Денис Захаров - Ударивший Бога

– Итак… – медленно произнес Бутадеус.

– Мы готовы, – сказал за всех лейтенант.

Старичок улыбнулся и подошел поближе к ребятам.

– Тогда слушайте…

– Я появился на свет в девятом году до Рождества Христова в богатой еврейской семье. По ремеслу – сапожник. Жил в Иерусалиме. Человеком я был гордым, своенравным, а гордость – она ведь первый враг человеческий. И вот, когда Христос нес на плечах свой тяжелый крест на Голгофу… Он был сильно измучен, пот и кровь струились по его бледному лицу. Я уже знал о том, что Христос осужден, и, подобно многим другим евреям, громко кричал: «Распни его!» А узнав, что осужденного поведут на казнь мимо моего дома, поспешил оповестить домашних, чтобы они также могли видеть Христа. Сам же я взял на руки своего маленького ребенка и стал на ступенях перед дверью дожидаться, когда Иисус пройдет мимо.

Под бременем своей ноши он часто падал, с усилием вставал и, переводя дыхание, снова делал несколько шагов, чтобы вновь упасть. С померкшим от мук взглядом он остановился возле порога моего жилища, взывая о помощи, но я с гневом толкнул его безжалостной рукой и с бранью стал гнать прочь, сказав с презрительной усмешкой: «Ступай мимо, отправляйся на смерть!» Ведь тогда я считал его еретиком и злодеем.

Христос скорбно взглянул на меня и произнес: «Я остановлюсь и отдохну – ты же пойдешь и будешь ждать моего возвращения». Я тотчас же опустил на землю ребенка и пошел вслед за Иисусом. Я видел его казнь, слышал слова: «Отче! Прости им, ибо не знают, что делают!» Затем свершилось чудо Воскрешения. Я был очевидцем всех этих событий. Вот так начались мои странствия.

Я покинул свой город, пошел в чужую страну, оттуда в другую, и с той поры я беспрестанно путешествую, не зная отдыха и усталости. Люди прозвали меня Агасфером, Вечным жидом, Бутадеусом.

За грехи мои предназначено мне на земле дожидаться второго Пришествия. Спустя примерно треть века со дня Воскрешения я все же посетил богоизбранный Израиль, но он был опустошен, а Иерусалим лежал в руинах. Город нельзя было узнать.

Среди безлюдных развалин и черных от пожара камней я отыскал остаток неразрушенной стены со ступеньками перед уцелевшей и настежь отворенной дверью. Я узнал свой родной дом, место, где я когда-то рос и жил. От него ничего не осталось – только пыль и обугленные головешки. При виде всего этого я готов был провалиться в тартарары – мое сердце облилось кровью, будь камень в моей груди, так и тот бы не выдержал – лопнул бы от горя!

И задумал я убить себя, так как иссох от тоски и отчаяния. Сколько раз пытался принять смерть! Раздавленный и раздробленный обрушившимся храмом, я вышел из-под его обломков цел и невредим; меня не коснулся раскаленный пепел Помпеи; когда же я кинулся в огненный поток всепожирающей вулканической лавы и превратился в уголь, то был вынесен в море, а морем снова выброшен на берег без каких-либо телесных повреждений; в Риме я прыгнул в огороженный железной решеткой амфитеатр, желая быть растерзанным крепкими зубами изголодавшегося льва, но огромный дикий зверь страшно взревел и скрылся в своей клетке.

И то был мой последний опыт принять насильственную смерть. Я уже окончательно убедился в том, что опасность на Земле мне не угрожает: без воли Бога ни один волос с головы моей не упадет, разбойник не зарежет, зверь не загрызет, землетрясение не поглотит, гора не погребет под своим обвалом, море не даст захлебнуться в своих волнах. Взмолился я Богу, прося у него прощения. И тогда было даровано мне задание. Коль столько раз я пытался свести счеты с жизнью, кому же, как не мне, знать обо всех способах самоубийства.

Бог поставил меня земным судьей над душами ушедших по своей воле людей. Если человек уходит из жизни раньше положенного срока – появляюсь я и выношу приговор: остаться в живых или отойти душе в мир иной.

Вот так брожу по свету, сужу людей, выполняю свою миссию, несу свой крест.

Бутадеус закончил рассказ и внимательно посмотрел на ребят. Они безмолвно стояли, пораженные его историей. Все это время перед ними, словно в кино, появлялись картинки жизни этого человека. Каждый момент проплывал перед глазами яркими фрагментами странствований.

– Да-а, – многозначительно протянул лейтенант, – ну и дела. Значит, к смерти Шварца вы не имеете никакого отношения?

Бутадеус отрицательно покачал головой и добавил:

– Виктор зашел слишком далеко. Он прыгнул вниз, потому что хотел со мной встретиться. Поговорить. Хотел сделать интервью с судьей.

– Зачем?

– Чтобы проверить: так ли все на самом деле? Он хотел узнать мою тайну, хотел узнать, как устроен мир, чтобы потом рассказать об этом другим. Я выполнил его просьбу, пришел к нему на встречу – вынес приговор, и теперь он знает, что происходит после смерти.

– Как же он вычислил вас? – спросил Саша.

Бутадеус рассказал и об этом.

– Он познакомился с одной девушкой. Кажется, ее звали Наташа. Она все время испытывала судьбу, совершая одну попытку самоубийства за другой. Она не понимала, что здесь у нее много дел, своя миссия, но так бездумно хотела избавиться от жизни, что мне пришлось поговорить с ней. Я, как и вам, поведал ей свою тайну.

– Тайну Агасфера?

– Да. Она не поверила мне и не выполнила условия. И вот однажды рассказала обо всем журналисту. Виктор начал охотиться за мной с фотокамерой, поджидая моего появления в местах, где чаще всего люди совершали самоубийства.

– Он хотел опубликовать вашу историю, – уверенно сказала Лена.

– Зачем? Зачем людям информация об устройстве тонкого мира? Эти тайные знания не нужно знать всем подряд, – возразил Бутадеус.

– А почему бы и нет? – спросил Маслов. – Может, узнав об этом, люди перестали бы бросаться с мостов и вскрывать вены.

Бутадеус начал ходить из стороны в сторону, опираясь на свою трость. Он так и знал – людям сложно понять некоторые вещи. А уж принять тем более.

– Поймите вы, если бы обо мне знал каждый, у людей пропала бы вера. А без веры человек способен на самые ужасные поступки. В вашем понимании мое присутствие на земле – это чудо! Но нельзя постоянно жить среди чудес. К этому быстро привыкаешь и разочаровываешься. Поэтому я стараюсь оставаться незаметным.

– Иначе, как чудом, вашу миссию не назовешь, – подытожил Саша.

Бутадеус продолжил, будто и не слышал реплики Ветрова.

– Самоубийц не отпевают, потому что их души, не отбыв положенный срок на земле, не попадают на небо. Разве можно молиться о душе, которая не выполнила своего предназначения в этом мире?

– Значит, появляясь на месте самоубийства, вы решаете, куда отправиться душе? – уточнил Маслов.

Старик внимательно посмотрел на лейтенанта, словно раздумывая, говорить или нет, а потом резко ответил: