Михаил Март - Жизнь, застигнутая врасплох (Сломанные побеги-2)

Отличный снимок для обложки журнала мадам Бурцевой. Известный писатель, любимец публики, лежит на полу под сиденьями в темном кинозале. Вот это пиар, а то всё в креслах да с трубкой в зубах, которую он отродясь не курил. И фон, непременно книжные стеллажи. Примитив. Вот так воспитывают в людях шаблонное мышление.

Ноги и спина затекли. Слепцов выкарабкался из убежища и сел в кресло.

Внезапно его прошиб холодный пот.

Экран вспыхнул. Появилось изображение. Открытое окно. Ветерок треплет занавески. В окне появляется женщина. На ее плечо ложатся мужские руки.

Она тихо говорит.

— Не надо. Не пачкай руки в крови. Я сама.

Это он прочел в субтитрах. Лиля произнесла текст по-французски. Она делает шаг вперед, переступает через низкую чугунную решетку и падает из окна.

Смена кадра, другой эпизод. На площади осветительные приборы, кран с камерой, суетятся люди.

В накинутом на плечи пальто стоит Лиля, возле нее пожилой мужчина. Целует ее в щеку.

— Умница. Этот дубль мы оставим. Я тобой доволен. Они говорят по-французски. Павел читает субтитры.

— Сколько же можно. Я устала. И не мечтай, больше дублей не будет.

— Я же сказал, что все в порядке.

— Я на тот случай, если ты передумаешь.

Лиля заметила камеру, которая ее снимает, и, глянув в объектив, улыбнулась и помахала рукой.

У Слепцова пробежали мурашки по коже. Ему показалось, она его видит и машет ему.

— Салют! Со мной все в порядке. Видишь, какая я храбрая. Супер! Зритель не поверит, что такую женщину можно выбросить в окно.

Она рассмеялась.

На этот раз все было сказано по-русски.

Слепцов оглянулся. Пустой зал. Он сидел в нем один. Из будки тянулся голубой луч к экрану.

Кажется, он сошел с ума.

Голубой простор, синее море, белая яхта, палуба на корме. Вдалеке видна полоска берега, покрытая дымкой. За столом в шезлонгах сидели трое. Две женщины и один мужчина. Разговаривали по-французски. Текст сопровождался субтитрами.

Мужчина в летах с животиком, обтянутым белым костюмом, разливал шампанское в бокалы. Надежда Бурцева в цветастом платье, а Лиля в бикини. Друзья называли ее Леночкой. Полная идиллия, смех.

— Рейтинг сериала перекрыл все ожидаемые результаты, — говорил мужчина. — Мы не ошиблись в подборе материала. Я очень доволен.

— Книги Слепцова затмили многих французских авторов, — улыбалась Бурцева. — В них есть что-то завораживающее. Он шокирует публику своими откровениями. Здесь к этому не привыкли. Кого-то изнанка жизни, может быть, коробит, но все равно хочется читать дальше. В конце концов, события разворачиваются в России. Русская душа — потемки.

— Я готов вложить деньги в новый проект, мои дорогие консультантки и соавторы. В успехе можно не сомневаться. Но по глубине замысла «Конец млечного пути» лучшее произведение. Мы его экранизировали. Опускаться на ступень ниже нельзя. Тем более что наши приемы уже известны зрителю, а книги прочитаны. Чем будем удивлять? Видеорядом? Пригласить супер-звезд на все роли? Боюсь, что этим мы не решим задачу. А задача сводится к тому, чтобы перекрыть успех сделанного и выйти на новый уровень.

— У русских есть пословица: «Дважды в одну воду не вступишь», — с грустью сказала Лиля. — Я получила известие из Москвы. У Павла умерла жена. Он сидит на даче и хлещет коньяк. Не написал ни одной строчки за последний год. Апатия, депрессия, полное безразличие ко всему окружающему. Талант загнивает. Так он долго не протянет.

Бурцева развела руки в стороны:

— Ба! Леночка, так ты за ним следишь? Не можешь смириться с потерей? Он же хотел тебя убить.

— Он мой муж, Надюша. Плохой или хороший, не имеет значения. Я обязана вернуть его к жизни, разбудить от спячки, поставить на ноги и заставить писать.

— Любопытная идея, — оживился пожилой кавалер. — Мы получим новый роман для наших читателей.

— Ах, Филипп, как ты наивен, — покачала головой Бурцева. — Влюбленная женщина хочет вернуть в свои объятия сбежавшего от нее мужа. Она готова бросить все, что у нее есть, и поехать на его замызганную дачу стирать ему носки. Проблема в том, что он ее не примет. Она в его глазах преступница. Он приговорил ее к казни. У него свои понятия о чести и справедливости. Ничего он писать не будет.

— Согласна, — кивнула Лиля. — Он честный, порядочный мужик. Только честность воспринимает слишком прямолинейно. А его справедливость близорука. На уровне школьной программы, где ему внушили, что такое хорошо и что такое плохо. Нет в нем гибкости, кругозор представлений очень узок. Я не говорю о книгах, речь идет о жизни. Спасает богатая фантазия. Последняя книга самая удачная. Почему? Потому что она задела его за живое. Эта история касалась его лично. История женщины, которую он любит. Роман «Конец млечного пути» стоит на порядок выше остальных. Вся беда в том, что у него нет жизненного опыта. Талант, успех, хорошо обустроенный быт, никаких сложных проблем. Уют, тепло, любовь женщин, деньги. Он наблюдатель, а не участник. Естественно, что я в его глазах могла быть только преступницей, а не жертвой. Если бы он сам прошел через все круги ада, как я, то и воспринимал бы меня как жертву, а не как дьявола в юбке.

— Если бы да кабы! — воскликнула Надежда по-русски. — Ну давай мы его заставим убить кого-нибудь, и он сразу приобретет опыт и простит тебя. Пусть примерит твою шкуру на себя. И между вами тут же возникнет идиллия. Ты этого хочешь?

— Убивать никого не нужно. Достаточно поставить человека в экстремальную ситуацию.

— Его? Ты смеешься? Он беспомощен, как слепой щенок, — возмутилась Бурцева. — Царапина на руке для Павла — смертельная рана. Фарфоровая статуэтка эпохи Мин. С нее пыль опасно сдувать.

— Мы еще многого о себе не знаем, Надюша. Человеческие возможности безграничны. Особенно в тех случаях, когда человека пытаются сломать. Чем больше его сгибают обстоятельства, тем сильнее он сопротивляется. А для начала его надо оставить голым. Обезоружить, лишить защиты, привычного образа жизни, беззаботности. Заставить думать об элементарных вещах, таких как хлеб, крыша над головой, спокойный сон.

— Пожалуй, я соглашусь с Леночкой, — вмешался Филипп. — На себе испытал, когда моя первая яхта разбилась в шторм о рифы. Трое суток просидел на голом островке без еды и воды. Переоценка ценностей перевернула мое сознание. От беспечности ничего не осталось. Многие чувства обострились, и взгляды на жизнь тоже стали другими. Меня нашли на четвертый день, и он стал самым счастливым из всех, что я помню. Идея мне нравится. Сделать из Слепцова экстремала — лучший способ вывести его из кризиса. Кто будет писать сценарий? Ты, Алена? Никто Слепцова не знает лучше тебя. Ты научилась предугадывать его действия и мысли. Даже предвидела его реакцию, когда он решился выкинуть тебя из окна.