Алексей Яковлев - «Прощание славянки»

— Куда плывем? — спросил его Котяра.

Саныч посмотрел на часы и недовольно покачал головой.

— Первый час… Вези в залив. Хватит в городе светиться.

— Есть, капитан, — Котяра кинул ладонь к мелкой фуражке и вышел.

Я остался стоять у стеклянного шкафчика, внутри которого янтарным, солнечным светом горел волшебный напиток. Константин разлил по фужерам целую бутылку. Все молча выпили. Привычно выпили, как пьют уже не первую. Только тут я заметил, что все были пьяны. Злым, мрачным хмелем. Два здоровенных белобрысых бугая, которых я сначала принял за охранников, были похожи друг на друга, как близнецы. Но одного называли Василич, а другого — Петрович.

Саныч вдруг обернулся ко мне.

— А это кто?

— Свидетель, — ехидно сказал чернявый. — Балагур его привез.

— Тебе свидетель нужен? — спросил Константина Саныч.

— Нет, — твердо сказал Константин. — Отпусти его, Саныч, пока Фред не уехал.

Саныч недоверчиво прищурился.

— Просто так отпустить? Он же явился. К нам зря не являются. Просто так у нас еще никто не уходил.

Наверху взревел двигатель, я увидел в иллюминатор, как от нашего катера отвалил черный глиссер, похожий на обтекаемый гоночный болид.

— Да что он знает, — сказал недовольно Константин. — Я с этим лохом три дня всего знаком.

Санычу почему-то очень понравилось его недовольство, и он спросил меня:

— Как тебя зовут, придурок?

— Слава, — ответил я.

— Слава кому? — поинтересовался Саныч.

— Слава Богу, — сказал я искренно.

— Вот и отвечай, как перед Богом, зачем ты к нам явился?

«По-по-по-по-по», — нервно зашлась выхлопная труба. Катер развернулся, а я уперся лбом в стеклянную дверцу бара.

— Сядь в уголок, — ласково сказал Саныч. — Сядь и отвечай, о чем спрашивают.

Я сел на пустой ящик и сказал:

— Костя Адика не убивал. Я свидетель. Мы пришли, а Адик уже на струне висит… — Я сказал это и понял, что ничего этим не объяснил, и добавил тогда: — Какой ему смысл Адика убивать?

Саныч посмотрел на меня поверх золотых очков.

— Какой смысл, говоришь? Секретарь, объясни-ка придурку.

И Паша изложил мне коротко суть их претензий к Константину. Они считали, что вся операция с покупкой квартиры была придумана Константином для того, чтобы, кинув Адика, завладеть его процветающей фирмой. Для этого Белый Медведь, тайно вывезя из квартиры дорогой гарнитур, стал требовать у Адика его немедленного возвращения. Обманутый Адик предлагал Константину денежную компенсацию, но Константин от нее отказался и потребовал тогда слияния двух фирм в одну, под своим руководством. Адик не согласился. Тогда Белый Медведь начал угрожать ему физической расправой. Адик попытался скрыться. Но Белый Медведь выследил его и в подвале своего офиса пытками принуждал Адика принять предложение о слиянии двух фирм. Мужественный Адик категорически отказался. Тогда подкупленный Белым Медведем телохранитель Адика «физически устранил» своего шефа, а позднее вручил Белому Медведю финансовые документы и реквизиты фирмы «Арк-Ан».

Подкупив следствие, Белый Медведь пытался выдать смерть Адика за самоубийство. Но компаньоны Адика не поверили решению следственных органов и вызвали Белого Медведя и Мангуста «на сходняк». В самый последний момент, прямо во время похорон, Белый Медведь уничтожил единственного свидетеля своего преступления…

Вот такой была фабула их чудовищного обвинения. Я не выдержал:

— Да, все не так было! Совсем не так!

— А как? — ласково спросил меня Саныч. — Объясни нам, придурок.

Вмешался Константин:

— Да что он знает! Оставь его, Саныч. Я сам все расскажу…

Саныч его перебил:

— Не дергайся! Ты теперь никуда не денешься. Что-то ты задергался. Белый Медведь, — он улыбнулся мне ласково.— Изложи-ка нам свою версию, придурок, чтобы он не нервничал.

Я не обижался на него. Я знал, кого на зонах называют «придурками». Авторитеты, ставшие директорами фирм, так называли своих советников, по старой памяти… И я начал им свою версию излагать:

— Извините, пожалуйста, но ваше обвинение ошибочно изначально…

— Хорошо поешь, — подмигнул мне чернявый.

Я не обратил на него внимания.

— Константин не вывозил из квартиры гарнитур. Он сам его искал. Потому что Адик гарнитур перепродал…

— Правильно,— кивнул Саныч. — А кому он его перепродал? Ты это знаешь, придурок?

— Гарнитур перекупил у Адика генерал Багиров, — ответил я.

Все дружно рассмеялись. А чернявый разлил по фужерам новую бутылку.

— Чекисту-то эта рухлядь зачем?

— Балда! Фуфло! — сказали одновременно близнецы-танки.

Саныч смотрел на меня пристально поверх золотых очков.

— Генерала уже потом пристегнули для балды. Не морочь нам голову, придурок.

Я не согласился с ним:

— Извините, пожалуйста, дело же не в гарнитуре! А в старинных масонских бумагах, которые в нем были спрятаны. Эти бумаги уже год ищет иностранная разведка. Именно из-за этих бумаг и перекупил гарнитур генерал Багиров…

Саныч меня перебил:

— А где сейчас бумаги? У кого?

Я кивнул на Константина.

— Подлинники в фонде «Возрождения».

Саныч довольно засмеялся.

— И счета у него, и бумаги! Все у него!

Константин сказал раздраженно:

— Да, оставь ты эти бумаги, Саныч. Они ни при чем. Они на хер никому не нужны.

— Неправда! — возмутился я. — Эти старинные бумаги являются инструкцией к самому совершенному на сегодняшний день оружию!

Все как-то странно переглянулись. А Саныч попросил меня «осветить этот вопрос подробней». И я осветил.

Я рассказал им кратко про «Философические таблицы» Пушкина и про «изделие» Коли Колыванова. Я объяснил им, что с помощью таблиц можно рассчитать будущее, а пользуясь «изделием ЗК», можно лишить светлого будущего и отдельного человека, и любую страну, и даже весь существующий мир…

Все замолчали. А я решил, что наступил мой звездный час, и обратился к «сходняку» с речью:

— Господа, я очень рад, что вы поняли смысл гениального изобретения Коли Колыванова. С его помощью враги России, завладев «изделием», могут превратить всю нашу жизнь в сплошной несчастный случай…

— Вот это уж х…!— сказал сурово Хемингуэй.

— Не понял! — вмешался чернявый. — При чем тут долбаная Россия? Кому она теперь нужна?

Пришлось ему объяснить:

— Она Европе давно покоя не дает. С тех самых пор, как вещий Олег объединил Новгородскую Русь с Киевской и назвал Киев матерью городов русских…

Чернявый захохотал.

— Да на что Европе Киев?! При вещем Олеге даже киевского «Динамо» не было!

Я объяснил понятней:

— Все дело в том, что Киев находился как раз на скрещении двух великих торговых путей. С Юга на Север проходил путь из варягов в греки, а с Востока на Запад — Великий шелковый путь. И пересекались они как раз в Киеве…