Аллан Фоллсом - День исповеди

Гарри задумался. Если он ответит, что был в Риме, Милане, или Флоренции, или где-то еще здесь, в Италии, они могут спросить, где он останавливался. Любое место, которое он назовет, им очень просто проверить.

— Я сегодня прибыл на поезде из Швейцарии.

Оба полицейских внимательно смотрели на него, ничего не говоря. Мысленно он взмолился, чтобы они не потребовали корешок билета или не поинтересовались, где он останавливался в Швейцарии.

Наконец второй полицейский спросил:

— Для чего вы приехали в Белладжио?

— Я турист. Давно уже хотел попасть сюда… И вот наконец, — он опять улыбнулся, — представилась возможность.

— Где вы остановитесь?

— Гостиница «Дю Лак».

— Уже довольно поздно. Вы забронировали номер?

— Номер для меня был заказан. Я, конечно, надеюсь, что это так…

Полицейские продолжали разглядывать его, словно решая, как с ним поступить. За ними он видел водителя полицейской машины, который тоже упорно продолжал смотреть на них. Момент был мучительный, ему ничего не оставалось, как стоять и ждать их дальнейших действий.

Неожиданно второй полицейский отдал ему паспорт.

— Извините за беспокойство, святой отец.

Первый полицейский вернул его кейс, и оба отступили, давая ему дорогу.

— Спасибо, — сказал Гарри.

Он положил паспорт в карман, вскинул ремень кейса на плечо и зашагал мимо них к улице. Пропустив проезжавший мотороллер, он пошел прямо в гостиницу, отлично понимая, что полицейский в автомобиле продолжает за ним наблюдать.

Когда ночной портье подошел к стойке, чтобы зарегистрировать его, Гарри рискнул оглянуться. Автомобиль с полицейским уже отъезжал.

Симпатичный мужчина с ярко-синими глазами сидел за дальним столиком кафе гостиницы «Дю Лак». На вид лет тридцати или немногим старше, он был в широких, просторных джинсах и легкой рубашке из хлопка. Он просидел там большую часть вечера, расслабившись, иногда лениво делая глоток из кружки с пивом и посматривая на проходящих мимо него людей. Официант в белой рубашке и черных брюках остановился и указал на почти пустую кружку.

— Ja, — сказал Томас Хосе Альварес-Риос Добряк.

Официант кивнул и ушел.

Томас Добряк совершенно не походил на себя. Из жгучего брюнета он превратился в блондина, даже брови были высветлены. Он теперь выглядел как скандинав или любитель серфинга из Калифорнии, уже не первой молодости, но в хорошей спортивной форме. Однако по паспорту он считался голландцем — Фредерик Вур, торговец программным обеспечением, проживающий в Амстердаме на Блумстрат, 95, так он зарегистрировался сегодня в гостинице «Флоренция».

Несмотря на сообщение Gruppo Cardinale, часа три тому назад, о том, что беглый американский священник отец Дэниел Аддисон больше не разыскивается в Белладжио и что прежнее сообщение о его появлении там признано ошибочным, дороги в город и из города все еще тщательно проверялись. Это означало, что полиция не совсем отказалась от этой версии. И Томас Добряк тоже. Он сидел там, где, он знал это по опыту, лучше всего было видно тех, кто прибывает катером на подводных крыльях. У них не было другого пути, кроме этого. Он усвоил эти базовые знания еще в те славные времена, когда был молодым революционером-террористом в Южной Америке. Тех, кого ищешь, следует знать в лицо. И надо выбрать такое место, где разыскиваемый появится вероятнее всего. Затем, вооружившись искусством наблюдения и терпением, пойти туда и ждать. И сегодня вечером, как уже много раз, это снова сработало.

Из всех, кто за последние часы проходил мимо, конечно, самый большой интерес представлял бородатый священник в черном берете, приплывший на катере.

Немолодой, почти совершенно лысый ночной портье открыл дверь номера 327, включил свет около кровати, поставил сумку Гарри в шкаф и вручил ему ключ.

— Спасибо. — Гарри полез в карман за чаевыми.

— No, Padre, grazie.

Мужчина улыбнулся и тут же повернулся и ушел, закрыв дверь.

Заперев ее на ключ — новая необходимая привычка, — Гарри перевел дыхание и осмотрелся. Номер небольшой, с видом на озеро. Мебель когда-то приличная, но изрядно потрепанная: двуспальная кровать, стул, комод, письменный стол, телефон и телевизор.

Скинув пиджак, он пошел в ванную. Включив воду, подождал, чтобы она стала холодней, сполоснул руки, шею и наконец поднял голову и увидел себя в зеркало. Это были совсем не те глаза, что так пристально глядели в другое зеркало, кажется жизнь тому назад, наблюдавшие, как он занимался любовью с Адрианной; теперь это были глаза одинокого, испуганного человека, но в то же время в глубине его взгляда читалась сила и решительность.

Он отвернулся и прошел обратно в комнату, взглянув по дороге на часы.

23.10

Подошел к постели и открыл кейс, который получил от Адрианны. В нем было то, что полицейские, наспех просматривавшие содержимое, пропустили. Страница, вырванная из блокнота гостиницы «Баркетта эксельсиор» в Комо, с телефонным номером Эдварда Муи.

Взяв трубку телефона рядом с кроватью, он набрал номер. Гудки в трубке: один, второй. На третьем кто-то ответил на звонок.

— Pronto, — сказал мужской голос.

— Эдварда Муи, пожалуйста. Простите, что звоню так поздно.

Молчание в ответ, и затем тот же голос:

— Эдвард Муи у телефона.

— Я отец Джонатан Ри из университета в Джорджтауне. Я американец, только что приехал в Белладжио.

— Я не понимаю… — отозвался собеседник.

— Это касается поисков священника Дэниела Аддисона… Я смотрел по телевидению…

— Не понимаю, о чем вы говорите.

— Я американский священник и полагаю, что сумел бы помочь там, где у других ничего не получилось.

— Извините, святой отец. Я ничего не знаю. Вы, наверное, ошиблись. С вашего позволения…

— Я остановился в гостинице «Дю Лак». Номер триста двадцать семь.

— Святой отец, спокойной ночи.

Короткие гудки.

Гарри не спеша выключил телефон.

Перед тем как Эдвард Муи повесил трубку, он услышал легкое потрескивание на линии. Его опасения подтверждались. Телефон прослушивался.

Медсестра Елена Восо стояла в центральном туннеле грота, прислушиваясь к плеску воды о гранитные стены и надеясь, что Лука и остальные вернутся.

Своды над ней высились футов на двадцать, вероятно, даже больше. Широкий коридор тянулся на целую сотню футов к каналу и лодочному причалу в дальнем конце. В каменных стенах по обеим сторонам коридора много веков назад высекли грубые скамьи, кое-где их повредила пещерная сырость. Здесь свободно могли бы рассесться две сотни людей. Елена недоумевала, с какой целью вырубили скамьи в таком месте — чтобы здесь могло спрятаться побольше народу? Если так, кто все это сделал и когда? Римляне? Или кто-нибудь еще до них или после? Но каково бы ни было происхождение этого убежища, оно представляло собой целую анфиладу пещер, переходивших одна в другую и оборудованных вполне современно — здесь были электричество, вентиляция, водопровод, телефоны, маленькая кухня и большая гостиная, возле которой устроены по меньшей мере три отдельных, роскошно оборудованных и украшенных номера с ваннами, комнатами для массажа и спальнями. Вероятно, где-нибудь здесь же, хотя сама она не видела, находился один из самых обширных в Европе винных подвалов.