Борис Шпилев - Бандитский век короток

Опять же, Боров был прекрасным специалистом, и без него Крот был, как без рук. Но лучше остаться без рук, чем без головы. Хмура взял себе слишком большую власть и, при случае, мог сильно потеснить Крота, а то и вывести из игры совсем.

Нельзя не признать, что план Борова имел шансы на успех. Если бы ему удалось обменять жену и дочку майора на Ольгу Громову, то Гром сам бы пришел к нему и нарисовал себе на лбу крестик.

И в то же время, похитив родных Рулева, Хмура очень рисковал. Он не знал, какой опасный хищник скрывается за безобидной внешностью начальника городской милиции. А вот Крот знал. Знал и боялся.

На маленькой арене, именуемой городом, кружили в смертельном танце два монстра, и в его, Крота, силах было столкнуть их, заставить вцепиться друг другу в глотку.

А где-то рядом затаился во тьме Гром, еще более безжалостный и опасный, чем эти двое. Беда, беда… Эх!

Но был у Федора Петровича один козырь. Даже не козырь, а козырище, туз козырной масти, вокруг которого крутилась вся игра. Это он, Крот» подослал к молодому менту Ивану Крутову морщинистого человечка со сладкой зеленой пачечкой. Это он, Крот, знал, где теперь прячет майор девку, которая так нужна была всем: и Хмуре, и Рулеву, и Грому.

Бандит некоторое время колебался: отнять у майора Ольгу было все равно что пытаться вытащить у тигра из пасти кусок мяса.

Но девушка была для него единственным надёжным прикрытием от надвигавшейся бури. А тут ещё Крот некстати вспомнил длинные Ольгины ноги, её высокую грудь. От этого воспоминания сладко заныло внизу живота. Вспотевшими пальцами Федор Петрович набрал номер одного из своих бригадиров.

Утром десятого ноября старший лейтенант Осин заступил на дежурство. В этот ранний час здание городского отделения милиции было почти пустым. Под его сводами гулко отдавались голоса невыспавшихся ментов.

Осин проверял журнал приема-сдачи дежурств, благосклонно прислушиваясь к сытому урчанию своего желудка, переваривающего вкусный обильный завтрак, приготовленный хохотушкой Верочкой, на которой лейтенант был женат вот уже без малого год. Молодая жена была мастерицей не только в вопросах кулинарии. Вспомнив предшествующие завтраку утренние часы, когда прикосновения особенно нежны, а объятия особенно жарки, лейтенант почувствовал, как губы его сами собой расплываются в блаженную улыбку.

С этой глуповатой улыбкой на лице он повернулся к входной двери, услышав чьи-то шаги, и увидел смотрящий прямо ему в лицо ствол автомата. Ствол, потёртый от частого употребления, местами выщербленный и от этого особенно страшный, сулил смерть.

С трудом оторвав взгляд от гипнотизирующего чёрного отверстия, Осин поднял глаза выше и наткнулся взглядом на чёрные холодные глаза, глядящие из прорезей маски.

— Лежать, — негромко и совсем не страшно сказал человек в маске и дёрнул «стволом» вниз.

Лейтенант Осин потянулся было к висевшей на поясе кобуре, но вспомнил, что пистолет все еще лежит в сейфе. Вспомнил он Верочкин вкусный завтрак, неудобным бумажным комом ворочавшийся теперь в его животе. Вспомнил ее быстрый, теплый язычок, так хорошо знающий укромные уголки лейтенантского тела, и послушно сполз со стула, неудобно раскорячившись на истоптанном полу.

— Всё обыскали, нет их нигде, — запыхавшись, прошептал Ваха на ухо командиру группы, задумался на минуту и вдруг сильно пнул под ребра скорчившегося на полу Осина. — Гдэ они?! Гавары! Убью! — с акцентом закричал Ваха, склонившись над поверженным лейтенантом.

Осин тоскливым взглядом окинул помещение дежурки, запертую изнутри входную дверь в отделение, обрезанные телефонные провода и своих сослуживцев, пыльными кулями валявшихся по углам. Над каждым возвышался затянутый в черный камуфляж боевик.

— Да кто они-то? Кто вам нужен?! Толком говори, чурка нерусская! — в тоске закричал он и сейчас же снова получил десантным ботинком под дых.

— Девушка где? Ольга Громова? И человек наш, что с ней был. Где они сейчас? — нетерпеливо переспросил командир…

— Так бы сразу и сказали, — болезненно поморщился Осин, потирая ноющую от удара грудь. — Нет их здесь. Майор вчера вечером увёз их куда-то.

— Куда увёз?! — теряя терпение, крикнул командир, лязгая затвором.

— Не знаю. Ей-богу, не знаю, — мелко крестясь, забормотал лейтенант. — Да вы сами у него спросите!

Кавказцы переглянулись:

— А что, и спросим. Адрес давай.

После того как Осин, запинаясь от страха, продиктовал адрес Рулева, один из этих, в черном, тот, что был повыше, достал из кармана тускло блеснувший металлом кругляш размером с небольшое яблоко и, став на колено, широким замахом катнул его по полу.

Осин сжался на полу, ожидая шквала огня, рвущего на части его лейтенантский желудок вместе с недопереваренным Веркиным завтраком, но, увидев обильно поваливший из кругляша белый дым, немного успокоился.

«Газ… Не отравляющий… — подумал лейтенант. Мысли в его голове ворочались с трудом, глаза слипались. — Если бы был ядовитый, они бы сначала…» И на этой оптимистической мысли лейтенант заснул.

И приснился ему сон, будто стоит он на лётнем цветущем лугу в парадной форме, а Хмура с Кротом вручают ему медаль «Защитник России» и назначают его начальником городской милиции по той причине, что майор Рулев погиб в неравном бою с одетыми в черное кавказцами в масках.

Приятный сон лейтенанта Осина, как все приятное, быстро кончился. Продрав слипающиеся глаза, он приподнял гудящую голову, поддержал ее рукой, осмотрелся и застонал: тут и там на полу в разных позах сидели и лежали его сослуживцы, у стены хрипел, утробно рыкал и матерился сержант. Его больно рвало. Со стен, точно перерезанные вены, свисали обрывки проводов, в открытую входную дверь заметал снег, а в центре комнаты стояла, оглядываясь по сторонам, маленькая старушка. На лице её было написано такое изумление, что Осин засмеялся невесело, закашлялся, выгоняя из лёгких остатки дурмана, нашарил под столом завалившийся туда журнал регистрации происшествий и, поудобнее усевшись на полу, строго спросил:

— Что вы хотели, бабушка?

Кротовский бригадир Александр Фокин по кличке Лом остановился на пороге школы № 3, еще раз недоуменно покрутил головой и взялся за облупленную дверную ручку.

Войдя в тихое после окончания уроков фойе, Лом огляделся, все еще покачивая головой.

Когда час назад ему позвонил Крот, бригадир сначала подумал, что пахан наширялся под завязку, так странен и нелеп был его приказ. Но Лом был исполнительным бандитом, за что и выбился в бригадиры.

Поэтому, подойдя сейчас к старушке, которая собиралась уже закрыть на замок решетчатую металлическую дверь школьной раздевалки, Фокин попытался изобразить приветливую улыбку: