Михаил Март - Сломанные побеги

Но взрыва не происходит. Кошмарное и захватывающее зрелище. Жаль, что его никто не видит.

Девушка находилась внизу. Капитан посмотрел на нее с подозрением.

— Это вы вызывали милицию?

На мосту собралось немало зевак, но спускаться по отвесному склону никто не рисковал.

— Я звонила.

— Вы видели аварию?

— Нет, конечно. Но знаю одного из пострадавших.

Осмотревшись, капитан увидел на земле мужчину с перевязанной головой и рукой.

— Этого?

— Да. Пока вас ждала, оказала ему первую медицинскую помощь. Я не врач, а журналистка, но увечья у него не серьезные. Ничего не могу сказать о позвоночнике. Все же высота немалая. Возможны переломы. А водитель погиб. Рулем всю грудную клетку разорвало, крышей голову проломило и воды в салоне много. Мог захлебнуться.

— Фотографировали?

Капитан кивнул на аппарат, висящий на плече.

— Конечно. Запретить не можете.

— Документы.

Девушка предъявила удостоверение. Он прочел и вернул обратно.

— И кто это?

Он кивнул на раненого, лежащего в бессознательном состоянии.

— Настоящего имени не знаю. Писатель. Псевдоним Саша Фальк. Ехала к нему. Обещал дать интервью. Но вот не повезло. Два месяца уговаривала.

— Ему еще больше не повезло. «Скорая» приедет с минуты на минуту. Но, похоже, придется вызывать катер. Врачи со «скорой» не сумеют вытащить его на носилках по такой круче.

— Можно лебедку к перилам моста прикрепить и опустить люльку.

— Умная очень. МЧС разберется. Куда ты к нему ехала?

— В пансионат «Прометей». Где-то недалеко, на берегу реки.

— Дорогое заведение. Сплошные люксы.

— А вы по машине не видите, капитан, что пострадавшие тоже не из бедных.

— А что в такую рань поехала?

— А писатель мне сказал, что времени у него на нас нет. Он делает получасовые пробежки по утрам, предложил побегать с ним, а заодно и поболтать.

— Добегался, допрыгался.

Милиционеры вытащили труп из машины. Зрелище неприятное.

— Бог мой! — вскрикнула девушка. — Даже фотографировать страшно.

— И не надо. Не положено.

— С какой стати, капитан? Не препятствуйте роботе прессы. К тому же вам тоже фотографии понадобятся. А вы как всегда с пустыми руками приехали. Зато пистолет не забыли и бланки протоколов. Здесь стрелять и допрашивать некого, здесь спасать надо тех, кто еще дышит.

— Черт с тобой, снимай. Потом дашь показания.

— Договорились.

Статья называлась «Звезды на дне пропасти» текст сопровождался серией кровавых фотоснимков.

— И что ты об этом думаешь? Спросила Настя подругу, стряхивая пепел.

— Всю ночь не спала и думала.

— Вижу. Пепельница переполнена окурками.

— Несчастный случай, — уверенно произнесла Алла и поставила опустевший бокал на стол. — Не придерешься. В крови Угрюмова обнаружили алкоголь. В дороге он мог заснуть. На месте крушения перед мостом идет сужение дороги. Этот самый Саша Фальк ничего не помнит. Утверждает, что заснул, как только они выехали из Москвы. Свидетелей нет. Доказать ничего невозможно. Фальк в больнице. Пара переломов, сотрясение мозга, — пустяки, конечно. Милиция зафиксировала несчастный случай по вине водителя, находящегося в нетрезвом состоянии. На дороге нет тормозного пути. Пели Угрюмов не хотел кончить жизнь самоубийством, то значит, он спал.

— Все эти выводы я и сама прочитала. Нет, Алена, надо копать глубже. Уверена, что через пару недель выйдет книга о Виталии Угрюмове. Новая бомба. А значит, это убийство. Если в первом случае они выбрали жертву, дышащую на ладан и естественная смерть Акишина закономерность, а не случайность, то второй случай предугадать было невозможно. За месяц книгу не напишешь. Она уже написана. И ни кем другим, как твоим мужем. Но что с нее проку, если Угрюмов жив и здоров. Очередная сплетня и все. Можно и перед судом предстать за клевету; Но герой в могиле, и пиши о нем, что в голову взбредет.

— Паша не может быть сообщником убийства. Это исключено. Он не подарок, мужик с амбициями, характер сложный, но обвинить его в непорядочности и нечестности я не могу. И никто не сможет.

— В сообщники я его не записываю. Им ловко манипулируют. Кто такой этот Фальк в конце концов?

— Пестриков Станислав Ильич. Тебе от этого легче, Алена?

— Значит, ты узнала?

— Как ты понимаешь, в протоколах фигурируют только настоящие имена, а не псевдонимы. Наш друге Петровки все выяснил. Он получил копии протоколов. Придраться не к чему. Люкс в пансионате был заказан на имя Угрюмова за две недели. Заказывал ли сам Угрюмов или его друг, никто сказать не может. За день до катастрофы Угрюмов звонил в пансионат и попросил придержать номер. Они запаздывали на день. Все совпадает. Ехали они в пансионат. Другой дороги нет. Мало того, Угрюмов лично позвонил руководителю труппы театра и попросил дать ему два дня отгулов по причине неважного самочувствия. И здесь не подкопаешься. Его никто не похищал. За рулем сидел не Фальк, а Угрюмов. Ну, что? Чистая работа?

— А как эта курочка оказалась на месте происшествия за двести километров от Москвы?

— Ты о Новоселовой? Она ехала брать интервью у Фалька. В тот же пансионат. У них была такая договоренность. Фальк этого не отрицает. И тут все чисто.

— И опять она первая на месте преступления. Похоже, Новоселова пользуется той же уральской схемой, когда она находила трупы бизнесменов раньше милиции и ни разу не попадала под подозрение.

— Очень похоже. Но в данном случае ее никак не обвинишь в соучастии. По словам Фалька они заправились на бензоколонке при выезде из Москвы. Такую машину трудно не запомнить. Мальчик, бегающий со шлангами, запомнил «Порше» и даже время заправки. Новоселова заправлялась там же. И ее парень запомнил. Она красивая женщина и оставила ему хорошие чаевые. К тому же посылала его за сигаретами. Но Новоселова подъехала к заправке через час после того, как на ней побывал Угрюмов. Догнать «Порше» невозможно.

— Но они соучастники. Фальк и Новоселова.

— И ты знаешь, Аленушка, они даже не скрывают этого. Вот в чем главная проблема.

— Ничего не понимаю. Алла развела руками.

— Сейчас поймешь. В журнале ты об этом прочитать не сможешь. А в милицейском протоколе сказано так…

Настя достала из сумочки ксерокопии и зачитала вслух:

«По словам потерпевшего Пестрикова он очень благодарен Алене Новоселовой за оказанную ему первую медицинскую помощь. «Это провидение! Ведь я никому не даю никаких интервью и не посещаю тусовок. Моя личная жизнь принадлежит только мне и никому больше. Если я что-то хочу выплеснуть наружу, то делаю это в книгах. Алена успешно рекламировала мою книгу, и я не смог ей отказать в интервью. Мы с ней знакомы много лет. Вместе учились на одном курсе в институте. С тех пор не виделись, каждый из нас пошел своим путем». Вот так вот! Марецкий проверил эту версию, и она подтвердилась. После института Пестриков работал в Питере внештатным корреспондентом в еженедельнике. О нем давно забыли. Пропал из поля зрения три года назад. Любовные дела не оставляли времени для работы. Родных нет. Свою квартиру продал. Год назад объявился в Москве и купил себе загородный дом под Москвой. Нигде не работал. И вот недавно написал первую книгу. Это все. Только нам от этого не легче.