Филипп Делелис - Последняя кантата

А они наверняка попытаются приписать меня ко все возрождающемуся движению «назад к Баху». Что можно сказать на это? Разве Бах мечтал когда-нибудь вернуться к Букстехуде? [154] Букстехуде, Дитрих (1637–1707) — датско-немецкий композитор, старший современник Баха, оказал значительное влияние на его творчество. Что за идея!

Я знаю, как мне поступить: пусть себе говорят, пусть распускают слухи, будто я примкнул к неоклассикам. Стравинский придет меня поздравить. Я буду восхвалять его жалкие балеты в прессе. Соберу большую пресс-конференцию, на которую сбежится вся Вена. Именно Вена, потому что моя швейцарская публика слишком сдержанная. Я объясню, что Бах был первым додекафонистом. И в доказательство приведу примеры. На четыре часа как минимум. Скандал обеспечен.

И что из того, какая польза? Я уже обнародовал королевскую фугу. Малер не поощрил бы этого, ведь сам он так спрятал тему, что ее как бы и нет там вовсе.

Ладно, хватит рассуждать об этом. Перерыв кончился. Снова вернемся к серии.

Лейпциг, наши дни

Самолет приземлился в Лейпциге вскоре после полудня. Паскаль де Лиссак, едва вернувшись из Нью-Йорка, отказался от отдыха, чтобы сопровождать Летисию. К этой поездке он отнесся весьма скептически, но сразу понял: Летисию не остановит ничто. Смирившись с неизбежностью, он попытался принять все как есть. Был с ними и Пикар-Даван, к которому Жиль Беранже отнесся просто как к случайному спутнику в поездке. А тот, решив отправиться в Лейпциг, оставил запланированные дела, сочтя, что он давно не оказывался в такой волнующей ситуации. В полете он беседовал с Жилем о жизни Баха в должности кантора в Лейпциге, о музыкальном даре своей дочери, об административном устройстве немецких княжеств в XVIII веке и о будущем семейных банков. При других обстоятельствах он бы заинтересовал комиссара.

Жилю стоило больших усилий отговорить инспектора Летайи ехать с ними. И теперь его грызли сомнения. Конечно, доводы Летисии относительно «Музыкального приношения», в которых он, еще раз обсудив их с ней, признал обоснованным каждый этап, вели прямо в древнюю столицу Саксонии. Но даже если предположить, что они и впрямь на пути к секрету Баха, кто может сказать, приведет ли это в замешательство убийцу или убийц? Еще его очень беспокоила полученная Летисией записка с угрозой смерти, особенно после того, как он отыскал, откуда эта цитата:

Но где премудрость обретается?

и где место разума?

Не знает человек цены ее, и она

не обретается на земле живых.

Эти слова из Книги Иова, глава 28, стихи 12 и 13. Тревожащего сочинения из Ветхого Завета, в котором Иов спрашивает себя, почему справедливый Господь поражает праведников. Оно содержит темное место — главу 28, — и Библейская школа в Иерусалиме даже сомневалась, согласуется ли она с остальным текстом. Это место прославляло Мудрость, недоступную человеку, несмотря на его усилия и его открытия. Убийца выбрал отрывок самый угрожающий. На этот раз Жиль не захотел поделиться своей находкой с Летисией, но он знал: если ключ к секрету «Музыкального приношения» действительно находится в Лейпциге, возможно, убийца очень скоро перейдет к действиям…

Что же касается Летисии, то с начала расследования она никогда не испытывала такого оптимизма, как сейчас. Она была уверена, что успех близок, и счастлива, что Паскаль смог поехать с ней. Скорее бы все наконец закончилось!

Получив багаж, Жиль и Летисия хотели сразу отправиться по тем местам, где жил Бах, но Жорж Пикар-Даван настоял, чтобы сначала они пошли в отель «Астория», где забронировали комнаты. Через окна такси они смотрели на город, принимавший современный вид после воссоединения. Магазины, банки, рекламы бросались в глаза, но обновление города еще не было завершено, о чем свидетельствовали многочисленные леса на реставрируемых зданиях. Отель «Астория», расположенный неподалеку от вокзала, казалось, был на перепутье между стремлением к стандартам лучших западных отелей и тоской по гостиничному хозяйству для командированных партийных работников. Жиль согласился на короткую передышку для всех, чтобы можно было приготовиться к выходу, и назначил встречу в холле отеля через полчаса. В шесть часов все четверо встретились около администратора.

— Я уже обеспечил нам помощь гида из «Архива Баха», он расположен напротив церкви Святого Фомы, — объявил Жиль. — Ее зовут Биргита Майер, она ждет нас там через десять минут. Мы можем пойти пешком, ведь центр Лейпцига невелик.

С планом города в руке Жиль возглавил небольшую группу. Они прошли через подземный переход, разукрашенный граффити, и вышли на безликое пространство. В окружении социальных жилых домов какая-то туристическая фирма тщетно восхваляла достоинства района. Прямо за ним открывалась большая площадь, более приятная, где старые дома в стиле барокко соседствовали с современными постройками. Бывшая ратуша занимала весь северный край. Проходя вдоль нее, Жорж Пикар-Даван вспомнил, что именно здесь свирепствовали некогда советники Лейпцига, на которых так жаловался Бах.

Летисия радостно указала на колокол, что венчал здание на другой стороне площади.

— Я узнала ее, это церковь Святого Фомы!

— Да, — подтвердил Жиль, сверившись с планом. — Это она.

Они ускорили шаг, и скоро перед ними предстала величественная церковь Святого Фомы. Ее широкая крыша, замкнутая острым углом, что характерно для поздней готики, подавляла другие части строения, добавленные в течение веков. Получилось не очень красиво. Но церковь стала значительно больше.

Жиль почувствовал волнение Летисии и легонько сжал ее руку. Жорж Пикар-Даван думал, почему хоры расположены не на возвышении в главной части церкви. Жиль предложил всем следовать за ним. Около статуи Баха у южного фасада церкви стояла женщина с короткими волосами и светлыми глазами. Она решительно направилась к четырем посетителям. Биргита Майер трудилась над диссертацией по музыковедению в Лейпцигском университете и оплачивала свои занятия, работая гидом в «Архиве Баха». По просьбе Жиля она начала свой рассказ:

— Вы находитесь во дворе церкви. Церковь Святого Фомы была заложена в двенадцатом веке, но то, что вы видите сейчас, принадлежит главным образом веку пятнадцатому. Иоганн Себастьян Бах служил здесь кантором, иными словами, учителем музыки, двадцать семь лет, с тысяча семьсот двадцать третьего года и до своей смерти в тысяча семьсот пятидесятом году. Он жил при школе Святого Фомы, она находилась на том месте, где сейчас вы видите вон то здание.