Филипп Делелис - Последняя кантата

— Книги и пометки Огюстена Дюпарка подтверждают то, что я обнаружила, принявшись за гематрическую разработку не только одной королевской темы, но и «Музыкального приношения» в целом. Работа музыковедов Ван Хутена и Кабергена «Бах и числа» показывает, что именно в больших сочинениях мы находим наиболее интересные символические числа. И во всем «Приношении» главенствует число 3.

— Намек на франкмасонство Фридриха? — спросил Жиль.

— Безусловно, но не только. Прежде всего вопреки всем современным изысканиям об этом сочинении нужно вспомнить, что Бах изложил тему в трех четких частях: две большие фуги, или ричеркар, соната и, наконец, загадочные каноны. Начнем с сонаты — между прочим, она написана для трех инструментов, отметим это, — прекрасной, но лишенной педагогических качеств двух других больших частей. Два ричеркара, которые обрамляют произведение, достаточно разные, их легко можно различить, а это снова дает нам структуру, разделенную на три части. Смотрите, сейчас я вам изображу:

Заметим сразу же, — продолжила Летисия, — что Бах обозначал свое сочинение одним из символических чисел. Действительно, в двух ричеркарах в целом 288 тактов, что можно записать и так: 8х3х12. А 8, 3, 1, 2 — порядковые числа в немецком алфавите букв H, С, А, В. К этому я вернусь позже. А сейчас нужно отметить, что деление сочинения на три части, с сонатой или без нее, обнаруживается в трехчастной структуре самой темы: заглавное арпеджио, [137] Арпеджио — последовательное исполнение звуков аккорда. хроматическая гамма и четыре заключительные ноты.

— Но все это не раскрывает нам имени убийцы, — вздохнул Летайи, чем вызвал брошенный на него неодобрительный взгляд Жоржа Пикар-Давана.

— Итак, — продолжила Летисия, не обращая внимания на замечание инспектора, — как в начальной части, которая определяет все сочинение, так и в произведении, взятом в целом, число 3 предстает как ключевое. Плюс ко всему мы находим его без всяких объяснений в пометках Дюпарка.

— Что верно, то верно, — заметил Летайи, — у нас в этом деле уже три смерти.

Жиль сдержал раздражение.

— Продолжайте, Летисия, прошу вас.

— Я протестировала символическое значение числа 3. В алфавите оно соответствует С, что, возможно, относится к первой ноте королевской темы, к до, к тональности или к размеру. С вычеркивается.

— Не очень многое ты прояснила нам, дорогая, — произнес явно разочарованный Пикар-Даван.

— Нет, но я также протестировала другим методом, он основан на обращении к тексту с тем же номером. Иоганн Себастьян часто использовал эту технику, отсылая к номеру, который соответствует музыке. Он неизменно использовал это в «Страстях по Иоанну».

— Я уже совсем дошел… — вздохнул Летайи.

— Все очень просто. Например, Христос предрекает на семи нотах свою будущую казнь столькими же словами седьмого номера. Немного дальше он предсказывает на шести нотах отречение Петра столькими же словами шестого номера и так далее…

— Но что это дает для «Музыкального приношения»? Ведь там нет текста, на который можно сослаться…

— Нет, есть один, но только один-единственный! — хитро улыбаясь, ответила Летисия. — Посвящение Фридриху! Я предположила, что текст ассоциируется с самой музыкой, и… нашла…

— Что же? — дружно воскликнули все, как никогда жадно ловя каждое ее слово.

— Число 3 является ключом к тексту посвящения. Смотрите же, вот!

Летисия достала из своей сумки сложенный вчетверо листок. Это была фотокопия текста посвящения королю Пруссии «Музыкального приношения» на немецком языке.

— Вот, — повторила она, указывая авторучкой на листок, — я предположила, что число 3 отсылает к третьей фразе, а точнее, к трем первым словам ее, а именно: Ew. Majestät Befehl — «по приказу Вашего Величества». Это хорошее начало. Чтобы найти продолжение, можно воспользоваться классической гемагрией, которая позволяет нам записать, использовав два раза число 3: 3 + 3 = 6, или же мы сошлемся на число голосов во втором ричеркаре, их как раз шесть.

— И что дает нам число 6? — наконец-то задал вопрос заинтересовавшийся Летайи.

— Шестую фразу, конечно.

— Но какие слова? — в задумчивости сдвинув брови, спросил Жорж Пикар-Даван.

— Это немного сложнее. У нас есть выбор между тремя первыми словами, как было раньше, тремя словами, начиная с шестого, или тремя словами, начиная с тридцать третьего. Первые два варианта не дают ничего. Третий же, он, кстати, более логичен с точки зрения гематрии, подходит. Он дает нам слова Grosse und Stärke, то есть «величие и сила».

— Но это не дает нам полной фразы, — заметил Жиль.

— Будьте уверены, она впереди. Вернемся к нашим рассуждениям, — сказала Летисия и написала на листе бумаги:

— Вот и все, шестьдесят шестой фразы нет, — вздохнул Жиль.

— Нет, ведь в тексте их всего семь, — ответила Летисия. — На самом деле, чтобы найти конец фразы, достаточно не забывать, кто подписал посвящение…

— Бах, разумеется, — проговорил Летайи.

— Да, Бах, который в то же время, подписывая два ричеркара одним из чисел своего имени, предлагает нам сделать то же самое в «литературной» части «Приношения». Вы знаете, что из всех комбинаций с числами своего имени он наиболее часто использовал 2.1.3.8, что в сумме составляет 14.

— Следовательно, 33 + 14? — спросил Жиль.

— Да, 33 + 14, значит: сорок седьмое слово, начиная с которого мы извлекаем три слова.

Летисия дополнила свою схему:

— Вы можете заметить между тем, что эта трехчастная структура сама сочетается со структурой сочинения и…

— А три слова? — нетерпеливо перебил ее Летайи. — Какие слова?

— Ладно, читайте сами, инспектор, — бросила Летисия, указывая карандашом место в тексте.

Летайи с трудом прочел:

— In der Musik…

— «В музыке», вот она, наша фраза, спрятанная в посвящении, которую числовой символизм Баха нам открывает: Ew. Majestät Befehl: Grosse und Stärke in der Musik.

— «По велению Вашего Величества: величие и сила в музыке», — перевел Жиль. — Вы хотите сказать, что…

— О, я вовсе ничего не хочу сказать. Это Бах раскрывает нам секрет Фридриха Второго. Секрет встречи в Потсдаме. В тот день, 7 мая 1747 года, король Пруссии попросил знаменитого кантора окончательно разработать произведение как в плане эстетическом, так и профессиональном, чтобы оно достойно утверждало немецкий гений в музыке. Это и есть «богатство», другого объяснения нет… но для музыкантов это важно.