К. Сэнсом - Седьмая чаша

Выражение лица Кантрелла было напряженным и жалким, на лбу, под грязными светлыми волосами, высыпали прыщи. Он поставил палку на пол.

— Что вы хотите, сэр? — с беспокойством в голосе спросил он. — Вы нашли доктора Годдарда?

— Еще нет.

— Я рассказал вам все, что знал.

— У нас к вам всего несколько вопросов. Но расскажите, что здесь произошло? Пятно у вас на палке — это кровь?

— Это случилось два дня назад. Ночью мне не спалось. Я услышал звон разбитого стекла. На тот случай, если в дом заберутся воры, у меня возле кровати всегда стоит эта палка.

— Да что здесь красть-то? — воскликнул Барак.

— Воры ведь не знают, что тут ничего нет. Я спустился вниз. Было темно, но я увидел, что окно открыто нараспашку, а в комнате кто-то есть. Это был мужчина. Когда я вошел в комнату, он просто стоял. Вряд ли он заметил у меня палку. Он что-то сказал, это позволило мне понять, где находится его голова, и я ударил.

— Конец вашей палки в крови. Вы, видимо, ранили его.

— Да, я попал ему точно по голове. Он застонал, скорчился, и я врезал ему еще раз. Тогда он выскочил в окно и заковылял прочь.

— Что он вам сказал?

Кантрелл наморщил лоб.

— Нечто странное для ночного вора.

— Что именно?

— Он сказал: «Вот и твоя очередь настала». Как вы думаете, что он имел в виду?

У меня перехватило дыхание, и с минуту я смотрел на Кантрелла, не в силах вымолвить ни слова. Неужели он едва не стал пятой жертвой убийцы? Наконец мне удалось выдавить:

— Вы сообщили констеблю?

Кантрелл пожал тощими плечами.

— А зачем? На монастырском подворье постоянно случаются кражи. А этот вор больше сюда не сунется. Ему здорово досталось от меня. Надеюсь, он, убегая, свалился в какую-нибудь сточную канаву, — мстительно добавил Кантрелл.

— Не показался ли вам знакомым этот человек? — спросил я, тщательно подбирая слова. — Может быть, что-то в его внешности? Или голос?

Кантрелл вперил в меня свои полуслепые рыбьи глаза.

— Я видел только фигуру, темный силуэт. А что-то разглядеть я могу, если это находится прямо перед моим лицом. Вот даже сейчас, хотя я в очках, ваше лицо для меня всего лишь размытое пятно.

— Он был высоким или низким?

— Довольно высоким. По крайней мере, я целился высоко.

Подумав несколько секунд, Кантрелл добавил:

— А в голосе его и впрямь было что-то знакомое. Резкий такой голос.

— Не мог ли это быть ваш бывший начальник, доктор Годдард? — вкрадчиво спросил я.

Мой собеседник долго размышлял, не произнеся ни слова.

— Вообще-то… вполне возможно. Но зачем… зачем этому старому мерзавцу могло понадобиться нападать на меня в моем же доме? Я не видел его уже три года.

— Он мог знать, что дом вашего отца стоит рядом с аббатством.

— Но… что он натворил, сэр? В прошлый раз вы мне так и не сказали.

В голосе Кантрелла звучали истерические нотки, однако я колебался.

— Можно мне взглянуть на вашу палку?

— А у меня не будет из-за этого неприятностей, сэр? Ведь я только защищался.

— Я знаю. Я хочу всего лишь посмотреть на нее.

С видимой неохотой Кантрелл передал мне палку. Внимательно осмотрев ее конец, я обнаружил несколько волос, прилипших к пятнышку засохшей крови. Волосы были черными.

«Как у Годдарда, — подумалось мне. — И как у неизвестного визитера шлюхи Абигайль».

— Судя по виду палки, вы здорово приложили его. Но раны на голове обычно сильно кровоточат. Вы, вероятно, не столько поранили его, сколько напугали.

Я вернул палку Кантреллу. Его запястья были тонкими — кожа да кости, — и я невольно вспомнил Адама.

— Вы не ответили на мой вопрос, сэр.

Я вздохнул.

— Возможно, лекарь Годдард… душевнобольной.

— Даже если так, с какой стати ему на меня нападать?

Я смотрел на осколки стекла на полу. Кто-то явно выбил его снаружи. Кантрелл почему-то не стал подметать. Может, обладая таким скверным зрением, он боялся порезаться?

— Вы когда-нибудь имели отношение к радикальным религиозным реформаторам? К тем, кто называет себя праведниками?

Некоторое время он молчал, затем повесил голову.

— Это очень важно, поскольку может объяснить причину, по которым на вас напали.

— Когда я был монахом, — заговорил он тихо, не поднимая глаз, словно стыдился, — мой отец стал реформатором. Он примкнул к группе, которая тайно встречалась в доме проповедника, не имевшего официального разрешения проповедовать. Когда после закрытия монастыря я вернулся домой, то только и слышал: «Вы, монахи, получили то, что заслужили, вы отправитесь в ад, если не пойдете истинным путем, ведущим к Богу».

Когда Кантрелл имитировал грубую манеру разговора отца, в его голосе звенела злость.

— Тогда я стал терять веру в старые догматы. Как-то раз я позволил отцу затащить меня на одно из таких подпольных собраний. В этой группе было всего-то с полдюжины человек. Они считали, что должны приготовиться к концу света и что Господь возложил на них миссию найти тех, кого он выбрал, чтобы спасти и обратить. Они были глупы и знали лишь несколько цитат из Библии, подходивших, чтобы подкрепить их сентенции, да и те оставались для них непонятными. Некоторые даже не умели читать. Я же читал Библию годами, поэтому для меня сразу стало ясно: они ничего не знают и не понимают.

— Таких множество, — вставил я.

— На этой встрече не было ничего, кроме пустой болтовни и исступленного бормотания. — Голос Кантрелла зазвучал громче, в нем слышалась злая горечь. — Они твердили, что могут спасти меня, обратив в истинную веру.

Он безнадежно покачал головой.

— Когда я вернулся домой, мой отец был уже болен, и после его смерти я перестал посещать эти сборища.

Кантрелл обвел комнату взглядом.

— У него была опухоль.

Бывший монах помолчал, пытаясь успокоиться и собраться с мыслями. Затем он снова заговорил, но без прежнего пыла.

— Когда отец умер, я боялся, что он будет являться ко мне, чтобы ворчать и браниться, как при жизни. Но этого не случилось. С тех пор в доме царила тишина.

Кантрелл устало вздохнул, словно заблудившись в собственных мыслях. Я посмотрел на запущенную комнату, грязную тарелку и разбитое стекло. Кантрелл, может быть, и выживет благодаря монашеской пенсии, но ему определенно был нужен кто-то, кто стал бы ухаживать за ним.

— Как вы собираетесь чинить окно? — спросил я.

Он только пожал плечами.

— Может, соседи помогут?

Молодой человек яростно замотал головой.

— Они только и делают, что суют нос в чужие дела. Приходила ко мне одна старая мегера, что живет вверх по улице. Прибиралась, копалась в моих вещах, твердила, что мне нужно жениться.

Он зло засмеялся.

— Может, мне и вправду найти какую-нибудь слепую женщину, и мы будем вместе ощупью ходить по дому, натыкаясь на все подряд и друг на друга? Я и в лавку-то за провизией сходить боюсь, опасаясь, что меня переедет повозка.