Мишель Мартинес - Особо опасен

– Еще как хотела. Спасибо, что выручил. – Она улыбнулась, и Дэн зарделся от удовольствия.

– Рад стараться. Так что там между вами произошло? Мне показалось, что Рамирес чуть ли не силой пытался увезти тебя.

– Именно так я себя и чувствовала. Вот послушай и скажи, что ты об этом думаешь: Бернадетт напилась, затем узнала, что Ромми ей изменяет; они начали выяснять отношения, и тут Рамирес настоял, чтобы я поехала с ними.

– Зачем?

– Наверное, хотел заставить меня показать ему распечатки банковских счетов Бенсона, которые я затребовала.

– А что в распечатках? Там в самом деле есть, на что посмотреть?

– Еще бы! Миллионы отмытых баксов.

– Ни хрена себе!

– А то!

Дэн присвистнул:

– Вот это да! Миллионы, говоришь? Наверняка за наркотики, как ты полагаешь?

– Бернадетт тоже так сказала, и я с ней вполне согласна. Но это еще не все.

Дэн очень внимательно ее слушал. Мелани открыла рот, чтобы рассказать ему об отпечатках пальцев на канистре, и тут же прикусила язык. Как-то он слишком пристально смотрит… О Господи, у нее сегодня точно приступ паранойи! Однако в отличие от Ромми есть некоторые основания не доверять Дэну. Она чуть не забыла, что несколько часов назад Делвис Диас предупредил, что люди, сопровождавшие ее на допросе, замешаны в темных делах. Имени Дэна он не назвал, но лучше быть настороже – хотя бы до тех пор, пока не удастся вытянуть из Диаса всю историю. Конечно, она вовсе не обязана принимать слова Диаса за чистую монету, даже если он упомянет Дэна. Ведь у гангстера могут быть причины наврать с три короба, в то время как Дэн с самого начала показался ей человеком кристальной честности.

– Так что там еще? – спросил Дэн. – Ты хотела что-то добавить?

– Ну… сбилась с мысли. – Не сказать, чтобы она и впрямь не доверяла Дэну, однако на всякий случай разумнее промолчать. – А ты что об этом думаешь? Странно, правда?

– Странно, что он хотел увидеть распечатки? Да нет, почему же? Похоже, они произведут настоящий переполох. Кроме того, Рамирес только тем и занимается, что сует свой нос куда не следует. И вообще, сдается мне, он просто идиот. Ты только посмотри, как он ведет себя с Бернадетт. Рубит сук, на котором сидит.

– В каком смысле? – поинтересовалась Мелани.

– В прямом. Если бы не она… У Рамиреса вечно все через задницу, его столько раз хотели выгнать, что я давно счет потерял.

– Да, я слышала.

– Его бы сто лет назад выставили, но как можно, пуэрториканец! А у нас политкорректность превыше всего. Чем Ромми и пользуется без зазрения совести.

– Ну-ну, полегче! Думай, что говоришь! – отозвалась Мелани. – Soy puertorriquena tambien, [33] Я тоже пуэрториканка ( исп. ). или ты забыл?

– Дорогая, я вовсе не имел в виду тебя. Ты вообще самая умная из всех, кого я знаю. Именно поэтому такие придурки, как он, меня раздражают, ведь из-за них о таких, как ты, тоже плохо думают. – Дэн посмотрел на нее и рассмеялся. – Видела бы ты себя сейчас. У тебя на лице написано: «С каким идиотом я связалась!» Что поделать, политкорректностью я никогда не отличался, так что в приличное общество меня не пустят. Хотя, честное слово, я не расист.

Мелани тоже засмеялась. На него невозможно сердиться.

– Да уж, господин агент ФБР, расистские замашки у вас есть, но они только придают вам привлекательности.

– Вот такие мы, ирландские стражи порядка.

– Кстати, о стражах. Если ты здесь, то кто остался с Амандой в больнице?

– Рендл наконец появился.

– И где же его носило весь день? – поинтересовалась Мелани.

– Не знаю, не спрашивал. Наверное, разбирался с личными проблемами.

– А, понятно. Так что, поедем обратно в больницу? – Она посмотрела на часы – как же она соскучилась по Майе, да и Элси сидит там как на иголках. – Вообще-то уже поздновато.

– Да нет, не надо. Рендл обещал позвонить, если случится что-нибудь экстренное. Слушай, – Дэн на мгновение остановился, – а может, пойдем выпьем чего-нибудь?

– Выпьем? У нас времени нет на такие развлечения.

– Должен же я узнать поподробнее об этих банковских счетах, верно? Да и перекусить бы мне не помешало.

– Ты с ума сошел.

– Да ладно, мы недолго. Или у тебя есть предложения получше? – уговаривал Дэн.

Всего минуту назад Мелани убеждала себя, что не следует безоговорочно ему доверять, но ее неумолимо тянуло к Дэну. Его голубые сияющие глаза пристально смотрели на нее, а голос – одновременно нежный и хрипловатый – словно ласкал. И все-таки она должна отказаться, должна заставить себя сказать «нет». Ни в коем случае нельзя сидеть с ним наедине в баре. Очень, очень глупая затея – с какой стороны ни посмотри.

– Я не могу. Если мы не едем обратно в больницу, то мне пора домой.

– Так давай заедем куда-нибудь по дороге, а потом я тебя отвезу. Всего на полчасика, не больше, честное слово. Я угощаю. Соглашайся.

Он ждал ответа затаив дыхание. Когда в последний раз кто-нибудь так отчаянно добивался ее общества? И добивался ли кто-нибудь вообще? Например, ее собственный муж? Мелани напомнила себе, почему ей следовало сказать Дэну «нет». Причин набиралось более чем достаточно.

– Хорошо, – выдохнула Мелани. О Господи, она еще пожалеет, что согласилась. – Только быстро.

Дэн расцвел.

– Как скажешь. Моя машина вон там.

Дэн решил поехать в паб на Второй авеню. Сидя в машине, Мелани всю дорогу нервничала и мучилась угрызениями совести за то, что согласилась поехать. Но раз уж согласилась, то нельзя же теперь попросить его отвезти ее домой. К тому же он бы очень расстроился. «Всего одна рюмочка, – сказала себе Мелани. – Что в этом плохого?»

Пока они искали парковку, Мелани с удивлением обнаружила, что впервые в этом районе, хотя и живет от него в пяти минутах ходьбы. В Нью-Йорке случаются такие забавные вещи. Пройдешь несколько кварталов в любом направлении, а кажется, будто попал на другой континент. С обеих сторон улицы еще с начала прошлого века стояли невысокие многоквартирные дома с ажурными пожарными лестницами. Между домами высились безликие многоэтажки из белого кирпича, построенные лет тридцать-сорок назад, после того как снесли эстакадную железную дорогу. Куда ни глянь, везде бары. Из более фешенебельных заведений выходили толпы банковских служащих – все моложе тридцати, мужчины в элегантных деловых костюмах, умело накрашенные женщины в юбках и на каблуках. Посреди этой оживленной суеты холостых мужчин и незамужних женщин несколько ирландских пабов, похожих как близнецы, упорно отказывались идти ко дну. Заброшенные и облупившиеся, с трилистниками на ободранных навесах и неоновой рекламой «Гиннесса» в грязных окнах, они приютились рядом с процветающими соседями. Дэн припарковал машину перед одним из таких пабов.