничего не понял.

Пришлось ему объяснить:

— Параметры его биополя. Для астральной ловушки.

Василий долго молчал. Потом улыбнулся грустно:

— Я вижу, ты круто въехал в проблему. Приятно иметь дело с умными людьми. Но и хлопотно. Умные понимают гораздо больше того, что им нужно. А всякий перебор — беда. Горе от ума, как говорится. Давай договоримся сразу — Андрюшина жизнь мне ни к чему. Стреляли в него случайно. Охранник уже отбывает наказание в строгом карцере.

— Зачем же ты его сюда привез?

— Я его привез для тебя. Для твоего спокойствия. Чтобы ты мог спокойно работать.

— Как заложника? — понял Алик. — Ты его привез как заложника. Чтобы я на тебя работал.

Василий засмеялся:

— Вот обследуешь меня на приборах, поставишь диагноз — и отправлю я твоего Андрюшу до самой Фурштатской. С шиком.

— У него на квартире засада.

— Временно. Пока я не дал отбой.

Клочки информации стали собираться хоть в какую-то систему. И Алик спросил:

— Это ты оставил засаду? Это ты послал чекистов на «скорой помощи»? Ты! И на стрелку группу «Град» ты отправил!

— А ты это только сейчас понял? — удивился Василий. — Я же тебе сразу признался, что целую неделю тебя искал. Я же тебе сразу сказал, как обрадовался, что АЛ и Саша в одном флаконе!

— Значит, ты и чекистами командуешь? — сел на койке Алик.

— Не я, — скромно улыбнулся Василий, — ими командует генерал Калмыков. Мой старый друг.

Алика вспомнил наконец, где он встречал Василия раньше. Василий ему подмигнул:

— А чего ты не куришь? Кури. Восемь лет не курю, а люблю иногда, когда в моем присутствии курят.— И он протянул Алику пачку «Мальборо».

Точно так же, как в тот раз. В тысяча девятьсот восемьдесят седьмом.

В тот год Алик, совершенно неожиданно для себя, получил приглашение из Америки. Его приглашали на конгресс независимых исследователей ВТО в какой-то занюханный городишко Шарлоттсвилл, штат Вирджиния. ВТО американцы называли проблему внетелесных опытов . Они ознакомились с выступлением Алика на скромном конгрессе в Будапеште в восемьдесят пятом. Там он впервые узкому кругу совершенно смурных ученых продемонстрировал фотографии мыслеобразов крыс, произведенных горячечным воображением болезных из пятого отделения Бехтеревки. В Будапеште после его доклада к нему подошел седой косматый человек, долго вертел в руках фотографии и спросил по-английски, не пытался ли Алик фотографировать объекты ПСО.

Алик и не знал тогда, что это такое. Он и фамилию косматого забыл. И вот спустя два года получил от него приглашение на конгресс.

Алик побежал в Публичку, перерыл подшивку «Scientist» и нашел, что ПСО американцы называют предсмертный опыт . Он удивился, какое отношение его крысы имеют к этому самому ПСО. Но документы на отъезд все-таки подал.

И вот через месяц где-то ему позвонили из КГБ. По вопросу отъезда. Назначили встречу, но не в Большом доме, а где-то на Миллионной, в частной квартире. Алик насторожился, но на встречу пошел. В частной квартире его ждали двое. Аккуратные, загадочные, в костюмах и галстуках. Один, с усами, — помоложе. Другой, без усов, усталый, — постарше. Младший представил старшего:

— Полковник Калмыков. Старший следователь УКГБ.

Тогда он еще был старшим следователем. И полковником. Они долго пили чай с печеньем. Разговаривали о том о сем. О науке, о новых, хлынувших на голову потоком острых публикациях в литжурналах…