Вера Каспери - Беллилия

— После завтрака, Беллилия, я хочу задать тебе несколько вопросов.

Она поднялась с подушек:

— Конечно, дорогой мой. Но сначала мы должны позавтракать. Я проголодалась. И пожалуйста, подними шторы.

На щеках Беллилии опять появились танцующие ямочки, глаза ярко сияли. Лицо порозовело, и, хотя причиной тому была температура, она выглядела премило.

— А что с Мэри? Она вернется сюда?

— Не в эту непогоду. Наверное, тоже засыпана снегом на ферме Блэкмена.

— Вместе со своим парнем, — рассмеялась Беллилия. — Думаю, она будет очень рада такой удаче. — И тут вдруг улыбка сошла с ее лица, она нахмурилась, втянула щеки и выразила озабоченность по поводу домашнего хозяйства. Если Мэри здесь нет, а она сама больна, кто будет кормить Чарли и наводить порядок в доме?

— Предоставь это мне. Я обо всем позабочусь сам.

— Но ты не можешь заниматься домашними делами.

— Почему? Я ведь все равно не могу доехать до своей конторы.

— Мне не нравится видеть мужчину в переднике.

Но ничего другого придумать было нельзя, и Чарли с радостью сбежал на кухню, где он был один. К тому же здесь он мог не мучиться угрызениями совести из-за того, что у него не хватило смелости задать своей жене несколько важных вопросов. Он проявил слабость и презирал себя за это, но в то же время понимал, что, как только он получит ответы на мучающие его вопросы, его опасения и страхи обретут реальное содержание и он вынужден будет переходить к действиям.

Беллилия не могла выдвинуть никаких оправданий в свою защиту. Но поскольку Чарли не спешил с вопросами, ее радовало, что можно подождать и с ответами. Можно было подумать, что она простудилась, вытряхивая в окно пыльные занавески. Время шло, и оба они, казалось, забыли, что она собиралась бросить его и пыталась убежать в самый что ни на есть разгар снежной бури. Каковы бы ни были тому причины и основания, все растворилось в вяло текущей лихорадке и спокойном уюте дома.

Если бы Беллилия специально искала способ снова завоевать любовь Чарли, она не могла бы найти ничего более удачного, чем болезнь и полная беспомощность. Чем больше она зависела от него, тем крепче становилась его привязанность к ней, и Чарли уверил себя, что сила любви, которой он обладает, способна и на прощение.

Его радость при виде ее слабости вовсе не была признаком жестокости. Это входило в систему полученного им воспитания. Его учили, что мужчина — сильный, а женщина — слабая, хрупкая, что преданность и самопожертвование суть сияющая вершина любви. Он готовил еду, мыл посуду, носил подносы, чистил лампы, с радостью бегал по любому ее поручению. Она полностью отдалась болезни, наслаждаясь своей слабостью, превратившей мужа в ее раба.

Когда Чарли взбивал ее подушки, она прижималась к его плечу и, полагаясь на его моральные силы, верила в то, что он забудет нанесенную ему обиду.

После обеда Беллилия почувствовала себя лучше, захотела сесть в постели и попросила достать какой-нибудь халат из гардероба. Чарли выбрал черное крепдешиновое кимоно с бирюзовыми полосками. Вручая ей это восточное одеяние, он сказал:

— Я распаковал твою сумку, как ты знаешь.

— Спасибо, — ответила она, застегнула пуговицы, расправила складки и одернула широкие рукава. — Симпатичная вещица, правда?

— У-у-гу, — промычал он.

— Дай мне, пожалуйста, вон то серебряное зеркало. И щетку. И гребешок. Я бы хотела также попудриться и подкраситься. Да, еще, Чарли, — ту противную маленькую коробочку.

Чарли нахмурился.

Беллилия засмеялась:

— Итак, ты раскрыл мой секрет. Надеюсь, не станешь за это меня презирать.

— Беллилия, — начал он, полный решимости раскрыть все ее тайны, — твое поведение становится все более и более загадочным. Для меня в этом нет ничего смешного, и я буду благодарен, если ты объяснишь мне свои слова.

Капризное и своевольное создание рассмеялось с вызывающей веселостью:

— О Чарли, не будь таким занудой. Я говорю о маленькой коробочке, в которой находится секрет моих ярких щек и губ.

— Прости, я тебя не понимаю.

— Румяна, — весело объяснила она. — Краска, можешь так это называть. Эбби тоже подкрашивается, но она употребляет ужасную сухую пудру. Думает, никто не замечает, но даже слепой мужчина заметит.

Чарли молча наблюдал, как она причесывалась и укладывала волосы, заплетала косички и свертывала их кольцами вокруг ушей. Беллилия улыбнулась и, подмигнув Чарли, опустила пальчик в баночку с румянами, после чего стала наносить краску на губы и бледные щеки.

— Ну вот, теперь я лучше выгляжу, правда?

— Ты закончила?

Она положила щетку для волос и косметичку в ящик туалетного столика, где хранила его лекарство.

— Я держу твои порошки под рукой, чтобы ты опять не съел чего не надо.

— Беллилия!

— Да, мой котик.

— Нам надо все-таки кое-что обсудить. По-моему, ты уже достаточно хорошо себя чувствуешь.

— Почему ты такой сердитый? Я снова что-то натворила?

Она явно его поддразнивала, и Чарли понял, что действительно выглядит занудой, когда с важным видом стоит перед камином, скрестив руки на груди. И тогда он подался немного вперед и засунул руки в карманы, чтобы не выглядеть таким уж суровым. Но голос его оставался холодным.

— Моя дорогая, я бы хотел получить от тебя хоть какое-то объяснение твоих поступков.

Она изучала состояние своих ногтей.

— Почему ты убежала? Чего ты испугалась?

— Испугалась, что ты меня разлюбил.

Простота ответа удивила Чарли. Он даже не знал, что сказать.

— В тот вечер ты был какой-то неласковый. Я подумала, что просто надоела тебе и ты хочешь от меня избавиться.

— Беллилия, посмотри на меня.

Их глаза встретились.

— Ты пыталась убежать в самый разгар бурана, ты рисковала жизнью, чтобы уйти из этого дома. Конечно, причиной мог стать мой отказ выслушивать твои безответственные и бессмысленные разговоры о поездке в Европу. Но должны были быть и более веские причины.

— Я так люблю тебя, Чарли, и всегда боюсь, что ты сочтешь меня недостаточно хорошей.

— Белли, моя дорогая, пожалуйста, будь разумной.

— Ты ведь настолько умнее и образованнее меня. Всякий раз, когда я вижу тебя рядом с Эллен, я осознаю, насколько больше она тебе подходит.

— Если бы Эллен подходила мне больше, я бы женился на ней. Ты должна это понять. А теперь скажи честно: почему ты убежала?

— Ты вел себя очень грубо. Ты оскорбил мои чувства.

— Я?

— Ты заставил меня почувствовать себя глупой гусыней. — Ее глаза наполнились слезами, и она стала рыться среди подушек в поисках носового платка. Не найдя его, попросила Чарли достать ей чистый из верхнего ящика комода.

Он вдруг почувствовал к ней жалость. Это было неразумно с его стороны, но он не мог ничего с собой поделать.