Джонатам Келлерман - Пациент всегда мертв

— Это было слишком грубо. — Гулл встал с кресла.

— Это уж точно, — кивнула Уиммер.

Мы остались сидеть.

— Джентльмены, у меня очень плотный график, — объявила она.

— Я понимаю, мэм. — Майло встал, вынул из кармана несколько сложенных листов бумаги. — Я постараюсь как можно быстрей выполнить это постановление. — Он выдержал паузу. — Постановление об аресте доктора Гулла.

Рука Гулла, теребившая в тот момент ворот водолазки, дернулась, словно он обжегся, голова откинулась назад:

— Какого черта!

Майло шагнул к нему:

— Доктор, это постановление об ар…

— По какому обвинению, лейтенант?! — вскочила с места Уиммер.

— Обвинениям, — четко произнес Майло. — Несколько убийств, сговор с целью убийства, мошенничество со страховкой. Несколько других дел. Ваш клиент должен…

Глаза Гулла горели бешенством:

— О чем, черт побери, вы говорите!..

— Успокойтесь, Франко. — Уиммер повернулась к Майло. — Дайте-ка это мне.

Майло передал ей постановление. Он прочесал весь офис окружного прокурора в поисках заместителя, готового выдать этот документ. Помогли отпечатки пальцев Гулла, оставшиеся повсюду в комнате Мэри Лу Коппел, а также звонок следователя Дуайта Зевонски. Последним штрихом стала бутылка двадцатилетнего "Гленливета", вложенная в руку шестидесятилетнего заместителя окружного прокурора Эбена Маровича, которому до пенсии оставалось два месяца и жена которого сбежала к коллеге Гулла, какому-то психиатру.

— Я горжусь тобой, — шепнул мне Майло, когда мы вошли в лифт, направляясь к кабинету Уиммер. — Это был настоящий сеанс психотерапии.

Пока Уиммер читала постановление, Гулл отошел от Майло и встал спиной к стеклу. За ним простирались безбрежное синее небо и отсвечивающие медью очертания залитого солнцем центра города. Он стоял неподвижно, как статуя. Статуя в человеческий рост на фоне панорамы города.

Уиммер закончила читать, вернулась к первой странице. Ее губы затвердели.

— Ну что? — спросил Франко Гулл.

Молчание.

— Мирна!..

— Ш-ш, дайте мне закончить.

— Что закончить? Это смешно, это!..

Уиммер взмахом руки заставила его замолчать, завершила ознакомление с документом, сложила его.

— Это действительно смешно, Франко, но постановление, несомненно, составлено по всей форме.

— Что это значит, Мирна? Что, черт побери, все это значит?! — Платок был плотно сжат в его руке, костяшки пальцев стали белыми как слоновая кость. Пот ручейками стекал по лбу, но Гулл даже не пытался его утереть. — Мирна?

Майло достал наручники. Металлический щелчок заставил Гулла подпрыгнуть.

— О, пожалуйста!.. — Уиммер скривила губы.

— Вы ведь прочли обвинения, — сказал Майло.

— Мирна… — пробормотал Гулл.

— Это значит, Франко, что вам придется пройти с ними, — с неодобрением в голосе сказала Уиммер, так, словно Гулл ее разочаровал. — Где вы его поместите, лейтенант?

— С такими обвинениями? В центральной тюрьме, естественно.

— В тюрьме? — простонал Гулл. — О Боже, нет!

Уиммер улыбнулась Майло:

— Не могли бы вы сделать мне одолжение и оформить его в западном Лос-Анджелесе? Чтобы далеко не ездить?

— Оформить? — Казалось, Гулл был готов заплакать. — Мирна, как вы можете так просто…

— Ничего не могу поделать, адвокат, — сказал Майло. — Уж простите.

Уиммер посмотрела на лейтенанта так, словно собиралась в него плюнуть.

Глаза Гулла наполнились слезами:

— Мирна, я не могу…

— Ваша жена имеет доступ к финансам? — деловито осведомилась Уиммер. — Если да, то я ей позвоню и мы начнем работать над оформлением залога. Если нет…

— Залог? Мирна, это безумие…

— Это официальный диагноз, доктор? — очень серьезно спросил Майло.

— Прошу вас! — Гулл отступил еще на шаг и прижался к стеклу. — Вы не понимаете что творите. Я никогда не делал ничего из того, что вы мне приписываете. Прошу вас. — Он судорожно втянул в себя воздух. — Прошу вас!

— Повернитесь и положите руки на стол миссис Уиммер, доктор, — спокойно произнес Майло. — Если при вас есть оружие или запрещенные вещества, самое время сказать об этом.

— Убийство! — вдруг крикнул Гулл. — О каких убийствах вы, черт побери, говорите? Вы сошли с ума! — Он раскрыл ладонь, и носовой платок упал на ковер. Когда Гулл следил за полетом кусочка материи, у него подогнулись колени, но ему удалось устоять на ногах.

— Успокойтесь, Фра…

— Успокоиться? Вам легко говорить, это не вас…

— Как ваш адвокат, Франко, я советую вам ничего не говорить…

— Я говорю только, что никогда ничего не делал, разве это плохо, что я говорю, что ничего не делал?

— Руки на стол, пожалуйста, — сказал Майло и двинулся к Гуллу. — Франко Гулл, у вас есть право хранить молчание…

Все мощное тело Гулла напряглось. Он скрючился, начал всхлипывать:

— О Боже, как такое может быть!

Мирна Уиммер бросила на меня взгляд, который говорил: "Надеюсь, теперь вы довольны".

Майло забренчал наручниками. Гулл шагнул вперед и положил руки на стол, продолжая всхлипывать.

Майло завернул за спину одну руку Гулла и надел на нее наручник. Доктор вскрикнул.

— Вы причиняете моему клиенту боль! — вскинулась Уиммер.

— Если только психологическую, — сказал Майло. — Не жмет, доктор?

— Боже, Боже, — причитал Гулл. — Что я могу сделать, чтобы как-то поправить ситуацию?

Майло не ответил.

— Почему вы говорите, что я кого-то убил? Кого? Мэри? Это бред. Мэри была моим Другом. Мы были… Я бы никогда не…

Майло завернул Гуллу за спину вторую руку.

— Да что вы хотите?! — вскрикнул доктор.

— Чтобы вы были откровенны, — сказал я.

— Откровенен в чем?

— Молчите, Франко! — встрепенулась Мирна.

— Что? И дать им надеть на меня это, а потом отправить в тюрьму?

— Франко, я уверена, что все…

— В чем я уверен, так это в том, что никогда никого не убивал! — Гулл повернулся, чтобы встретиться со мной взглядом. — То, что вы делаете, безнравственно. Вам должно быть стыдно.

— Можете подать жалобу. Хотя не думаю, что вы захотите это сделать.

— Я не убийца! Почему вы не верите мне?

— У нас не сложилось впечатления, что вы с нами были во всем откровенны, Франко. — Я повернулся к Майло. — По-моему, пора закругляться.

Майло положил руку на затылок Гулла, развернул его и толкнул ладонью в поясницу:

— Время отправляться в тюрьму, доктор.

— Стойте! — выкрикнул Гулл. — Прошу вас! Я буду откровенен! О'кей, да, я бегал за несколькими юбками. Вы хотите поговорить об этом? Отлично, я готов все рассказать. У меня есть пунктик, вы это хотите услышать? Я доставлял удовольствие женщинам и получал удовольствие от них. Это не имеет никакого отношения к тюрьме, или убийству, или любому другому гребаному дерьму, способному засадить меня в тюрьму! И это официальный диагноз. Я учился, чтобы ставить диагнозы. Я и впрямь хороший психотерапевт. Просто, черт побери, классный терапевт. Всем моим пациентам становится лучше!