Михаил Март - Обезьяний рефлекс

— Это кто?

— Дворник Некрасова. Дерьмо за ним подчищает. Сергей Колокольников. Шофер и преданный пес.

— А что ему делать в кабаке?

— Сам удивился. Не дублировал же он меня.

Марецкий показал фотографии Василисы и ее подруги.

— Кто с ней?

— Раиса Михална Райская. Она же мадемуазель Нитуш. Бывшая артистка оперетты. Сейчас на содержании Василисы. Каждому свое. Но в данном случае супруга Некрасова предпочитает девочек. Как и супруг.

— А что она могла делать возле дома Ольги в среду ночью?

Панарин покачал головой.

— В среду ночью она не могла там быть.

— Почему?

— Потому что Райская прилетела из Лондона в четверг. В то время, когда Василиса Китаева якобы уезжает в командировку за границу, на самом деле она остается в России. По ее паспорту мотается Райская. Некрасов об этом не догадывается.

— Как узнал?

Панарин выдержал паузу и ответил:

— Навестил Райскую, когда ее дома не было. Там и загранпаспорт нашел, и авиабилеты. Паспорт Китаевой, а фотка Райской. Где проводит время жена Некрасова во время своих мнимых отъездов за границу, я еще не установил. Она для меня объект свежий, но мне уже шлагбаумов понаставили. И везде горит красный свет. Крепкий орешек. Под прикрытием Любезнова и его команды не очень-то развернешься.

— Ты знаешь, кто убил Ольгу?

И опять сыщик ответил не сразу.

— Понятия не имею. Я довел ее до дома и уехал спать.

— Не ее, Афоня, а их. Она вернулась вместе с Некрасовым. Он ее пришил. Думаю, не умышленно. Ты уехал, потому что она вернулась с хозяином и тебе ловить там было уже нечего. В противном случае ты остался бы ждать музыканта. Так?

— Послушай, Степан, если ты все знаешь, то зачем из меня жилы тянешь?

Марецкий продолжал давить.

— На следующий день ты приходил к Ольге. Где ключи взял?

— Некрасов давал. Я компромат рыл. Поставил камеры, сделал слепок с ключа. В четверг приходил пленки менять.

— И что увидел в отснятом материале?

— Ты прав. Приревновал ее старик к молодому и треснул бутылкой по черепу. Только под протоколом я тебе этого не повторю. Пленку не найдешь. Хоть сейчас бригаду вызывай.

— Ну ты же не идиот, чтобы держать ее дома.

— В том-то и дело, что идиот. Вот только в пятницу пленочки уже не было на месте.

— Некрасов знает?

— Не решился я ему ничего говорить.

— Хотел заработать на кассете?

— Хотел. Но позже. Он и так хорошо платит. Чего торопиться? Стал бы увольнять, я бы предъявил ему материал.

— Где лежала пленка?

Панарин откинул ковер и вынул из пола две паркетных доски. Запустил руку вглубь и достал коробку из-под обуви.

— Сам смотри. Пусто. Дурака свалял.

— Думаешь, Любезнов?

— А кто еще? Мне надо было сразу понять, что они обшмонают квартиру. Если пленка попала в руки Василисы, Некрасову крышка.

— Ничего ему не будет. Он ей нужен живым и здоровым. В ближайшие месяцы во всяком случае. С твоим-то опытом, Афоня, в такую лужу сесть.

— Ладно причитать-то.

— Это точно. А теперь подумай и скажи мне, кто мог убить любовника Ольги, саксофониста, и подбросить в его квартиру ее труп. Сценку выстроили четкую. Она в ванной с проломленным черепом, а он умер от передозировки. Все это устроили с четверга на пятницу.

Панарин дрожащей рукой вынул из кармана сигареты и закурил.

— Что вы еще там нашли?

— Ничего интересного. Платье, сумочку, документы Ольги, Олега, бутылку из-под шампанского с пятнами крови, шприц. Ничего лишнего. Очков не досчитались. Она в них ушла.

— Разбитую бутылку?

— В том-то и дело.

— Она лежала в моем тайнике вместе с пленкой. На ней отпечатки пальцев Колокольникова. Он путал следы. Видимо, Некрасов ему хорошо заплатил. Но сумочку с документами, дневник Ольги, ковер с кровью забрал Колокольников. В четверг квартира была убрана. Я ходил туда. Нашел сотовый телефон Ольги. В последний раз она звонила с него в час пятнадцать ночи, когда в квартире находился хозяин. Звонила адвокату Миркину. Но я с ним встречаться не стал. Зато у него побывал Колокольников. Но я уверен, шофер Некрасова не пойдет против хозяина. Значит, обчистили не только меня, но и Колокольникова. Сумочка Ольги находилась у него.

— Не обязательно. Ее могли забрать сразу же или чуть позже. Важно другое. Ее вовремя взяли и вовремя подкинули в дом музыканта с полным комплектом документов. Ты знаешь, на кого работает Миркин?

— Сам на себя. Некрасов вышвырнул его на улицу и правильно сделал. Тот переметнулся к Ольге. А у Ольги, как я думаю, имелся компромат на Некрасова. Если Миркин об этом знал, то он мог уговорить ее воспользоваться компроматом по-умному. Что касается музыканта, то, кроме Любезнова, такую схему никто не смог бы выстроить. И бутылку найти у меня без профессиональных навыков невозможно. Только я ее забрал из дома Ольги уже разбитой. А когда Некрасов ударил ей Ольгу и она упала на ковер, то осталась целой.

— Вот теперь и поговорим о главном. Кого ты еще видел на пленке, кроме Некрасова и Ольги? Речь может идти о трех мужчинах.

— Черта с два. Пленка кончилась не вовремя. Некрасов убежал, не выключив свет, и пленка моталась впустую. Произошла одна странность. Минуты на две гас свет, но потом опять включился. Через пару минут появилась она. Я тоже принял ее за мужчину. Черный костюм, шляпа. И только женский голос. Она набрала номер и сказала: «Поднимись наверх». Пришел здоровяк, взял труп, и кино кончилось.

— Потом Ольгу унесли и увезли. Все ясно. Кем могла быть та женщина?

— Возможно, Василиса.

— Ну да, она же находилась в Москве, а Райская в Лондоне. Железное алиби. В таком случае, существует еще одна женщина. Та, которая поехала за машиной, куда положили Ольгу. Кто в ней мог ехать?

— Это уже перебор, Степан.

— В том-то и дело.

Марецкий показал сыщику снимок девушки, разговаривающей с барменом.

— Кто это? Она находилась в ресторане одновременно с тобой, Василисой, Райской, людьми Любезнова и Колокольниковым.

— Ее я раньше не видел. Это точно. Хотя кого-то она мне напоминает.

— Ясно, что ничего не ясно. С чего начали, к тому и пришли. Тупик!

— Тупиков не бывает, Степан. Всему есть объяснения. Тупик в мозгах. Упущено какое-то одно звено, и ничего не склеивается.

— Согласен. Тупик в мозгах. И, что удивительно, все работают на Некрасова, выгораживают беднягу, как могут, а он и знать ни о чем не знает. У Ольги в сумочке найден еще один телефон. С него она звонила некой Лисе в двенадцать сорок пять. За пятнадцать минут до приезда домой. Если Лисой можно назвать Василису, то как она осмелилась позвонить жене Некрасова при нем. В это время они подъезжали к дому. Она сидела рядом, и он не мог не слышать разговора.

— Набрала номер в кармане и оставила телефон включенным. Тот, кто снял трубку, мог слышать разговор в машине.