Алексей Яковлев - «Прощание славянки»

— Лень, а Лень, выйди на минутку!

Я понял, что Котяра занимал в профсоюзе катерников солидное положение. Котяра усмехнулся презрительно:

— Что за базар? Пойду разберусь.

Он с кошачьей легкостью взлетел по трапу на палубу. Возбуждение на причале снова достигло своего апогея. Отчетливо доносился хрипловатый фальцет Котяры. Наконец чей-то сытый голос спокойно сказал:

— Молчать!

На причале воцарилась тишина, сытый голос закончил:

— Отдыхайте, недоумки. Надо было в школе в тетрадках писать, а не на лапах наколки. Жуйте сопли теперь… Зеленые сопли вместо зеленых денег… Все свободны.

Я понял, что про наколки — это он о Лене ввернул, и удивился, что наглый Котяра ничего ему не ответил. В полной тишине о причал плюхнулись бортами катера, и в каюту вернулся совершенно убитый Котяра. Он упал на бархатный диванчик и сложил на груди лапы.

— Что случилось, Леня? — спросил я, скрывая интерес.

Котяра грустно махнул лапой:

— Да ну… Такие бабки… и полный облом…

— У тебя облом? Не верю, — подзадорил я его.

— Да ну… — сокрушался Леня. — Интуристы просят их час покатать за валюту. У нас-то как раз время девать некуда. До открытия кассы… И облом!

— В чем проблема?

Котяра тяжело вздохнул.

— Их не просто катать, им о Питере рассказать нужно…

Столбик в двести граммов коньяка наконец-то полностью впиться в кровеносную систему моего организма.

— Леня, неужели ты им ничего не можешь о Питере рассказать? С виду ты такой ученый Котяра.

Леня не обратил внимания на обиду.

— Я ученый, только в другой области. Им гид настоящий нужен. Специалист.

Настал наконец момент поставить на место наглеца!

— Иди зови иностранцев. Я им покажу Питер!

Котяра недоверчиво фыркнул:

— Ты разве гид?

— Я покруче буду, Котяра. Я профессиональный историк! Беги! Пока бабки не уплыли!

Котяра взвился с дивана, бросился к трапу, оглянулся на ходу, оскалил золотую пилу:

— Гляди, Славик, если кинешь — финал!

И Котяра грязным пальцем чиркнул по своему горлу.

На причале снова взвился его хриплый фальцет. Значит, иностранцы еще не ушли. Хотя мне не давал покоя спокойный сытый голос, к иностранцам явно не имеющий никакого отношения. Я захотел увидеть этого человека.

Но прежде я открыл стеклянный бар, накапал себя половину дозы перед работой и чуть усталый вышел на палубу. Соседи сидели в своих плавсредствах, задрав удивленные лица к набережной. Я поглядел наверх.

У зеленого Строгановского дворца белел Шикарный автомобиль. Перед лимузином стоял крупный коротко-стриженый мужчина в светлом плаще с поднятым воротником. Котяра, сложив лапы перед собой, что-то объяснял ему, кивая башкой в сторону катера.

Мужчина открыл дверцу лимузина и сказал:

— Мсье Леон, шкипер клянется, что настоящий гид есть. Историк.

Из машины вышли сразу трое, в полумраке неотличимые: все в ветровках, в кроссовках, за плечами торбочки. Обычные туристы то ли из Рязани, то ли из Архангельска. Но заговорили они по-французски бодро и раскатисто, смеялись чему-то: о-ля-ля!

Мужчина в белом плаще первым спустился на причал и подошел к нашему катеру. Внимательно оглядел меня суровыми серыми глазами. Мой мокрый «жлобский прикид» от Версаче выглядел после всего очень скромненько.

— Ты серьезно историк? — спросил мужчина недоверчиво.

Я кивнул. Мужчина прищурился:

— Ну-ка ответь, в каком году Владимир Ильич Ленин перешел пешком Финский залив?

— Как Иисус Христос?

Мужчина напомнил строго:

— Владимир Ильич атеист. Он залив по льду перешел. Помнишь, в каком году?

Я смущенно пожал плечами и ответил ему, как Котяра:

— Я ученый, но в другой области.

Мужчина сыто засмеялся, обнажив золотую коронку:

— Ты прав, эта история французам ни к чему.

Я решил предупредить его сразу:

— По-французски я не говорю.

— А кто тебя просит? — удивился мужчина. — Они сами по-русски тебя заговорят. Они специалисты по России. Помешаны на нашей истории. Прикидываешь?

Мужчина опять засмеялся. Влажно блеснула золотая коронка. Мне показалось, что я его где-то видел. На какой-нибудь презентации…

— А что их конкретно интересует? — попробовал я уточнить.

— Они сами тебе скажут. Но учти! — предупредил он грозно. — Лапшу на уши не вешай! Месье Леон крупный ученый. Профессор. Нашу историю знает досконально. Если удивишь его, расскажешь что-нибудь необычное, я тебе заплачу от души. Договорились?

Я кивнул, стараясь поменьше дышать на него.

Мужчина обернулся к иностранцам:

— Месье Леон, все в порядке. Я проинструктировал гида. Можно садиться.

Французы дружно загалдели и по шаткому причалу пошли к катеру. Только тут я заметил среди них девушку. Она была в светлой ветровке, в светлых брючках, подстрижена под мальчика, сразу и не отличишь. Я подал ей руку. Но меня опередили. Высокий голубоглазый блондин с роскошной светлой гривой первым прыгнул на борт, отстранил меня плечом и ввел ее на палубу, как королеву. Последним на катер взошел, улыбаясь, небольшой смуглый человек с седым ежиком волос. Я понял, что это и есть крупный ученый месье Леон.

Леня возился на корме, отвязывая причальный конец. Соседи смотрели на него с нескрываемой завистью. Мужчина в светлом плаше взглянул на часы.

— Месье Леон, я вас жду здесь через час, — он строго посмотрел на меня, — надеюсь, вы останетесь довольны.

Но крупного ученого волновало не это.

— Константин, вы предупредили их, что мы им ничего не должны? За все платите вы. Вы их предупредили? — спросил он у мужчины абсолютно без акцента.

Мужчина поморщился:

— Гид предупрежден. За все плачу я. Ровно через час. Счастливого плавания!

Он махнул рукой в золотых перстнях и, не дожидаясь ответа, стал подниматься к лимузину.

Месье Леон хитро посмотрел на меня черными миндалевидными глазами и подмигнул.

Леня включил двигатель и, задом отваливая от причала, важно спросил:

— Куда гребем, интуристы? Ёк макарёк!

Месье Леон хитро засмеялся и взял меня под руку.

— Сейчас мы обговорим маршрут с коллегой.

Мы сели на скамейку по левому борту. У другого борта белокурый красавец о чем-то ворковал по-французски с девушкой-мальчиком.

— Это мои ученики,— представил их мне месье Леон, они не обращали на нас никакого внимания. — Я им преподаю историю русской литературы. Мне сказали, вы тоже историк, коллега?

«По-по-по-по-по», — пыхтела выхлопная труба.

Я задумался, глядя на девушку, она бросила на меня быстрый недоуменный взгляд и снова отвернулась к красавцу. А мне смешно стало: «Во повезло! В одну ночь и французский коньяк, и французская девчонка! После всех страданий. Есть на свете Бог все-таки!»

Месье Леон тронул меня за руку: