Наталья Андреева - Угол падения

— Я тогда ушел не попрощавшись, ты извини. На работу опаздывал, — попытался неумело соврать Леонидов.

— Да?

— Как твои дела?

— Нормально.

— У тебя что-то случилось?

— Ничего не случилось.

— У тебя дома кто-то? К бабке, что ли, опять пришли?

— Нет, не к бабке.

— Слушай, кончай так разговаривать, тоже мне, Мата Хари нашлась: ах, мы все такие загадочные-презагадочные. Ты что, на меня разозлилась и подцепила какого-нибудь придурка?

— Сам ты придурок. Даже хуже. Тебе лечиться надо, диагноз «гипертрофированное больное самолюбие». И можешь больше не утруждаться и мне не звонить, я в подобных одолжениях не нуждаюсь.

Она подождала немного на всякий случай. Алексей тоже никак не решался положить трубку. Возникла пауза, которая могла закончиться как полным разрывом, так и примирением. Неожиданно Леонидов плечом задел книжную полку в прихожей, возле которой стоял, опираясь гудевшей спиной о стену. Упала какая-то книга, Алексей потянулся за ней и случайно дернул провод; телефон грохнулся на пол, жалобно дзинькнув.

«О, черт!» Он поднял аппарат. Гудки. Хотел было позвонить Ляле и сказать, что не нарочно, но замер, слушая, как ноет нескончаемый гудок.

«Все равно не поверит. Странно, совсем чужая женщина. Кстати, хороший повод навсегда избавиться от этого бреда, лучше не дождаться. Ладно, все. Кончено».

Он поднял аппарат, аккуратно водрузил на прежнее место. Потоптался еще немного в прихожей, потом пошел на кухню и налил себе еще одну рюмку водки.

Утром Алексей первым делом объявился на работе. Посидел, попил ароматного кофейку с Игорьком Матвиенко, потрепался с коллегами, обсуждая наиболее значимые происшествия последних дней. Наконец, решив, что время пришло, набрал телефон Барышевых без боязни оторвать молодоженов от сладкого сна или еще от чего-нибудь из разряда более приятных ощущений.

Анечка откликнулась сразу.

— Аня, здравствуйте. Многострадальный Леонидов вновь у ваших ног. Примите, не гоните.

— Что-нибудь случилось?

— А разве вам никто не звонил?

— Нет, а что?

— Лучше, если я сейчас приеду. Не возражаете?

Леонидов подумал, что, возможно, Лидия Евгеньевна Мильто не знала нового телефона близкой подруги своей дочери. «А похороны-то сегодня наверняка», — подумал Алексей, но решил событий не торопить.

К Барышевым он долетел за рекордное для себя время, вспомнив юношеское увлечение бегом на средние дистанции. Молодожены только что встали, ибо вид у них был расслабленный и томный, какой бывает у людей, еще не пресытившихся супружеской жизнью и обильными утренними ласками. Алексею до смерти не хотелось прерывать сладкую идиллию.

— Прошу прощения, молодые люди. Помешал, конечно?

— Нет, что вы. Проходите, проходите, чаю сейчас попьем.

Алексей скользнул на кухню, заранее морщась от предстоящего объявления о неприятной новости. Анна что-то почувствовала:

— Что случилось, Алексей Алексеевич?

— Лилю убили. Ее родители, скорее всего, не знают вашего телефона, иначе бы сообщили, что сегодня похороны.

— Когда убили? Где? — Анна растерялась.

— Седьмого сентября, вечером. Позвоните Лидии Евгеньевне. Телефон знаете?

— Конечно. — Аня метнулась в комнату к телефону. Алексей остался вдвоем с Барышевым. Тот явно мялся и не знал, как себя вести.

— Давайте-ка, Сергей, дернем по кофейку. Хочется чего-нибудь обжигающего. Можно?

— Да ради бога. — Тот с явным облегчением потянулся за чайником.

— Знаете, Алексей Алексеевич…

— Да какой там Алексеевич. Давай переходить с высокого слога на обычную человеческую речь.

— Ладно, перейдем. Хотел только сказать, что хотя я Лилю недолюбливал, но как-то не по себе. Плохая смерть. Как?

— Задушили.

— Тот тип, что Серебрякова шлепнул?

— Похоже на то.

— Ты что, спросить о чем-то хотел?

— Да, нужна помощь твоей жены. Тут записная книжечка объявилась, может помочь. Надо вместе покопаться. А вы ничего нового не вспомнили?

— Если честно, не до этого.

— Понимаю. Завидую, по-хорошему, конечно. — Леонидов вспомнил вчерашний разрыв с Лялей и погрустнел.

Аня пришла заплаканная, уткнулась в плечо мужа, как брошенный котенок, вжалась в его широкую грудь хрупким телом.

— Поедем, Сережа? На похороны успеем еще.

— Алексей хотел с тобой поговорить. Я пока пойду оденусь.

Он скрылся в ванной, а Аня присела на старенький полосатый стул.

— Аня, вы не посмотрите эту записную книжку? — Леонидов достал из кармана толстый засаленный блокнот. — Мне нужно вычислить некую Лену, с которой Ли-ля сблизилась в последнее время и, судя по всему, сделала ее поверенной в своих страданиях по Серебрякову.

— Да, конечно, посмотрю. Эта книжка мне известна, многие знакомые у нас были общие, Лиля еще с института все записывала, а я иногда пользовалась. Вот это — наши сокурсницы. Правда, Лены среди них нет, Наташа и Ирочка. На этой странице телефоны всех тех, что с нами работали в «Алексере».

— Погодите-погодите. Давайте запишу фамилии ваших подруг по институту.

— Да, конечно.

Под ее диктовку Леонидов сделал пометки у себя в блокноте.

— Еще кого знаете?

Аня отыскала еще несколько общих знакомых, раз-бирая визитки. Несколько отложила:

— Это наши постоянные клиенты, из магазина. Бывшие, конечно. А вот этих не знаю. — Алексей получил приличную пачку неопознанных картонных прямоугольников.

— Аня, Лиля не звонила вам вечером седьмого сентября?

— Нет.

— Она куда-то уехала из дома, когда мать на нее накричала. Значит, не к вам. Возможно, к этой самой Лене и уехала. Вспомните, пожалуйста, всех знакомых Лен, с которыми вы общались.

— Лен? В «Алексере» точно не было ни одной. В группе с нами учились две Лены, но мы знакомства не поддерживали, не думаю, что у Лили осталась с ними связь, эти девушки для нее интереса не представляли.

— Так, хорошо, а из не общих ваших знакомых никого не можете вспомнить? Может, подруга детства или из класса кто-нибудь? Ни с кем Лиля не встретилась после того, как ее бросил Серебряков?

— Да, как же. Совсем забыла. У Лили была подруга Лена, в школе еще. Они вместе устраивали какие-то вечеринки, с мальчиками гуляли, ходили вместе на дискотеки. Лиля часто ее вспоминала. Последние два года они, кажется, даже сидели за одной партой.

— Телефон этой Лены и фамилию не поищете?

— Нет, не знаю. Лена и Лена. Наверное, Лидия Евгеньевна помнит.

— Спасибо, Аня. Это для меня уже кое-что.

— Так я буду собираться?

— Да, конечно, извините, что задержал.

Пока Аня собиралась, умытый и причесанный Сергей налил себе и Леонидову по чашке крепкого кофе. Они посидели молча, дожидаясь, пока соберется Аня. Наконец Барышев осторожно спросил: