Хей Купер - Кровавые грехи

— Я так думаю, — голос Руби был таким же тихим.

Она держала открытую матерчатую сумку так, чтобы Коди мог складывать внутрь кубики с алфавитом. Закончив, Коди произнес:

— Да, но я не думаю, что Сара тоже убежала.

Руби и Брук обменялись взглядами, а после вместе посмотрели на мальчика с темными, серьезными глазами.

Отвечая на их молчаливый вопрос, он просто сказал:

— Я больше не чувствую ее.

— Ты уверен?

Хантер был четвертым членом маленькой компании и ее признанным лидером, несмотря на то, что ему было одиннадцать, и он был самым младшим из них.

— Просто то, что мы не видели ее, не значит, что ее нет. Я хочу сказать, действительно нет. У нее есть щит. Мы все чувствовали его.

— Сейчас я не чувствую даже его. А ты? — спросил Коди.

Хантер нахмурился, сосредоточившись на том, чтобы собрать все маленькие пластиковые части миниатюрной молочной фермы.

— Нет. Но я думал, что дело во мне. Потому что я вообще с трудом что-то чувствую.

Пытаясь сдержать слезы, Брук сказала:

— Я собиралась спросить Сару, сможет ли она в следующий раз вывезти меня.

— Брук, мы не должны знать, что она вывела хоть кого-то. Мы не должны знать, что она была здесь для того, чтобы шпионить.

— Я не говорила никому. И не скажу.

— То, что ты никому не говорила, не значит, что кое-кто не знает, — пробормотал Коди.

— Я была осторожна. Я всегда осторожна. Но становится все сложней и сложней. Я не могу больше здесь оставаться, просто не могу. Моя тетя Джуди живет в Техасе, и ей не нравится церковь. Я знаю, что она позволит мне жить с ней.

— А что твои мама и папа? — спросил Хантер.

— А что с ними?

Брук устремила взгляд на карандаши, которые складывала в пластмассовую коробку.

— Они верят в церковь. Они верят в Отца. Они никогда не уедут отсюда.

Минуту спустя, Коди произнес:

— Моя мама больше не уверена. Она начинает бояться.

— Она знает, что ты чувствуешь это? — спросила его Руби.

— Нет. Она делает вид, что все так же, как и раньше.

— Не говори ей, — предупредил Хантер. — Мы не можем рассказывать никому из наших родителей. Ни то, что знаем, ни то, что чувствуем. Мы должны продолжать скрывать это. Ведь мы все знаем, что случится, если мы не будем делать это.

— Тогда, что нам делать? — Коди заговорил быстрей, наблюдая за двумя взрослыми членами церкви, которые шли по направлению к ним.

— Мы будем молчать.

— До каких пор?

— Пока не придумаем что-нибудь получше.

— Например?

— Я не знаю, Коди. Но знаю, что безопаснее затаиться, пока мы не поймем, как поступить.

— Вам легче. Вы двое — не девочки, — сказала Руби.

— Да, — согласилась Брук, так же понимая, что приближаются двое их…смотрителей. — Для нас, это — другое. Когда начнутся Обряды. Когда Отец заметит, что мы взрослеем.

Последние ее слова были произнесены шепотом:

— Когда Отец начнет наблюдать за нами…

Тесса не очень хорошо знала Сару; Убежище было растущей организацией, члены которой были разбросаны по всей стране, большинство из них жили тихой, вроде бы нормальной жизнью, по крайней мере, до тех пор, пока их не вызывали на службу, и многие из них никогда даже не видели других агентов. Но незнание погибшего коллеги, как она поняла, ни капли не уменьшало чувство потери.

Одного из них больше нет.

Это знание было слишком болезненным, чтобы думать о нем до тех пор, пока она не сможет извлечь из него урок. А прямо сейчас для нее это было практически невозможно, учитывая, что она попала в ту же ситуацию, которая Саре стоила жизни.

— Твой щит сильнее того, что был у Сары, — сказала Холлис.

— Сейчас ты — телепат?

— Нет. Ты не была бы человеком, если бы не размышляла об этом.

Тесса не хотела думать на эту тему. Вместо этого, она думала об обожании, которое было написано на лице Бэмби — молодой женщины, члене церкви. И о подобном выражении на лицах других членов, которых она встречала.

— Они, кажется, не боятся его. Его последователи, — медленно сказала Тесса.

Холлис не стала спорить с ней.

— Ну, по крайней мере, не те, кого он посылает на публику.

Она покачала головой.

— Учитывая типичный психологический портрет лидера культа, всегда присутствует какое-либо сексуальное доминирование и контроль, но мы не уверены в этом в отношении Сэмюеля. Церковь существует уже достаточно долго, поэтому если бы он использовал секс, можно было бы ожидать, что у него есть дети от нескольких женщин. Но насколько мы смогли определить, у него их вообще нет.

— Может, он — стерилен?

— Может быть. Или, возможно, он искренне рассматривает себя, как более традиционного пророка, который является праведником и стоит выше потребностей плоти. Он немного старше их [7] Скорей всего имеются в виду библейские пророки, которые начали пророческую деятельность в возрасте 20–30 лет. — около сорока пяти, но паства называет его Отец.

Ужасное воспоминание зашевелилось в голове Тесы.

— Последователи Джима Джонса [8] Джеймс Уоррен «Джим» Джонс — американский проповедник, основатель религиозной организации «Народный Храм», последователи которой по официальной версии ФБР совершили в 1978 году массовое самоубийство. называли его Отец, так?

— Да, насколько я помню. Для лидеров культа скорей правило, нежели исключение, преподносить себя как мессию или патриарха. Структура с неограниченной властью и единственной фигурой во главе.

— Я думаю, некоторые из более молодых прихожан, с которыми я говорила, действительно могут достаточно рьяно отнестись к образу отца-защитника. Но те, кто старше? Те, кто ближе к нему по возрасту? Как он удерживает их? Как он убеждает их следовать за собой?

— Снова вопросы, на которые у нас нет ответов. А они нам нужны. Если мы хотим получить хоть какую-то надежду на то, чтобы остановить Сэмюеля, нам нужна информация.

— Я знаю, — Тесса сделала вдох, а затем медленно выдохнула. — Я знаю.

Позже, вечером той же среды, скорей необходимость, нежели уверенность заставила Тессу проехать несколько миль за пределы маленького городка Грейс. Она оказалась около красивых, пусть и обманчиво простых ворот из кованого железа, в конце короткой узкой дороги, которая ответвлялась от главного двухполосного шоссе.

Слева, сразу же за, удивительно красивым, наполовину кирпичным, наполовину кованым забором стояло здание, которое напоминало маленький сельский домик. У Тессы была лишь минута или две на то, чтобы задуматься: идет ли это крепкое и определенно очень дорогое ограждение вокруг всей Резиденции, которая занимала площадь в 200 акров. А после она увидела высокого мужчину в джинсах и фланелевой рубашке, который вышел из дома и направился к воротам.