Джонатан Келлерман - Выживает сильнейший

На подоконнике валялись свежие, с неровными краями, кусочки подсохшей краски, видимо, окно совсем недавно открывали.

По узкой улочке, позади бара, удалялся автомобиль.

Фургон.

С выключенными фарами и подфарниками он проехал мимо фонаря над козырьком запасного выхода.

Серый или светло-голубой «форд-эконолайн». Эмблема электрической компании на борту.

Его или точно такой же я видел сегодня припаркованным напротив дома Кармели.

Фургону пришлось лавировать вдоль извивавшейся зигзагом улочки. Я попробовал раскрыть окно пошире, но рама больше не поддавалась. Напрягая зрение, мне удалось рассмотреть название компании:

«Гермес электрик». Обслужим быстро.

Эмблема с крылышками и телефон, начинавшийся с 818 – дальнейших цифр я не разобрал.

Фургон. Эти подонки любят фургоны.

«Форд» вышел из зигзага, колеса закрутились быстрее. Затемненные стекла не давали возможности видеть, кто сидел за рулем.

И все-таки я успел заметить номер, все семь цифр. Бормоча про себя, я коряво вывел их ручкой на квадратике туалетной бумаги.

Майло так резко вскочил из-за стола, что чуть не опрокинул его.

– Следить за Кармели? Какой наглец!

Он кинулся в туалет, толчком распахнул дверь запасного выхода.

В теплом воздухе кисло пахло гниющими овощами. Откуда-то издалека доносились воющие звуки полицейских сирен. Я передал Майло мягкий квадратик.

– "Гермес электрик", – произнес он.

– Служащий наверняка будет в униформе, каком-нибудь безликом сером или бежевом комбинезоне, напоминающем балахоны служителей парка. К тому же электрики всегда таскают с собой кучу инструмента, так что кому придет в голову удивляться лишней сумке – с камерой или ноутбуком, – валяющейся в фургоне? Знаешь, когда мы занимались перестройкой дома, Робин как-то сказала, что из всех ремонтных рабочих электрики – самые обязательные и аккуратные. Перфекционисты.

– В этом есть логика, – отозвался Майло. – Он допустил-таки промах и спекся... Говоришь, фургон все время стоял у дома Кармели?

– Да.

Мы вернулись в здание, торопливо пересекли почти полный посетителей основной зал и вышли к машине.

– Гермес, – сказал я. – Бог...

– Скорости. Теперь мы имеем дело с быстрым подонком?

С помощью бортового терминала Майло вошел в базу данных дорожной полиции, ввел номер фургона. Через минуту пришел ответ.

– Под этим номером на имя П.Л . Алмони, проживающего на Фэйрфакс-авеню, зарегистрирован «шевроле-нова» семьдесят девятого года выпуска. Номерной знак подонок просто украл. Дело начинает нравиться мне все больше. Судя по адресу Алмони, это где-то между Пико и Олимпик.

– На борту были еще цифры: восемьсот восемнадцать.

– Значит, он живет в городе, а работает в Вэлли. У него есть собственная машина и служебный фургон, на котором он может менять номера, когда ему захочется поиграть в кошки-мышки. Алмони... Не еврей ли и он тоже?

Я согласно кивнул – очень может быть.

– Все теплее и теплее... Давай-ка посмотрим, что на него может найтись в архиве.

Компьютер молчал. Майло тронул машину с места.

– Пусто. Значит, как ты и сказал, новичок... Не хочешь взглянуть, как наш герой живет? Или предпочтешь отправиться домой?

– Ни за что. – У меня пересохло во рту.

Восточный конец Фэйрфакс-авеню представляя собой плохо освещенный и довольно безлюдный район города. По обеим сторонам улицы тянулись унылые фасады закрытых магазинов. За голыми окнами эфиопского ресторанчика у столика над дымящимися тарелками сидели трое мужчин.

На доме по указанному адресу оказалась вывеска: «НОТАРИАЛЬНЫЕ УСЛУГИ. КСЕРОКС. АБОНЕНТСКИЕ ПОЧТОВЫЕ ЯЩИКИ». Сквозь стекло двери виднелись стеллажи и стойка с кассовым аппаратом.

– Значит, это всего лишь почтовый адрес, – процедил Майло. – Чем он, интересно, сейчас занят?

Мы вернулись в машину. Майло связался по телефону с местным полицейским участком, выслушал информацию, спросил в трубку «Ты уверен?» и записал что-то в свой блокнот.

– Теперь на Халлоуэй-драйв, в западную часть Голливуда, – сказал он с кислой улыбкой. – Придется побегать.

Езды туда было всего десять минут – очень удобно для предусмотрительного мистера Алмони. По Ла-Сьенеге, через бульвар Санта-Моника, и потом поворот налево, в тихую улочку, с многоквартирными домами приятной архитектуры, многие еще довоенной постройки. Отдельные здания были обнесены довольно высокими оградами. Алмони, подумал я, должен жить где-то здесь, за оградой.

До Сансет отсюда рукой подать, но тихо.

Улицу пересекла женщина, выгуливавшая собаку, – у обеих неторопливая, исполненная достоинства походка.

Пока Майло напрягал глаза, рассматривая в темноте нужный номер дома, я сидел и представлял, как могла бы выглядеть заметка в газете:

Об Алмони известно немногое. Соседи считали его человеком спокойным и приветливым...

Внезапно Майло нажал на тормоза. Я ошибся: служащий «Гермес электрик» проживал в современном трехэтажном кирпичном доме. Через широкие стеклянные двери был виден просторный, со множеством зеркал вестибюль, залитый ярким светом.

– Привет, сосед, – процедил сквозь зубы Майло, живший вместе с Риком совсем неподалеку.

Выйдя из машины, он осмотрелся по сторонам и пришлепнул на ветровое стекло наклейку с гербом Управления.

– Не уверен, что это поможет. Западный Голливуд лежит уже в другом округе, и сборщики платы имеют право послать меня ко всем чертям, ну да ладно.

У дверей – десять прорезей почтовых ящиков, сбоку – кнопки интеркома и таблички. На шестой надпись:

И. БУДЖИШИН, ШКОЛА ИНОСТРАННЫХ ЯЗЫКОВ «ГЕРМЕС».

– Какой многогранный талант, – буркнул Майло, посмотрев на часы. – Почти полночь... мы на чужой территории, без ордера... интересно, управляющий в доме есть? А, вот, номер два. Надеюсь, он еще не спит.

Майло нажал кнопку. Прошло несколько минут, прежде чем из динамика послышался низкий мужской голос:

– Да?

– Полиция, сэр. Простите, что приходится беспокоить, но не могли бы вы спуститься к нам?

– Что?

Майло повторил.

– Откуда я знаю, что вы из полиции?

– Если вы спуститесь в вестибюль, я буду счастлив показать свою карточку.

– Надеюсь, это не какой-нибудь розыгрыш.

– Нет, сэр.

– А в чем дело?

– Один из ваших жильцов...

– У него неприятности?

– Спуститесь вниз, сэр.

– Подождите...

Минут через пять в вестибюле появился трущий заспанные глаза мужчина лет тридцати. Светло-каштановые усики, козлиная бородка и, несмотря на возраст, лысина. На нем была серая спортивная майка, синие шорты и шлепанцы на поросших густыми светлыми волосами ногах. Часто моргая, он уставился на нас сквозь стекло.