Михаил Март - Часовой механизм

— Почему ты промолчал о найденных фальшивых долларах?

Полковник усмехнулся в свои пегие усы.

— Валентин Мироныч, валюту конфисковала ФСБ. Если вы сможете договориться с этим ведомством, то вам и карты в руки. А нас к таким вещам не допускают. Я думаю, что этим вопросом занимаются на Лубянке, а не в Волгограде. Сумма умопомрачительная.

— Крептогорского замените вы?

— Очень на короткий срок. Неделя-две, не больше. А там министр решит, кого поставить.

— Хорошо, Игорь Василич. Завтра жду тебя в прокуратуре. Вместе познакомимся с протоколами и результатами экспертиз. Доведи дело до логического конца, и мы вместе решим, какой диагноз поставить покойнику. В этом деле между нами разногласий быть не может. Следствие должно дать полный и развернутый ответ о причине смерти заслуженного генерала милиции.

Суходрев встал и прошел в спальню, где в одиночестве и полумраке сидела вдова погибшего и тихо плакала.

— Извините меня, Мария Семеновна, за назойливость. Я понимаю ваше состояние, но вынужден побеспокоить.

— Спрашивайте, что хотели.

— Вы ходили в цирк с внучкой. Домой вернулись в девять вечера. Скажите мне, ваш поход в цирк был запланирован заранее?

— Нет. Сегодня утром пришел курьер и вручил мне два билета на представление. Сказал, что руководство цирком обеспечивает бесплатными билетами с очень хорошими местами всех почетных жителей города. Разумеется, я не стала отказываться.

— Но цирк московский и гастролирует у нас всего третий день. Каким же образом администрация сумела узнать имена всех почетных граждан города и их адреса?

Женщина подняла на прокурора заплаканные глаза:

— Вы это у меня спрашиваете? Одно вам скажу, почетных граждан я среди публики не видела. А я знакома со многими семьями, достойными внимания.

— Спасибо. Извините.

— Только не валяйте дурака, Суходрев. Тарас в себя не стрелял. И вы это знаете, — неожиданно твердо произнесла женщина.

Прокурор остановился, сжав за дверную ручку.

— Еще я знаю, что у вашего мужа ломится сейф от денег. И знаю, что на вашем счете лежат миллионы. Хотите огласки? Те, кто приедут из Москвы, до всего докопаются. Убийцу искать бесполезно. Сработано чисто. Я не люблю присваивать звание «профессионал» преступникам. Слишком почетно для сволочей. Но в данном случае это так. Успокойтесь. Тараса Андреича похоронят с большими почестями, как ветерана и стойкого борца с преступностью.

Прокурор вышел из комнаты, а потом — из квартиры.

К полковнику, что сидел на кухне и курил вышел медэксперт. Опытный врач, возглавляющий местный институт судебной медицины. В связи с гибелью такой фигуры, как начальник областного управления милиции, на место происшествия прибыли лучшие специалисты.

— Есть след от укола под волосами возле мозжечка. Тараса обезвредили. Чем, не знаю, но сил мужика лишили.

— Брось, Саня. Он же не в кресле парикмахера сидел, чтобы позволить себя кольнуть с такой точностью.

— Платочек, намоченный эфиром или хлороформом под нос, потом укол. Глупо, конечно. Вскрытие все равно покажет.

— Ничего оно не покажет, Саня — в акте укажешь самострел. А не позже завтрашнего дня — кремировать.

— Без согласия вдовы?

— Завещание Тараса у меня в кабинете лежит. Вдова тут ни при чем. Мы выполняем волю усопшего. Видел, сколько денег в сейфе? Разборки нам здесь не нужны, а то от лампасов в глазах рябить будет. Тарас это понимал, когда составлял завещание.

— Значит, ждал выстрела из-за угла?

— Устал мужик на качелях кататься. Вот и дождался!

В загородном доме банкира Лесневского областного прокурора уже ждали. Неприятности начались, и Лесневский не сомневался в скором развале всего дела, но он так же, как и полковник Зенкович, старался держаться в стороне. После душещипательной беседы с двумя майорами Лесневский взвесил шансы всех игроков на поле, но определенных прогнозов так и не смог сделать. Осторожность превыше всего. Считай он иначе, не стал бы крупным финансистом и банкиром.

В комнате уже сидел генерал Аслаханов, приехавший на встречу в штатском.

Пройдя к дивану, прокурор плюхнулся на сиденье, потревожив своим весом пружины.

— Самолет вернулся пустым, — тут же начал Аслаханов, минуя приветствие. — Что я должен сказать Москве?

— А разве ты, Казбек, докладываешь Москве? — удивился прокурор.

— Не я. Истомин. Он связан напрямую с заказчиком. А мы тут роли дурачков исполняем. Через два дня уходит эшелон с запчастями, а товара нет, директор завода сидит на нулях. И что нам делать? Мы срываем поставки. Нам такого не простят. Выбросят из цепи к чертовой матери, и останемся ни с чем.

— Так оно и будет! — заявил прокурор. — Крептогорского убрали, а он отвечал за цех и своих людей на вид не выставлял. Пока все шло гладко, никто в его дела не вмешивался. А теперь что? Пришли новые цеховики и Крептогорского убрали. Самолет вернулся пустым. И что дальше? Кто они — эти новые? — Суходрев глянул на банкира. — Ну, Аркаша, колись дорогой, чьими счетами ты владеешь, что нам не известны?

Лесневский был спокоен. Еще вчера он перевел счета Пустовалова и Требухина в банк Жирновска. Никаких следов не осталось, пусть проверяют.

— Теперь, после смерти Крептогорского, я могу это сказать, но только делу это не поможет. Счет имел Хлебников. Он был человеком генерала. Хлебников отдал концы и Крептогорский перевел его деньги на счет своей жены, никаких новых счетов он не открывал. Либо цеховики имеют счета в других банках, что, скорее всего, более реально, либо это захват цехов новыми людьми, которые и устроили передел.

— Хлебников? — протянул Аслаханов. — Вполне реальная фигура. И смерть его необычна. Такой деляга — и наркоман. Плохо вяжется. Сейчас ни генерала, ни бизнесмена нет в живых. Значит — захват. Но кто мог выйти на цех? Четыре с половиной года безукоризненной работы при строжайшей конспирации.

— У меня есть одна догадка, — задумчиво произнес прокурор. — Крептогорский объединил районные отделения в одно окружное. На кого мент мог рассчитывать? Только на своих же ментов. Причем эту пертурбацию он устроил после смерти Хлебникова. История с уголовниками — для дураков. Этой историей и валютой сейчас ФСБ занимается. А вот менты стали героями. Но и здесь есть одна неувязочка. Еланский князек ушел в отставку. Тот, который мог грузить самолеты продукцией. А его кровный враг взошел на престол и возглавил округ. Он из Жирновска. Сто верст от Елани. Вот если бы произошло наоборот, — все бы сошлось. И вторая неувязочка. Почему Крептогорский, будь оно так, не открыл на новых подельников счетов? Мог бы дать им долю с накоплений Хлебникова. Логичный жест.

— Не ломайте себе головы, господа, — вмешался банкир. — Господин Истомин даже не считает нужным с нами общаться. Пусть оправдывается перед Москвой, как считает нужным. Мы исполнители. Получит Истомин инструкции — скажет, что нам делать. Один он в поле не воин. Без нас ему не обойтись. Да и максимальные потери понесет он, а не мы. Пора поставить его на место. Слишком высоко взлетел.