Кен Бруен - Мученицы монастыря Святой Магдалины

— Не переживайте, это Гарт Брукс.

На блокноте студента красовалось выгоревшее изображение Мэрилина Мэнсона. Я понимал, что одно с другим связано, но мне лень было думать каким образом. Принесли кофе, и хозяин спросил:

— Есть будете?

— Нет, спасибо.

Я помешал кофе, предвкушая глоток горечи. В такие моменты я бы все отдал за сигарету и глоток виски.

А потом полоску кокаина.

Затем забытье.

Я самым натуральным образом встряхнулся, чтобы отогнать гарпий.

Зазвучала запись Лорены МакКеннитт, и я весь отдался музыке. Когда я поднял глаза, то увидел проходившую мимо мать. Старожилы Голуэя всегда пользовались этой дорогой, чтобы попасть в аббатство.

Она висела на руке отца Малачи. Тот, разумеется, был окутан клубами сигаретного дыма. Как-то в книге Кэрол О'Коннор «Дитя Иуды» я наткнулся на такую фразу:

Ее ребенку требовался скрытый источник фактов, помощь грязного, тайного посягателя, профессионального разрушителя частных жизней, который хорошо понимал мерзкие деяния худших отбросов общества.

И это и есть материнство.

Я прошептал:

Аминь.

Жизнь давно научила меня оставлять в покое все, у чего больше зубов, чем у меня.

Я сидел в пабе «У Нестора» над вторым стаканом чистой водопроводной воды. Удивительно, что наступил день, когда ирландец платит за чистую воду, причем дорого. Джефф сказал:

— Ты молодец.

— В смысле?

— Ну, выпивка… сигареты… и все остальное.

Я покачал головой:

— Я плюю против ветра.

Он прекратил вытирать стакан и посмотрел на меня:

— Что ты имеешь в виду?

— Я глотаю пули, и мне омерзителен привкус металла во рту.

Джефф поставил стакан, оперся о стойку.

— Очень поэтично, хотя звучит зловеще, — заметил он.

— Прав был тот, кто сказал, что чистая жизнь продлит твое существование. Он только забыл добавить, что ты будешь ненавидеть каждую минуту.

— Потом будет легче, Джек.

— Хотелось бы верить.

Джефф не пил уже двадцать лет. Однако после рождения ребенка он сорвался. Но всего на один вечер. Я помог ему остановиться. И с той поры он снова стоял на верном пути. Я поинтересовался:

— Больше никогда не хочется сорваться?

— Еще как

— Ты это серьезно?

— Не стоит об этом, Джек Я не могу пить, конец обсуждению.

В этот момент я его почти ненавидел. Не яростно, нет, просто глухое раздражение, какое бывает у выздоравливающего больного. Я отодвинул воду и встал, собираясь уйти.

— Кэти уже раскинула сети, пытается добыть нужную тебе информацию. Пока ей не везет, — сообщил Джефф.

— Ладно, не бери в голову.

Я уже уходил, когда внезапно ко мне обратился часовой. Я едва не грохнулся от изумления, он ведь практически всегда молчал. Часовой сказал:

— Ты занимаешься монастырем Магдалины? Ну, я его отлично помню. Когда мы были детьми, то бегали мимо и видели, как девушки работают в саду. Да простит меня Господь, но мы их дразнили, обзывали. Монашки стояли над бедными сучками как часовые. Помню, у них были кожаные ремни, и мы развлекались, представляя себе, как они бьют девушек. Ты знаешь, что, когда разразился скандал, трупы девушек выкопали и увезли на кладбище, где и похоронили? Там есть общая могила, где лежат безымянные женщины. Один Бог знает, сколько их там.

Он глубоко вздохнул, и я предложил купить ему пинту пива. Часовой согласился, но предупредил, чтобы на дальнейший разговор я не рассчитывал. Он уже и так наговорился на неделю. Я ушел, представляя себе мертвых девушек, которыми никто не интересовался.

Я шел к гостинице, когда рядом притормозил «БМВ». Открылась задняя дверь, из машины вышел мужчина и спросил:

— Джек Тейлор?

Можно было с уверенностью сказать, что таких крупных мужчин я никогда не видел. Когда я учился в Темплморе, мне довелось повидать самых больших парней, каких эта страна смогла произвести на свет. Особенно отличались центральные районы, поставлявшие парней, которых с полным основанием можно было назвать массивными. Странно, но из них получались никуда не годные полицейские. Этот парень возвышался надо мной. Голова у него была лысая, что придавало ему еще более угрожающий вид. На нем был белый спортивный костюм. Гигант с неприязнью оглядел меня.

— Кто спрашивает? — Ну что я мог сказать, кроме этого.

Верзила протянул руку и в буквальном смысле забросил меня на заднее сиденье, затем сам уселся рядом.

— Билл хочет перекинуться словом, — процедил он.

Из-за его габаритов в машине было тесно. Я был просто приплюснут к двери.

— Надеюсь, вы сегодня принимали душ, — с трудом проговорил я.

— Закрой пасть.

Я послушался.

Они отвезли меня в знакомый портовый паб. Мне сильно не понравилось, что там не было ни одного посетителя. Гигант пихнул меня вперед и сказал:

— Билл в погребе.

На Билле был комбинезон.

— Не хочу пачкать костюм, — объяснил он.

В центре стоял единственный стул, окруженный бочками. Солодовый дух сшибал с ног.

Гигант схватил меня за плечи, связал мне руки и надел на глаза темную повязку. Билл заметил:

— Ты не нравишься Кейси, Джек

— Надо же… какая жалость, — проговорил я и получил удар в ухо. Жутко больно.

Билл сказал:

— Извини за драматизм, но ты на самом деле не захотел бы увидеть Нева. Он большой поклонник «Охотника за оленями», ему нравится рулетка, он обожает поиграть, так что я тем временем буду с тобой разговаривать.

Я почувствовал запах фруктовой жвачки, причем настолько сильный, что меня едва не вырвало. Я услышал щелчок взведенного курка.

— Ты у меня в двойном долгу, Джек, — произнес Билл.

— Я думал, мы по этому поводу договорились.

— Но ты должен сосредоточиться, Джек Ты не уделяешь моему делу достаточного внимания. У Нева в руках старый пистолет, он парень старомодный. Он вложил туда две пули; верно, этот звук означает, что он крутит барабан. Ладно, ребята, поехали, начинаем игру.

Звук удара бойка испугал меня до полусмерти. Я даже подумал, что упаду в обморок.

— Надо же, повезло. — Это снова был голос Билла.

Пот заливал мне глаза. Я ощутил, что прикусил язык, почувствовал вкус крови во рту. Пистолет больше не касался моего виска, и Билл сказал:

— Уже на половине дороги, вот только куда — в ад или к спасению? Как ты там, Джек?

Я чувствовал себя не лучшим образом.

— Пошел ты, Билл.

— Хочешь, чтобы я покрутил, или так сойдет?

Снова дуло прижалось к моей голове. Гигант хихикнул. Нев нажал на спусковой крючок.

Щелчок.

Все мое тело сотрясала дрожь. Я еще не делался, но был близок к этому. Зубы стучали.

Билл заметил:

— Надо же, как тебе везет.

Я не мог выговорить ни слова, и он добавил: