Михаил Март - Обезьяний рефлекс

— Но мы нашли такое же платье в доме Олега.

— Но там мы не нашли очков. Теперь они найдены у Риты. А если у них были одинаковые платья? Факты это подтверждают. Второе платье куплено умышленно, это не ширпотреб, а «Диор». Если Рита знала, где Ольга купила платье, то могла купить такое же. Для чего? Чтобы в нужный момент подменить собой Ольгу. Парик, очки, макияж, и дело в шляпе. Они немного похожи. Небольшая корректировка, и Рита заменит Ольгу в нужный момент. Одно неясно: это делалось с обоюдного согласия сторон или Рита преследовала собственные цели в тайне от Ольги. Но я уверен, в четверг утром свидетели видели Риту.

— Вот что, Володя. Давай-ка махнем с тобой на квартиру Ольги.

— Там уже все углы прощупали. Что вы хотите найти?

— Если Рита ушла из дома в платье Ольги с маленькой сумочкой в руках, то платье Риты должно остаться там.

— Возможно. Кроме сумочки, в ее руках ничего не было. Но там столько платьев, что в них можно весь район вырядить.

— Есть одна мелочь. Ольга одевалась в двух очень дорогих фирменных бутиках. У Риты таких возможностей не было.

— Ошибаетесь, Степан Яковлевич. В квартире Риты остались платья, и все фирменные. На гардеробе стоял кожаный чемодан. Он исчез. Она могла вместить в него самое ценное, остальное бросила. Это и привело меня к мысли, что Рита назад не вернется. Наверняка она уже купила себе новый паспорт.

— Или пользуется своим настоящим. Но это нетрудно проверить. С гаишниками она перегнула палку. Зря вызывали и зря составляли протокол. Теперь мы знаем, где ее искать. Рядом с Некрасовым. Похоже, она хочет взять мужика в оборот. Стоит установить за ним наблюдение, и девушка попадет в наше поле зрения. Тогда и выясним, по каким документам она живет.

— Едем к Ольге?

— Сейчас же!

Женщина открыла дверь и увидела перед собой двух мужчин. Одного из них она знала.

— Добрый день, Зинаида Матвеевна. Это я, Степан. Извините, не мог зайти раньше. Продолжаю искать Ольгу, только теперь с помощью милиции. Вот познакомьтесь, капитан Мельников.

Капитан предъявил свое удостоверение.

Женщина прочла его и хмуро сказала:

— По дому ходят слухи, будто Ольгу убили.

— Мы не располагаем фактами, — ответил Мельников.

— Тут вот еще какая история, Зинаида Матвеевна. Есть подозрение, будто девушка, выходящая из квартиры в четверг утром в платье Ольги, была всего лишь похожа на нее. Что скажете?

— Мне и мысли такой в голову не приходило.

— Вполне естественно. Видели вы ее мельком. Она же была в темных очках?

— Да. И Ольга в них ходила. Я же вам об этом говорила.

— Вы помните все драгоценности Ольга. Хотели список составить.

— И составила. Но вы же не пришли.

— Список мы у вас заберем, — кивнул капитан, — а вы ее гардероб хорошо знаете?

— Конечно. Она хвасталась каждой обновкой. Я когда-то сама шила, в хороших вещах разбираюсь и в украшениях тоже. Я давно работаю на богатые дома.

— Сделайте одолжение, гляньте на вещи Ольги. Может, заметите что-то необычное.

— Хорошо.

Капитан открыл квартиру своим ключом.

С последнего визита Марецкого здесь ничего не изменилось. Они прошли в спальню и раскрыли дверцы шкафов.

— Смотрите внимательно, Зинаида Матвеевна.

Женщина достала из кармана халата очки, надела их и начала перебирать платья, потом нагнулась и подняла с полки для обуви черную шляпу с широкими полями.

— Ничего похожего Ольга не носила. Она вообще не признавала черный цвет, а к шляпкам относилась с усмешками.

Марецкий протянул руку и снял со штанги вешалку с черным брючным костюмом.

— Костюм черный.

— Это не ее костюм. У Ольги очень красивые ноги. Преступление прятать их под брюками. Это ее слова. Она носила только платья, подчеркивающие ее фигуру. У девушки отменный вкус. Она занималась модельным бизнесом. Костюм, конечно, дорогой, отличная ткань, великолепный покрой, этикетка «Гуччи», но он свободный, рассчитан на фигуру с изъянами, которые можно скрыть. Нет, Оля такой костюм ни за что не надела бы.

— Придется его изъять и попытаться установить хозяина.

Список драгоценностей получили и распрощались.

— Костюмчик и шляпа в нашем деле фигурируют, — рассуждал Марецкий, спускаясь по лестнице вниз. — О нем я слышал от сыщика Панарина. О человеке в черном говорила Люба. Пожалуй, к ней стоит зайти. Лицо Риты ей знакомо, но она не помнит, где его видела.

— Рита приезжала сюда в роли массажистки.

— Правильно. Но вот что она вспомнит о человеке в черном костюме? Попробуем вытянуть из нее что-нибудь.

И попробовали. Дверь квартиры никто не открыл.

— Мне это не нравится.

— Не хочет открывать нам. Напугана.

— Это точно. Сейчас по занавескам определим, дома она или нет.

Как они раньше не обратили внимание на окно. Оно было открытым, а занавески раздувались, ветерком. Одна и та же мысль пришла им в голову одновременно. Марецкий уже забыл, за что отчитывал капитана в управлении.

Мельников сложил руки, а подполковник, встав на них, запрыгнул в окно. Грабеж, не иначе.

Люба лежала на полу без признаков жизни. Тело еще сохраняло тепло. Под левой грудью расплылось кровавое пятно.

— Похоже на нож, — тихо прошептал Мельников.

— Что-то другое. Шило. Но достаточно длинное. Лицо спокойное. Явно она не ожидала получить удар. Быстрый, резкий удар, но нанесли его с большой точностью. Прямое попадание в сердце. Звони в управление. Без экспертов нам не разобраться.

— Может, подождем их на улице? Несанкционированное проникновение в частную квартиру…

— Звони, Володя. Поздно уже отпираться. Убийца уходил через окно, а мы следы затоптали.

— Ладно. Как скажете.

В ожидании бригады и местного участкового решили осмотреть квартиру.

В сумочке девушки лежало письмо, адресованное подполковнику Марецкому с адресом управления.

— Не успела опустить в ящик, — прокомментировал Мельников.

— Другое удивительно. Почему убийца не проверил сумочку. Здесь нечем поживиться. Это не грабеж. Девчонке закрыли рот. В таком случае проверяют вещи. Ищут улики или компромат. А тут даже в сумочку не заглянули.

— Прочитайте, Степан Яковлевич. Письмо вам адресовано.

— Пожалуй.

Он распечатал конверт и достал лист бумаги, сложенный вчетверо.

— Так, и что она пишет? Секундочку. Вот.

Он начал читать вслух.

«Должна вам сказать главное. Этот бешеный парень, которого вы арестовали у меня на квартире, вам врал. Во-первых, я

не уверена в том, что Ольга была жива. Ее действительно вынесли из дома, но бросили в багажник, а не положили на заднее сиденье. С живыми так не обращаются. После того как труп Ольги вывезли, в дом вошли двое. Невысокий мужчина и женщина. Женщину я запомнила. Вы показывали ее фотографию. Молодая брюнетка, сидящая за стойкой бара в «Приюте». Когда она входила в дом, парень ее узнал. Он тихо сказал: «А как эта стерва здесь очутилась?!» Я сделала вид, что не слышала этих слов. Он пробурчал их тихо, для себя, а не вслух для чужих ушей. Эти двое в квартире пробыли около двух часов. Шофер Некрасова приехал чуть позже, но эти двое еще находились в квартире. Он уехал через час, а парочка вышла на улицу спустя минут десять после ухода шофера. Я не знаю, что они там делали, но все трое провели в квартире Ольги не меньше часа. И еще. Мы не видели Ольгу на следующий день. Утром в голубом платье Ольги вышла та девица с фотографии. На ней был светлый парик и темные очки Ольги. И опять Баркасов ее узнал, но вам сказал, что видел Ольгу. Я тоже ее узнала, но промолчала. Я боюсь этого парня. Странно, что он вам сдался. Не такой он пугливый, каким хотел показаться. В остальном он говорил правду. Только я не уверена, будто он снимал кольцо с живой Ольги. Может, она и была живой до его прихода, но после его возвращения в мою квартиру, за его спиной остался труп. Напоминаю. Ее забросили в багажник, как мешок с картошкой. Извините за мои признания, сделанные слишком поздно. Так получилось. Соседка Ольги с первого этажа Люба».