Джон Харви - Ты плоть, ты кровь моя

В рюкзаке он нес карту, изданную Картографическим управлением, компас и бинокль, батончик «Кеннел минт», два сандвича с сыром и пикулями, яблоко и хороший ломоть пирога со свининой. Там имелись также шоколадные драже для Джесс, бутылка с водой для них обоих и потрепанный справочник «Птицы Британии» издания Королевского общества охраны птиц. Он совсем недавно привык наконец пользоваться амортизирующей тростью для пеших походов, сделанной по немецкому образцу, которую ему три года назад подарила одна из племянниц.

Харолд шел уже почти час и задержался на краю широкого поля, чтобы проверить, правильно ли он идет. Там, на другом конце поля, должна была открыться дорожка, ведущая дальше в лес, но он что-то не видел никакой прогалины в живой изгороди. Может, заплутал? Ага, вон она, просто заросла боярышником, но еще достаточно широкая, чтобы протиснуться по очереди между деревьями, потом взобраться по узким ступенькам, ведущим через изгородь, и спуститься на другой стороне, где проход свободен.

По правде говоря, это Джесс нашла кардиган. Обнюхивая заросли папоротника, который заполонил все пространство около живой изгороди, она вдруг подняла голову и громко залаяла, и Харолд решил было, что она нашла кроличью нору или что-нибудь в этом роде, может, даже барсучью нору, но вместо этого разглядел там какое-то цветное пятно, пурпурное.

– Тихо, девочка, тихо. Молодец!

Харолд осторожно просунул конец своей трости в заросли, отцепил тряпку от шипастой ветки, на которой та висела, и подтащил к себе. Женский кардиган, подумал он, и к тому же в приличном состоянии. Слишком модный, чтобы его тут забыл обычный турист, это сразу видно. Можно повесить его на изгородь на случай, если вернется тот, кто его тут забыл, однако такая возможность показалась Харолду маловероятной. Вместо этого он осторожно свернул его и засунул в рюкзак. Какой-нибудь магазин для бедных будет признателен ему за такое приношение, можно не сомневаться.

И только вечером, уже дома, когда он смотрел местную программу новостей, лежа в ванне, расслабляясь и наслаждаясь, до него дошло, что между его находкой и Эммой Харрисон есть прямая связь. Когда ее видели в последний раз, говорил диктор, на Эмме были узкий топик в цветочек, синяя джинсовая юбка, открытые розовые сандалии и пурпурный кардиган.

Харолд закрыл кран, завернул кардиган в двойной газетный лист, уложил сверток в пластиковый пакет и отнес в местный полицейский участок.

Район, где Харолд Идж любил совершать свои пешие прогулки, по большей части представлял собой холмистую местность. К северу от деревни Нортон-Дисни, за узкой дорогой, скорее, аллеей, которая уходила на восток от шоссе А46, лежал лес, а ближе к деревне протекала река Уитем, долгим кружным путем несшая свои воды к заливу Уош. К востоку от нее располагалась небольшая каменоломня, а остальное пространство занимали поля, там и тут утыканные фермерскими строениями и редкими жилыми домиками. За последние четыре дня по крайней мере один раз шел проливной дождь, но, если не считать этого, погода стояла сухая и теплая; кардиган, когда он попал в полицию, был сухой на ощупь, только там, где один рукав завернулся, ощущалась небольшая влажность. На левой стороне виднелась прореха – до конца он не порвался, – там, где он зацепился за живую изгородь и застрял в ней.

Эшли Фулкс тут же заявила, что это тот самый кардиган, который Эмма позаимствовала у нее, и разразилась слезами; ее родители подтвердили, что вещь принадлежит их дочери. Констебль Эйлин Джой, которая была назначена держать постоянную связь с Харрисонами, сообщила им о находке.

Полиция перенесла свое внимание с Раффорд-парка на район вокруг Нортон-Дисни. К полицейским из Ноттингемшира присоединились их коллеги из Линкольншира, персонал соседней базы Королевских военно-воздушных сил и значительное количество добровольцев из местных. Все пространство они должны были обследовать по частям, постепенно продвигаясь от центра к периферии, изучая каждое здание, каждую изгородь и канаву, каждый сарай. Сканеры, уже готовые к погружению в озеро в Раффорде, передислоцировали на реку Уитем.

Если Эмма Харрисон шла по той дорожке, которой воспользовался Харолд Идж, взобралась на переход через живую изгородь и сама пролезла в узкий проход в ней, то куда, черт побери, она направлялась и зачем? И если, что представлялось более вероятным, она была с кем-то еще, то по доброй воле или ее заставили? Или же на самом деле ее кто-то тащил? Место это было на некотором расстоянии от дороги, от ближайшей точки, куда могла подъехать машина. Нужно обладать значительной силой, чтобы дотащить ее оттуда. До этого места и, может быть, даже дальше.

Детективы буквально пальцами перещупали всю местность вокруг места, где был найден кардиган, исследуя землю в поисках отпечатков обуви, осматривая ветки живой изгороди, где они торчали над переходом.

Прошло уже четыре дня с того момента, когда Эмму Харрисон видели в последний раз.

В 1997 году, когда Элдер и Джоан переехали сюда из Лондона – Кэтрин было одиннадцать, она переходила из начальной школы в среднюю, – Бернард Янг был главным инспектором полиции в отделе особо опасных преступлений и славился своей коллекцией тропических аквариумных рыб, определенной прямотой высказываний и зацикленностью на литературе высокого штиля и костюмах-тройках из харрисовского твида разной степени волосатости. Если в жаркий день кто-нибудь отваживался встать с подветренной стороны от него, то тут же начинал ощущать себя так, словно оказался в самой вонючей лачуге где-нибудь высоко в горах Шотландии.

Теперь же это был суперинтендант Янг, старший офицер и начальник отдела, получивший значительную прибавку к жалованью и отдельный кабинет с превосходным видом на автомобильную стоянку, соседние крыши и маленький кусочек неба. На шкафу возле одной из стен кабинета, полки которого были уставлены изданиями Шекспира, Филдинга и Смоллетта в одинаковых переплетах, постоянно журчала вода, протекавшая через огромный, три на шесть метров, аквариум, в котором крутились излишки его коллекции рыб, мелькая и сверкая сквозь стекло оранжевыми и золотистыми отсветами.

В этом самом кабинете в тот день, помимо самого суперинтенданта, находились два инспектора – Морин Прайор и Джерри Кларк, – а также приглашенный лично суперинтендантом Фрэнк Элдер.

Пиджак Бернарда Янга висел на вешалке за дверью, а пуговицы его жилета были расстегнуты – все, кроме одной.

– Я склонен думать, – заявил он, – что эта Эмма одна отправилась на прогулку по сельской местности, по собственной воле, и пошла через это поле, перепрыгивая через лютики и коровьи лепешки, ни на секунду не задумываясь ни о чем на этом проклятом свете. Я склонен думать, что в этот солнечный субботний полдень ее обуревали какие-нибудь идиотские мечты о феях и эльфах, так что она тащилась через эти поля в полной отключке, в этаком счастливом трансе. Но это вам не траханый «Сон в летнюю ночь»! И рано или поздно мы найдем ее несчастное разложившееся тело. – Он по очереди оглядел всех своих коллег. – Или у кого-то из вас другое мнение?