Грег Диналло - Фиаско

— Ничего этого я не знаю, но в ориентировке на розыск говорится, что ты вооружен.

— Прекрасно. Верочка, я сейчас у дома на набережной. Можешь приехать ко мне?

— Нет. Я же на работе.

— Попроси кого-нибудь подменить тебя. Я в затруднении, не знаю, как быть. Мне нужно с тобой посоветоваться.

— Не могу я никак. А что Юрий? Позвони ему.

— Дело как раз в нем. Пожалуйста, это очень важно, ты даже не представляешь, насколько важно.

— Хорошо, Коля. Сейчас выезжаю, жди.

От одной мысли, что сейчас я увижу Веру, в животе у меня сладко заныло. Я устроился на скамейке и начал засекать время. Прошло четверть часа, полчаса. Я курил сигарету за сигаретой, теряя всякую надежду, как вдруг заметил ее изящную фигурку, лавирующую среди толпы.

Оказывается, ее задержали пробки на дороге из-за первомайской демонстрации. Вера внимательно слушала мои приключения и злоключения. Я спросил ее, что мне делать дальше.

— Не могу тебе этого сказать. Даже не представляю, Коля, как к этому подступиться. Кстати, раньше ты меня вообще не слушал. Что же изменилось?

— Положение у меня просто безвыходное, — ответил я, улыбнувшись. — Любой, кто столкнулся бы с теми документами, которые ты мне передала, пожалуй, сразу бы и не разобрался в них. Кстати, забыл поблагодарить тебя за них. Если бы не они, то ничего бы не было.

— Сама удивляюсь, как умудрилась достать их.

— И все-таки как же?

— У меня подруга работает в общем отделе, где регистрируют входящие и исходящие документы. Она передо мной в неоплатном долгу. Ей удалось перехватить конверт с документами, когда его принесли на отправку. — Вера махнула рукой. — Ты все еще хочешь, чтобы я дала тебе совет?

— А ты можешь?

— Могу.

— Ну и что же посоветуешь? Идти мне в монахи или как?

Она фыркнула и отбросила на плечи длинные волосы.

— Будь тем, кто ты есть. Это тебе в самый раз подходит.

— А кто же я теперь есть?

— Да вроде ты ничуть не изменился.

— Зато кругом все как-то изменилось. Раньше что я знал? Долдоны в Кремле — это плохие ребята, а мы — хорошие. А теперь все смешалось.

— Положись на свои чувства, на интуицию, верь им, и все будет в порядке, Николай. Лучшего совета я не знаю. — Она смущенно улыбнулась и бросила взгляд на часы. — Мне нужно бежать. — Она повернулась, чтобы уходить, но помедлила и бросилась мне в объятия. Глаза ее так и сияли. — Господи, как я по тебе соскучилась. Ты позвонишь?

— Если ты этого хочешь.

— Ой, как хочу, Коленька. — И она чмокнула меня в щеку.

Я смотрел ей вслед, пока она не исчезла в толпе, затем потопал вдоль набережной, глубоко задумавшись. Только через полчаса вернулся к «жигуленку» и не успел открыть дверь, как услышал чьи-то шаги. Обернувшись, увидел, что ко мне спешат сразу четверо, размахивая на ходу пистолетами.

— Милиция! — выкрикнул один. — Повернуться кругом и положить руки на крышу машины!

— Я без оружия, — ответил я, выполняя приказ. — Пистолет лежит в бардачке.

Какой-то милиционер достал его. Они обыскали меня, забрали бумажник и ключи от машины и только после этого разрешили повернуться.

— Вы Николай Катков?

Я устало кивнул.

— Вас ждет следователь Шевченко.

Вдвоем они затолкнули меня в патрульную машину, двое других сели в «жигуленок» и поехали следом. Водитель патрульной машины, избегая ехать по улицам, заполненным демонстрантами, помчался к управлению милиции в объезд. Через четверть часа мы уже шли по коридору здания на Петровке, 38.

— Катков? Катков, с вами все в порядке?! — с тревогой воскликнула Скотто, когда меня ввели в кабинет Шевченко.

— Да вроде все в норме.

— Ну и слава Богу. Готова убить тебя, черт проклятый. Теперь-то что случилось?

— Случилось? — начал я выворачиваться. — Что вы имеете в виду?

— Да ладно тебе, Катков! — рявкнул Шевченко, вскакивая со стула и подходя ко мне. — Что, двенадцать часов надо было проверять свои подозрения?

— Кое-кому понадобилось бы еще больше.

— Нужно так понимать, что вы завершили свое расследование и нашли злополучный контейнер? — с иронией в голосе спросил он.

Я молча кивнул, лихорадочно соображая, что сказать в ответ.

— И где же он? — Теперь он уже рычал.

Я молчал. Настала такая тишина, что стало бы слышно муху, если бы она пролетела. Я долго молчал, не зная, что ответить. Потом решился и нехотя выдавил:

— Я ошибался.

— Вас куда-нибудь подбросить? — резко спросила Скотто, когда мы направились к стоящим во дворе «Жигулям».

— Спасибо, не надо. Я только возьму свои вещи из машины и пойду ловить такси.

— А может, передумаете? У меня до отлета масса времени.

Судя по всему, Скотто так и кипела от негодования. Без сомнения, она предложила это от чистого сердца. Я понял, она что-то задумала и хотела переговорить наедине.

— Ну ладно, — согласился я. — Мне нужно к Юрию, это недалеко.

Несколько кварталов мы проехали в полном молчании. Скотто по-прежнему думала о чем-то своем. Лишь когда мы остановились перед светофором, она взглянула на меня.

— Ну как, все-таки нашли его, Катков?

— Вы говорите так, будто заранее знаете ответ.

— Знаю. — Она резко кивнула.

— В таком случае, видимо, нет необходимости отвечать.

— Вы кого-то выгораживаете?

— Ну, Скотто, вам ведь хорошо известно, что я на такое никогда не пойду.

— Так почему же сейчас идете?

— Потому что получилось все совсем не так, как я предполагал. Все… все запуталось и оказалось более сложным, нежели мне представлялось. Тут не действует обычный принцип: вот — черное, а вот — белое.

— Ну, спасибо за ясность, — шутливо заметила она. — Вроде бы я не тупица, почему бы не рассказать мне подробности? Как знать, может, я и пойму, что к чему.

— У меня лучшее предложение. Сверните-ка туда, за угол.

Повернув на Тверскую, она остановилась у гостиницы «Москва». Там мы вышли из машины и пошли к Красной площади. Оттуда доносились какие-то выкрики, эхом отражаясь от каменных стен и башен Кремля. Это был день твердолобых коммунистов. Их набилось на площади, наверное, сотни тысяч. В центре ее стоял грузовик. В его кузове возбужденные люди через портативные мегафоны выкрикивали, как Ленин в свое время, подстрекательские призывы, накаляя страсти. Старые усатые вояки, пожилые полные женщины, дети с красными флажками в руках — все в унисон выкрикивали: «Ле-нин! Ле-нин! Ле-нин!». Море советских символов, флагов, знамен, плакатов и транспарантов заполонило всю Красную площадь. Повсюду серп и молот, зловещие для меня портреты Ленина и Сталина. Масса людей, не желающих свержения тирании и пришествия свободы. Совершенно поразительное зрелище! Было от чего прийти в ужас.

— Пройдет еще немало времени, прежде чем Россия хоть чем-то станет походить на Соединенные Штаты, Скотто.